Современный болгарский детектив. Выпуск 3 - Иосифов Трифон (бесплатные серии книг .txt) 📗
Ташев буквально набросился на нее:
— Где Томанова?
— Какая Томанова? — оторопела сестричка и едва не выронила бутылку.
— Как какая? С отравлением, из двадцать четвертой палаты!!! Где она?!
— Не кричите на меня, пожалуйста, доктор Ташев! — вдруг резко прервала его девушка. — Томанова в палате, я только что была у нее.
— Когда — только что?!
— Ну, минут десять назад… У нее был посетитель, и, как только он вышел, я дала ей лекарство.
— Мужчина ушел один?
— Конечно, один. С кем же он может уйти?
— Откуда я знаю с кем, но ее — понимаешь ты! — ее нет на месте!
— Ну как же нет? Там она, там, доктор.
Ташев вырвал у нее из рук бутылку. Мне показалось, он вот-вот с досады швырнет бутылку на пол.
— Ну, если она там — иди, найди ее! Ну, иди же, что ты стоишь?! — И он буквально подтолкнул девушку.
Та, не очень торопясь, подошла к палате, заглянула вовнутрь — я не заметил на ее лице особого удивления. Ташев смотрел на нее напряженно, с тревогой — и явным чувством вины. В самом конце коридора помещался туалет и душевая. Сестра, единственный из нас спокойный человек, подошла к двери в туалет — никого. Она потянула на себя дверь душа — дверь была закрыта. Мимо нас в это время проходила еще одна сестра, крупная женщина средних лет с суровым лицом, в руках у нее был поднос с лекарствами.
— Сестра Колчева, вы не знаете, почему закрыта душевая? Кто моется там в это время?
Сестра Колчева с удивлением глянула на коллегу, пожала плечами и пошла дальше. Вокруг нас уже собралась группа больных, привлеченная криками Ташева. Захариева подергала закрытую дверь душевой, постучала.
И тогда я рванулся вперед. Что меня толкнуло? Какое-то тревожное чувство возможной катастрофы? Я резко отстранил Захариеву, схватился за ручку и с силой налег на дверь. Она была явно закрыта изнутри не на ключ, а на задвижку. Я стукнул кулаком по двери и еще сильнее уперся в нее плечом. Задвижка отскочила, дверь слегка поддалась. Но открыть ее мешало что-то мягкое, тяжелое. Я еще раз нажал на дверь, «мягкое» отодвинулось, и мы ринулись вовнутрь.
Здесь было светло, окно открыто настежь, а на полу лежала она. Бледное продолговатое лицо с высоко поднятыми скулами, тонкий правильный нос, побелевшие губы, черные дуги бровей над большими мягкими веками и длинными ресницами, уложенными на щеки будто на подушки, разметавшиеся темно-русые волосы, а на тонкой шее — обрывок пояска от халата. Какая красивая женщина…
— Господи, ты зачем делаешь такие глупости, Невена, ты что?! — запричитала сестричка; присев на корточки, она схватила голову больной и прижала к своей груди.
— Не трогай! — крикнул я — сработала профессиональная привычка криминалиста, будь она неладна.
— Но ведь она жива! — Девушка уже терла виски Невене и похлопывала ее по бескровным щекам. Она лучше моего разбиралась в том, перейдена ли хрупкая грань между двумя мирами, или человек еще по эту сторону и нуждается в срочной помощи.
— Ну-ка, помогите! — Будто услышав мои мысли, доктор Ташев уже поднимал Невену. Ему подсобляла Захариева, на зов прибежали еще сестры и нянечки, у двери в коридоре уже стояла каталка, Невену положили и быстро повезли куда-то.
Я остался один. Створки окна были широко раскрыты — может быть, она хотела броситься вниз (с девятого этажа…), но в последний момент испугалась. За дверью валялся низкий деревянный стульчик, пропитанный влагой, над дверью проходила труба парового отопления, и на ней я увидел обрывок того самого пояска от больничного халата. Счастье великое, что поясок был сшит не из сплошного куска материи, а из двух половинок, и шов не выдержал тяжести тела Невены.
Я вышел из душевой, миновал весь коридор, где еще толпились больные (сестры безуспешно пытались загнать их в палаты), и в кабинете Ташева быстро набрал нужный мне номер.
— Попросите к телефону Томанова.
— Его нет, — прозвучал краткий ответ.
— Когда будет?
— Не знаю, — еще резче ответили мне, и я понял — сейчас на том конце положат трубку.
— Это говорят из министерства! — тоном, не допускающим возражений, заявил я — и подействовало.
— Он… Он звонил и сказал, что ему разрешили не приходить сегодня… У него есть причины… Может быть, какое-то задание. — Коллега явно пытался защитить прогульщика, но я избавил его от необходимости врать дальше.
— Благодарю! — и положил трубку.
Я позвонил начальнику оперативной группы и дал подробное задание сегодня же до вечера обнаружить Гено Томанова и доставить его ко мне. Дома, на работе, у Данчо в автосервисе — где угодно! Кажется, меня поняли.
Его привели в шесть тридцать. Нашли именно у Данчо. Я ждал в кабинете.
— Что случилось? — спросил он, едва переступив порог. Судя по выражению его лица и голоса, он был встревожен и, пожалуй, даже испуган.
— А? Ничего не случилось. Садитесь.
Я старался успокоиться, но давалось это мне с трудом. Во-первых, я был твердо убежден, что поступок Невены был безусловно связан с его утренним посещением, и раздражение, накипавшее во мне с каждой минутой, готово было в любую секунду прорваться наружу. Ну а во-вторых, почему я должен ради этого типа сидеть здесь допоздна, у меня были гораздо более приятные перспективы провести вечер…
— Я не понимаю, товарищ следователь, сколько раз вы будете вызывать меня? — тут же перешел в наступление Гено, подбодренный моим спокойным тоном. — Если вы думаете, что у меня кроме этого нет дел, то вы очень ошибаетесь. По-моему, я рассказал вам все подробно, и вам должно быть яснее ясного…
— Вот тут наши представления о вещах расходятся, — прервал я его. — Нам, наоборот, кажется, что в ваших показаниях, да и в вашем поведении тоже, очень много неясного, и это мы сейчас, с вашей помощью конечно, попытаемся прояснить.
— Опять?
— Да, опять!
На этот раз я вынул блокнот из ящика и положил его перед собой. Маневр удался — Гено со страхом посмотрел на блокнот, потом на меня.
— Но вы садитесь, садитесь! — настойчиво напомнил я ему. — Итак: во время наших с вами прежних встреч вы ни словом не обмолвились о ваших интимных отношениях с Антоанетой Пановой…
Он помедлил.
— А вы меня об этом не спрашивали… И потом, я думаю, это не ваше дело — вмешиваться в интимные отношения людей…
— В принципе вы правы, но в этом конкретном случае вопрос приобретает особый смысл.
Он снова помолчал, глядя куда-то в сторону.
— Это все в прошлом… Уже два года, как я уладил семейные отношения и больше такими делами не занимаюсь.
— А заявление о разводе? Тоже входит в понятие — «уладить семейные отношения»?
На этот раз его молчание было особенно долгим.
— Не было этого, — произнес он медленно и тихо. В голосе его была некоторая неуверенность.
— Это не так трудно установить! — отпарировал я, пристально глядя на него.
— Такого заявления нет, — повторил Томанов, выдержав все же мой взгляд.
А я так и не успел проверить — есть ли заявление, поверил Зорке…
— Четырнадцатого числа этого месяца, вечером, — продолжал я, быстро перейдя на другую тему, — то есть за день до… несчастья, у вас были гости. Кто к вам приходил?
— Никто к нам не приходил! Никаких гостей у нас не было! — выкрикнул Томанов довольно нагло, но тут же поправился: — Человека, который врывается в дом, когда его не зовут и не желают видеть, нельзя назвать гостем!
— Хорошо, назовем его посетителем, — согласился я, чем снова немало удивил его. — Так кто же вас посетил?
— Не помню! — так же резко ответил он, явно пытаясь выиграть время.
— Я напомню вам — посетила вас мать вашей любовницы Велика Панова. Зачем она приходила?
— Откуда мне знать зачем? У нее вообще не все в порядке с чердаком, и я понятия не имею, что ей нужно было!
— А может, ее послала дочь?
— Я сказал вам, что с ее дочерью у меня давно все кончено! У меня есть жена…
— Так ведь и жена ваша стала участницей последующего инцидента.
