Убийство со взломом - Харрисон Колин (электронные книги без регистрации txt) 📗
– Очень интересно, – послышался спокойный голос. – Слова Билла давали мне основания полагать, что собранные к настоящему времени свидетельства касаются обеих жертв и исключают возможность иных подозрений. Итак, вы считаете, что автор газетной статьи, возможно, и прав и Каротерс действовал с кем-то сообща…
– Нет, последнего я не утверждаю, нет.
С еле заметным раздражением, лишь намеком дающим понять, что самообладание начинает изменять собеседнику:
– Так что же вы утверждаете, мистер Скаттергуд? И зачем нам играть в шарады? Я не поклонник подобной тактики. Крайне неприятно думать, что в результате мы с вами пришли именно к этому. Скажите точно и четко, что вы имеете в виду?
Но прежде, чем Питер мог что-либо ответить, голос в глубине помещения, видимо, с чем-то обратился к мэру.
– Простите, – сказал политик, не то умело координируя телефонные разговоры, не то хитроумно давая возможность Питеру уйти от ответа или предоставляя ему последний шанс одуматься, – у меня тут возникло еще одно неотложное дело. Мы обсудим это с вами позже. Сегодня же или завтра утром. Тут обрывают телефон. А пока надеюсь, что расследование ваше будет успешно продолжаться. Пожалуйста, держите меня в курсе всех новых соображений по поводу наличия второго убийцы. Всякая новая информация меня очень и очень интересует.
Трубка щелкнула. И прежде чем Питер успел понять, не совершил ли он ошибки, противореча мэру и официально признанной и одобренной Хоскинсом версии, в дверь осторожно постучали.
– Да, что такое? – откликнулся он.
Вошла Черил в сопровождении невысокого крепко сбитого мужчины лет тридцати с лишним с напомаженными волосами. На нем были комбинезон и плотная куртка, и двигался он с горделивой напряженностью человека, некогда получившего жестокую травму или, может быть, избитого до полусмерти. Он не хромал и не выказывал каких-либо определенных увечий, но в ответ на приглашающий жест Черил в сторону стула напротив Питера он сделал движение, исполненное готовности, но как бы скованное. Казалось, тело его, много чего испытавшее, вынужденно свыклось со своей особостью. Куртки он не снял.
– Спасибо, мисс, – хрипло произнес Геллер. На нем не было ни золотых перстней, ни часов, ни иных каких-либо признаков близости к мэру или полученных от мэра благодеяний. Подняв голову, он взглянул на Питера молча и настороженно – взгляд из глубоких дебрей души. Его немигающие глаза не были похожи на подвижные освещенные окна этой души, они скорее походили на глухую мертвенную поверхность, безучастную, как камень. Ниже спокойно сжатых губ изогнулся уродливый шрам. Это был печальноглазый, и Питер, несмотря на беспокойство и усталость, уловил абсолютную невозмутимость этого человека в своем присутствии.
– Благодарю вас за то, что вы так быстро откликнулись, мистер Геллер.
– Чего уж там, – пробормотал, пожав плечами, Геллер.
Судя по всему, Питера он не узнал, хотя, и узнав, не подал бы виду, ибо это изобличило бы его как похитителя Тайлера. Питер старался дышать медленно и сконцентрироваться, как бывало прежде во время штрафного, когда трибуны вопили, требуя мщения.
– Полагаю, вам звонила Черил.
– Да, и сказала, будто вы о чем-то хотите меня спросить. – Геллер сжал руки и ждал.
– О Джонетте Генри и Уитлоке. Да, хочу.
– Ага. Она так и сказала, – невнятно пробормотал Геллер.
– Несколько обычных вопросов. Строго говоря, мы думаем, что доказательств вины подозреваемого Вэймана Каротерса у нас предостаточно, – сказал Питер, наклоняясь вперед к собеседнику с улыбкой, как бы подразумевающей, что в слепом своем желании разоблачить Каротерса он совершенно игнорирует возможную вину Геллера. – Да, доказательств предостаточно, и мы просто пытаемся расспросить о Джонетте некоторых хорошо знавших ее людей. Нам нужна общая картина, так сказать, фон преступления. Ведь, прежде чем обвинить, надо досконально знать, не правда ли?
– Ага, – сказал Геллер.
– И мы очень благодарны вам за сотрудничество.
– Ага, – согласился Геллер. Голос его был спокоен, в нем не было ни сарказма, ни агрессивности.
Питер глядел на Геллера, ожидая, что вот сейчас он скажет что-нибудь наподобие того, что, дескать, не приди он, и его еще, неровен час, могли бы заподозрить. Нередко подозреваемые с настойчивостью вины начинали уверять, что пришли для того, чтобы снять с себя подозрения.
– Вы давно знакомы с мэром?
– Почти десять лет.
– Я так понимаю, что вы выполняете для него какие-то поручения во время избирательной кампании и вообще. Как и Джонетта Генри выполняла. Так?
– Ну да. Так, – бесцветным голосом отвечал Геллер.
– Поскольку вы общались с ней по работе, может быть, вы расскажете, в чем состояли ее обязанности?
Геллер глядел на него и молчал.
– Чем она занималась в офисе у мэра, вот что меня интересует.
– Звонила по телефону, отвечала на звонки, – сказал Геллер; взгляд его чуть-чуть переместился, а слова, казалось, вылетали изо рта, никак не связанного с мускулами лица.
– Да? – отозвался, выждав минуту, Питер, думая, уж не получил ли Геллер распоряжение саботировать любые вопросы. – Что-нибудь еще?
– Наверное, она, ну, как бы бухгалтерию вела, когда деньги поступали на нужды кампании – считала их и в сейф складывала.
– Она была хорошенькая, правда?
Ответа не последовало.
– Она нравилась мужчинам, да? Умненькая девушка, распоряжалась всем в офисе, бегала туда-сюда, красивая…
– Мне она не нравилась, если вы об этом.
– Понятно. – Надо как-то расшевелить Геллера. Заставить его разговориться. – Расскажите, как все это было во время избирательной кампании.
– Тому уж два года, как он на выборы пошел. Ну, старались люди, как водится.
– Ясно. Ну а дальше? Что было дальше?
Геллер взглянул ему прямо в глаза.
– А дальше ничего такого не было, что бы стоило вспоминать.
Допрашиваемый не испытывал к нему враждебности и даже не скрывал каких-либо фактов. Просто вопросы Питера оставляли его равнодушным. Необходимо было, как говорил Маструд, найти к нему подход, или же ключ.
– Вы верующий, мистер Геллер?
– Я о Господе никогда не забываю, мистер Скаттергуд.
– Добро и зло различаете?
– Да. Это уж я непременно различу. – Геллер несколько оживился.
– Можно ли сказать, что у вас есть нравственные убеждения?
– Да, – отвечал Геллер, и глаза как бы вернулись на его лицо. Убийце, размышлял Питер, может требоваться вера в возмездие. – Если я знаю, что можно поступить правильно, я так и сделаю. Очень много зла кругом, понимаете ли. Значит, надо стараться поступать правильно.
– Вы долгое время работаете на мэра. Наверное, вы верите в него, в его политику.
– Очень даже верю. – Геллер стиснул вытянутые перед ним на столе руки. – Мэр – большой, великий человек. Человек, который верует по-настоящему. Он принесет добро нашему городу, поможет людям. Он понимает, как сделать город самым лучшим, чтобы и люди лучше стали.
– Что же вы делаете для мэра все это время?
– Что этот человек считает нужным, то я и делаю, все, о чем меня просит, – шоферю, езжу по поручениям. Разное.
– Откуда такая преданность?
– Этот человек все видит, все понимает, ясно? Когда он еще в Совете был, он уже все понимал – нам это заметно было, и мы захотели работать с ним.
– Вы росли здесь, в городе?
– Ага, в Северном Филли, в разных концах жил.
– Счастливое детство у вас было?
Геллер молча глядел на него, и лицо его вновь приняло холодное выражение.
– Не хотелось бы говорить об этом, да? – уколол его Питер.
Геллер поджал нижнюю губу. Было ясно, что гнев, столь ему свойственный, готов вот-вот охватить его.
– За что вы невзлюбили Джонетту Генри? – осведомился Питер.
– Да потому что неподходящая она для нас, проку от нее было немного, вот почему. Плохая она была девушка, только и знала, что себя выставлять, – выпалил Геллер. – А тут рядом люди, которые, может, двадцать лет в поте лица своего трудились.
