Охота на Скунса - Воскобойников Валерий Михайлович (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Неба, березу, босиком…
Может быть, и не то он выговаривал, но так уж расслышал Андрей Кириллович. Похоже, его люди были правы, когда докладывали про странную прострацию.
— Водки, коньяка — можно? — спросил начальник службы безопасности, но странный тип снова прикрыл глаза.
Это движение ресниц Андрей Кириллович понял как знак согласия.
Он вынул из внутреннего нагрудного кармана трехсотпятидесятимиллилитровую металлическую фляжку с коньяком, и, свинтив крышку, приложил ко рту умирающего. Не поможет, так не повредит.
Человек ощутил вкус влаги на губах, облизнул их и несколько раз мотнул головой. В мотании этом уже была кое-какая энергия. Значит, помогает, хоть он и отказывается.
Андрей Кириллович снова поднес фляжку к губам человека и заставил его сделать несколько небольших глотков.
— Ну, как теперь? Вам лучше? — спросил он заботливо.
— Спасибо. Мне действительно стало лучше, — ответил тот и сел.
«Как-то слишком быстро он стал оживать.», — подумал Андрей Кириллович.
— Теперь, Может быть, поговорим?
— Поговорим? — переспросил человек. — О чем?
— Для начала — ваши имя и отчество. Можете настоящие или какие хотите. Меня, кстати, зовут Андрей Кириллович.
— Савва Тимофеевич. — Это он произнес, уже поднимаясь.
Подумать только, что могут сделать с человеком несколько глотков коньяка!
— Тут где-то должен быть выход… Мне нужно скорей отсюда уйти.
— Конечно, уйдете, Савва Тимофеевич! Никто вас неволить не станет. Но сначала давайте поговорим.
— Там, наверху, плохо. Оттуда опять идет энергия убийства… Я должен идти.
— Да вы не беспокойтесь так, там без вас все сделают. А вы мне лучше скажите, вы на самом деле сумели вывести юношу из камеры? Просто: «да» или «нет». И если «да», то как у вас это чудо получилось?
В голове у Саввы в это время уже бурлила огромная мешанина. Коньяк на его обессилевшее тело оказал такое же воздействие, как бензин, который плеснули в догорающий костер. Он ощутил присутствие массы людей поблизости наверху и два страшных намерения — кто-то кого-то снова собирался убивать. И он должен был немедленно отсюда выйти, чтобы пресечь эти планы.
— Хоть бы поделились, как у вас это получилось, — настаивал Андрей Кириллович.
— Поделиться? — переспросил Савва все более крепнущим голосом. — Хорошо, пожалуйста…
И словно в ответ Андрей Кириллович неожиданно для самого себя поднял странную Саввину шляпу, протянул ему, а потом сказал, распахивая двери:
— Проходите, Савва Тимофеевич. Там несколько темных ступенек, не споткнитесь.
Савва сразу направился к двери, и он пошел за ним следом.
«Что же я делаю? — спросил самого себя начальник службы безопасности. — Ведь я должен высказать ему наше предложение».
Но Савва уже стремительно выходил в заполненный публикой зал.
Выстрел быка Секи
Сека вошел в здание Дворца культуры, как его инструктировали, за двадцать минут но начала действа, когда люди шли уже потоком и он не засвечивался. Нашел дверь, куда ему нужно будет войти за пять минут до начала, взял в буфете банку слабоалкогольного джина с тоником.
В нужную минуту он толкнул нужную дверь и вошел в тесное, пропахшее пылью помещение. Когда-то здесь помещался киномеханик со своей техникой.
Техника в полуразобраном виде стояла и сейчас. Но он сюда пришел не кино показывать. Отодвинув кучу размалеванных картонных игрушек, Сека приподнял бархатную занавеску и вынул из-под нее две части современного снайперского ружья с лазерным наведением. Теперь его делом было отыскать в третьем ряду того, на кого он должен был нацелить это ружье.
«Сначала тот человек вмажет по этой гниде, Беневоленскому. И тогда сразу ты стреляешь в его затылок. Или в висок. Или в лоб. Как уж получится. После этого, оставив ружье, спокойно уходишь вместе с разбегающейся в страхе толпой». Сека твердо запомнил слова заказчика.
Он прильнул к маленьким окошечкам, через которые в хорошие времена иногда показывали здесь кино, нашел свою мишень и после этого быстро собрал ружье.
Сека был парень конкретный. Задания он выполнял аккуратно. И этот карабин трогал, только засунув руки в перчатки. Он еще раз примерился, теперь уже глядя в оптический прицел на того идиота, который собрался стрелять с края третьего ряда. Смертник выглядел вполне обыкновенно, ничем в глаза не бросался. Рядом с ним было пустое место. Потом туда сел какой-то длинный и очень тощий мужик, который тут же стал разговаривать с его мишенью.
Презентация нового фонда «Обеспеченная старость» предполагалась как большое эстрадное шоу с участием нескольких популярных звезд, Беневоленский, как всегда, предпочитал оставаться в тени. Однако на сцене показаться на несколько минут был должен. Официально фонд делился на три части: федеральные вложения, городские и вложения частных лиц, то есть будущих пенсионеров. Им была обещана вторая пенсия, раза в два больше исчисленного прожиточного минимума. Председателем попечительского совета фонда Беневоленский поставил известного, но очень глупого актера с лицом крупного государственного деятеля. Последние годы он изображал в фильмах положительных президентов. Этот актер и вел сегодняшнее действо. Был еще и директор-распорядитель, которого тоже подобрал Беневоленский. Такое он придумал когда-то правило. Покупать не компании, а их менеджеров.
Пригласительные билеты были разосланы людям предпенсионного возраста, но, естественно, далеко не всем, а лишь тем, кто был способен делать регулярные взносы.
«Ваша старость — наша забота» — так звучал довольно бесхитростный слоган.
Беневоленский должен был подняться по вызову под рукоплескания и на виду у всех выписать чек — сделать первый взнос под свою старость.
Он не знал о сюрпризе, который подготовил его компаньон, так сказать, друг до гробовой доски.
Савва, поднявшись в зал, увидел свободное место в третьем ряду близко от края и сел там. Тем более, что именно отсюда исходила угроза смерти. Лицо соседа оказалось знакомым. Они уже встречались несколько дней назад у детского дома в Павловске.
— Тебе-то что тут надо? — удивился сосед. — Тоже решил сделать взнос?
— Не знаю. Но неужели у вас нет другого способа хорошо зарабатывать?
— Как тебе сказать… Пожалуй, что и нет, — согласился сосед. — А ты опять с проповедью?
— Нет, я пришел вам помешать.
Сосед в ответ только фыркнул. Помешать ему было уже невозможно. В ту секунду, когда известный олигарх примет у ведущего ручку и станет на виду у зала заполнять чек, тот, кого называли Скунсом, нажмет на крохотные контакты в кармане, и ручка выплюнет струйку газа, химическую формулу которого знают очень немногие, да и те его называют Б-118. Газ этот оказывает мгновенное парализующее сердце действие. Поэтому со сцены магната должны унести уже остывающим.
Порывшись в душе соседа, Савва узнал и это. И стал немедленно на душу воздействовать.
«А действительно, неужели нет другого способа заработать деньги?» — неожиданно задал самому себе вопрос Скунс. И, ощутив тяжелую усталость, прикрыл глаза.
«Что мне тут делать? Зачем я здесь сижу? — всплывали в его голове вялые вопросы. — А, вспомнил. Я здесь сижу, чтобы покончить со злодеем. Но не лучше ли его превратить в делателя добра?».
— Пожалуй, ты прав, — сказал он сквозь дрему Савве. — Поработай с ним лучше ты.
Беневоленский сидел в отдельной ложе с левой стороны от сцены. Савва нашел его и начал с ним работать. Где-то здесь находился еще один носитель опасности, но Савва не мог понять толком, где. Поэтому решил пока сосредоточить свои отчего-то опять быстро уходящие силы на Беневоленском.
Пробиться слабеющей энергии Саввы в душу Георгия Ивановича было трудно. Со всех сторон там, словно крепостные стены, стояли преграды. Но что-то, видимо, удалось, потому что и магнат неожиданно задал самому себе вопрос, которым интересовались многие. Вопрос был тривиален, как, впрочем, и ответы на него. Зачем человеку деньги? Для власти? Для любви? Чтобы наесть живот? Чтобы взять их с собой в могилу? Настоящей власти, настоящей любви, здоровья, счастья у него нет и, скорей всего, не будет. Зачем же ему тогда их столько? Неужели только для того, чтобы чувствовать себя уверенней? Всего-то навсего. И ради этого он идет по костям уже несколько лет!
