Прокурор - Безуглов Анатолий Алексеевич (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
- Понимаете, вопрос в том, кому поручить расследование. - Прокурор освободил микрофон и сказал в трубку: - Слушай, Егор Данилович, я позвоню чуть попозже. Договорились?
- Добро.
- Не понимаю, в чем загвоздка? - спросил Ермаков.
- Поручить некому, - развел руками Измайлов. - Глаголев в Москве, в больнице. Еще один следователь в отпуске. Практиканту не доверишь. Остается Инга Казимировна, а она вроде бы потерпевшая, не имеет права...
- Действительно, положеньице, - усмехнулся Геннадий Сергеевич.
Захар Петрович внимательно посмотрел на него и предложил:
- А что, если вы возьметесь?
- Я? Но позвольте, меня направили сюда не на должность следователя...
В голосе Ермакова прокурору послышалась обида.
- Уверяю вас, у меня и в мыслях не было подрывать ваш авторитет, искренне сказал Измайлов. - Это в интересах дела...
Ермаков все еще был обескуражен.
- Наш шофер, Май, я говорил, что он лежит в больнице, любит снабжать меня занятными историями, - сказал Захар Петрович. - Одна из них, по-моему, имеет, отношение к нашему разговору. Как-то Наполеон обходил караулы и увидел спящего часового. По уставу и законам военного времени этого часового надо было немедленно предать суду и расстрелять... Как же поступил Наполеон? - Захар Петрович хитро усмехнулся.
- Не представляю, - ответил Ермаков, явно заинтригованный.
- Поднял выпавшее из рук часового ружье и занял его пост... Поступок полководца облетел все боевые колонны. И солдаты оценили этот великодушный жест! Разве после этого не пойдешь за Наполеоном на смерть?
Геннадий Сергеевич рассмеялся.
- Я, конечно, не Наполеон, - сказал он, шутливо погрозив Измайлову. Но уговаривать вы умеете. Недаром Владимир Харитонович предупреждал...
- Значит, беретесь?
- Раз надо, - ответил Ермаков, однако без особого энтузиазма.
* * *
В субботу с утра прибыли в "Зеленый берег" два набитых автобуса с отдыхающими. Рабочие приехали с семьями, чтобы провести выходные дни у моря.
Гаврила Ионович сам устраивал прибывших, выдавал раскладушки, постельное белье.
Дом отдыха стал напоминать перенаселенную коммунальную квартиру. Везде люди, шум, гвалт, детские голоса.
Флора Баринова нашла Крутоярова и сказала, что ей неловко одной занимать целый коттедж, когда в основном корпусе забиты даже коридоры.
- Вы меня просто выручили! - обрадовался Крутояров. - А я боялся даже заикнуться... Народу что-то сегодня!
- Подселяйте, подселяйте. У меня поместится еще человека три-четыре.
- А если с ребеночком, не возражаете? - спросил Крутояров.
- Ради бога! - ответила Флора и пошла к себе.
Минут через двадцать к ней заглянула молодая симпатичная женщина с маленькой девочкой на одной руке и с большой сумкой в другой.
Баринова бросилась помогать ей.
- Ничего, спасибо, я сама, - смутилась женщина.
- Сюда, - показала на спальню журналистка.
Женщина робко вошла, огляделась.
- Давайте знакомиться, - сказала Баринова. - Флора.
- Надя, - ответила женщина. - Надя Урусова.
- А как нас звать? - погладила Флора по голове малышку.
- Павлинка, - ласково сказала мать, сажая ребенка в кресло.
Павлинка улыбнулась и, показав на Надю пухлой ручкой, произнесла:
- Мам-ма...
Через полчаса Баринова уже знала, что Урусова работает на фабрике кассиром в бухгалтерии, сама из деревни, а девочке всего девять месяцев.
На вопрос о муже Надя замялась, из чего Флора поняла, что Урусова одинокая.
Она была выше среднего роста, стройная, но не хрупкая, с крупными, миловидными чертами лица.
- Пойдем купаться, - нежно сказала Надя дочке. И та, словно поняв, захлопала в ладоши.
Флора отправилась с ними. Выходя из коттеджа, они столкнулись с Виктором Берестовым.
- Привет! - сказал он Бариновой, как старой знакомой. - Значит, моих определили к вам?
И по этому "моих", и улыбке, которой он одарил Урусову, журналистка поняла, что шофера и кассиршу связывает нечто большее, чем знакомство. В довершение всего Павлинка радостно протянула к нему ручонки и нежно обняла за шею. Он подхватил ее и понес к воде.
Народу на пляже было необычно много. Но все же не так, как в городе.
Виктор разделся и, оставшись в плавках и рубашке, решительно вошел в море, держа на руках Павлинку.
- Что он делает? - тревожно спросила Флора Надю, видя, что шофер быстро удаляется от берега.
- Не волнуйтесь, - успокоила ее Урусова. - Витя знает, что делает...
Сбросив платье, она двинулась за ними. Флоре стало любопытно. Она пошла вслед.
То, что она увидела, буквально потрясло ее. Под руководством Виктора Павлинка резвилась в воде, как будто море было ее родной стихией.
- Умничка, - ласково говорил Берестов, помогая девочке. - Давай попробуем "поплавок"... Вдох! Ротиком, ротиком... Ручками обхвати коленки! Вот так! Головку к груди!.. Пошла!
Все свои слова-приказы Виктор сопровождал действиями, и казалось, что девочка отлично понимает его. Она свернулась калачиком и погрузилась лицом в воду. Над поверхностью торчала лишь ее круглая спинка.
- Порядок, мать! - весело посмотрел Берестов на Надю. Та радостно улыбнулась в ответ.
- И вы не боитесь? - удивилась Флора.
- Сначала боялась, - призналась Надя.
- А чего бояться? - задорно сказал Виктор. - Надо читать книжки! Пишут, что наши предки пошли от рыб.
- Не рано ли? - покачала головой Флора.
- Я читал, что детей надо учить сначала плавать, а ходить они сами научатся, - убежденно произнес Виктор. Увидев, что девочка распрямилась и распласталась в воде, он сказал: - А теперь покажем тете, как мы ныряем...
Он вынул из нагрудного кармана рубашки сверкающую на солнце чайную ложечку, отошел шага на три и опустил ее на дно.
Павлинка нырнула, ловко работая ножками и ручками. Тельце ее извивалось в воде, волосики распустились. Она уверенно скользнула ко дну и вскоре появилась на поверхности, зажав ложку в кулачке.
- Будущая чемпионка мира! - сказал довольный Виктор. - Ну, на сегодня хватит, малявка. Теперь - отдых...
- А вы почему не купаетесь? - спросила у Берестова Флора. - Такая жара...
Он несколько замялся, пробурчал что-то непонятное и махнул рукой.
Потом они валялись на пляже. Павлинка неуклюже ползала по песку, словно доказывая правоту слов Виктора, что человек вышел из моря, - в воде девочка чувствовала себя куда увереннее.
Надя поначалу была скованной с представительницей телевидения, постепенно оживилась, стала расспрашивать Флору о киноартистах. Узнав, что Баринова знакома лично с режиссером Герасимовым и актрисой Тамарой Макаровой (по институту кинематографии), Урусова прониклась к девушке уважением.
- Моя мама говорила, что маленькой я любила устраивать целые представления, - призналась она. - Надену отцовский полушубок, дедушкин малахай, возьму веник и изображаю часового... В кино, наверное, видела... И в школе в драмкружке участвовала. А как хотела в театре играть! Прямо спала и видела...
- Ну и надо было пойти учиться в театральный, - сказала Флора.
- Куда нам, деревенским, - отмахнулась Урусова. - Я до пятнадцати лет и в городе-то не была. Дальше райцентра не ездила.
- Ну и что? - горячо возразила Баринова. - Есть такая актриса Любовь Полехина. Видели, наверное?
- Это что в "Вишневом омуте" играет?
- Не только. Еще в картинах "Вкус хлеба", "Дочки-матери"... Во многих. Она ведь тоже выросла на селе. И тоже мечтала стать актрисой. Не побоялась, поехала в Москву, хотя там ни родных, ни знакомых. Правда, в первый год ей не повезло - опоздала. Документы уже не принимали. Она устроилась работать дворником, целый год штудировала учебники, читала Станиславского, Мейерхольда, Эйзенштейна. И добилась своего! На следующий год приняли во ВГИК. Теперь знаменита на весь Советский Союз.
Надя только покачала головой.
