Модельный дом - Незнанский Фридрих Евсеевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Выходит, я тебя ревновать не могу, хотя на то были все причины, а ты меня…
— Охолонь! — презрительным смешком остудила его ревностный пыл Ирина Генриховна. — Ты прекрасно знаешь, что никаких Плетневых у меня никогда не было. А вот то, что ты своими глазами бесстыжими эту артисточку чуть ли не до гола раздел, когда она плакалась в свой застиранный платочек, на это, пожалуй, не обратил внимания только Макс.
Теперь уже Турецкий сидел на кровати, зажав голову руками, и думал о том, какие же бабы дуры. Когда он действительно балдел от красивых женщин, Ирина как бы не обращала на это внимания, зато теперь, когда он наконец-то понял, что самое главное для него в этой жизни — его семья, его дочь и жена, она начинает устраивать сцены ревности. Причем, было бы из-за чего.
Он думал о «бабах-дурах» и в то же время понимал, что просто так и прыщ не вскочит.
А может, действительно он виноват в том, что творится сейчас с его женой? И может, все это запоздалая реакция действительно умной и красивой женщины на его похождения в прошлом?
Все это требовало какого-то осмысления, и он, придвинувшись к жене, приобнял ее за обнаженное плечо.
— Иришка…
Она не отодвинулась и только произнесла негромко:
— Чего тебе, кобелина?
— Я люблю тебя. И поверь мне, старому козлятнику, ни одна артисточка не сравнится с тобой.
Она всхлипнула и также негромко произнесла:
— Надо было раньше говорить все это, а сейчас…
— Я и раньше тебе об этом говорил, и сейчас повторяю. Ты для меня самая красивая, самая обаятельная и самая-самая женщина на свете.
— Что, есть с кем сравнивать? — не сдавалась Ирина Генриховна.
— Прекрати! И давай оставим этот разговор на потом. Поверь, мне действительно ехать надо.
Ирина Генриховна подняла на мужа еще мокрые от слез глаза, но в них уже не было прежней злости.
— Хрен с тобой, Турецкий, поверю. Поезжай! — И уже с чисто профессиональным интересом: — Что, настолько серьезно?
— Ты же слышала разговор. Девчонка в истерике, утверждает, что в доме кто-то был.
— А если это всего лишь истерика? Я имею в виду, реакция на происшедшее?
— Ты хочешь сказать, что исчезновение бутылки из холодильника и все остальное…
— Бутылку она могла и переставить куда-нибудь, что же касается «всего остального», так это, дорогой мой, просто нервы и накрутка воспаленного мозга на происходящее. К тому же, если принять во внимание ее артистические наклонности. Это я тебе как криминалист-психолог говорю.
— Хотелось бы, чтобы это действительно было так. Но дело-то как раз в том, что она не показалась мне истеричкой, которая начинает визжать при виде крохотной мыши. И если она ударилась в такую панику…
— Ну, вам, Александр Борисович, конечно, виднее, — в голосе Ирины Генриховны зазвучала прежняя язвинка. — Но уверяю вас, если вы задержитесь у этой мыши до утра…
— Туда и обратно, — чмокнув жену в щеку, повеселел Турецкий. — Если хочешь, я даже могу привезти ее к нам.
— А вот этого совсем не надо, — укоротила его порыв Ирина Генриховна. — Все что угодно, но только не дружба семьями. Не мне тебе рассказывать, чем все это кончается.
Припарковавшись напротив подъезда, Турецкий покосился на светящееся окно четвертого этажа, в котором просматривался женский силуэт, и, уже выбираясь из машины, помахал Марине рукой. Открывай, мол, свои приехали.
Желая лишний раз перепровериться, пешком поднялся на нужный этаж, осмотрелся еще раз и только после этого нажал кнопочку звонка. Прислушался к легким, стремительным шагам, раздавшимся за дверью.
Настороженная тишина и наконец столь же испуганно-настороженный голос:
— Александр Борисович?
— Лихо! — буркнул под нос Турецкий, и если еще до этого у него было намерение перевести женские страхи в легкую шутку, то теперь он уже действительно поверил в нечто такое, что заставило Марину приглушить голос, хотя она и знала, что за дверью стоит он, Александр Борисович Турецкий. Теперь уже он сам почувствовал некоторое волнение, пожалев в душе, что не взял с собой того же Агеева, Голованова или Плетнева.
— Открывайте, Марина, я.
Послышалось бряцанье сбрасываемой цепочки, и почти в это же мгновение распахнулась дверь.
В полутемной прихожей стояла Марина, и Турецкий не мог не поразиться происшедшей с ней перемене. Днем ему открывала дверь хоть и напуганная, но все-таки уверенная в себе молодая красивая женщина, а теперь он видел перед собой нечто отдаленно похожее на прежнюю Марину Фокину, блистательную актрису, которой сулили звездное будущее.
Испуганно-затравленный взгляд, какая-то детская сморщенность на лице и вжатые плечи, словно все это время она ожидала удара.
— Господи, наконец-то! — воскликнула она. — Я уж думала, что с ума сойду, пока ждала вас.
— Я и так на всех парах, — пробурчал Турецкий, всматриваясь в приглушенную темноту вытянутого узкого коридорчика, по правую сторону которого смутно просматривалась плотно прикрытая дверь, покрашенная масляной краской.
— Да, спасибо! — засуетилась Марина. — Я уж и так подумала, не обременяю ли вас, но… право…
— Господи, да о чем речь! — проявил галантность Турецкий. — Я ведь сам попросил вас звонить мне в любое время.
— Оно, конечно, — развела руками Марина, — но, право, неудобно как-то. Ночь… да и жена ваша неизвестно как на все это посмотрит. Я бы лично…
Уже по тому, как она закрутила последнюю фразу, чувствовалось, что она немного успокоилась, отходя от недавнего страха, и в ней просыпается прежняя драматическая актриса. И это было хорошо. По крайней мере, не надо было отпаивать ее валерьянкой, которую Александр Борисович прихватил с собой. И это ее состояние надо было как-то поддерживать.
— Ночь… Разве ж это ночь? — сгусарил Турецкий. — А насчет моей жены, так она не просто умная женщина, она очень умная женщина, к тому же психолог-криминалист.
— Даже так? — удивилась Марина. — А мне показалось, когда я ее увидела в вашем офисе…
— Что, слишком утонченная для подобной профессии? — ухмыльнулся Турецкий. — Возможно, вы и правы. Криминалист-психолог проснулся в ней совсем недавно, несколько лет назад, а вообще-то она у меня музыкант, преподает в Гнесинке.
Удивлению Марины, казалось, не будет конца, и это тоже было очень хорошо.
— Ну так что, рассказывайте, что у вас случилось? — покосившись на едва освещенный коридорчик, произнес Турецкий. — И если можно, с самого начала.
Все-таки она была прекрасной актрисой, невольно отметил Турецкий. Хотя, возможно, все ее чувства, даже помимо ее воли, отражались на ее лице. Просяще-испуганное выражение жизнью обиженного колобка и моментальный уход в себя.
— Я даже, право, не знаю, — приглушенным голосом произнесла Марина, — но… В общем, сначала какой-то непонятный страх от того, что что-то должно случиться со мной, и как бы предчувствие приближающейся опасности.
Она замолчала, и в ее глазах появилось почти детское выражение просьбы о пощаде.
— Возможно, конечно, это покажется вам дурью и страхом полусумасшедшей психопатки, но поверьте мне…
— Боже упаси! — остановил ее Турецкий. — Все это мне знакомо, и я не приехал бы к вам, если бы считал вас просто взбалмошной женщиной.
— Спасибо, — легким наклоном головы поблагодарила Марина.
— Спасибо скажете, когда мы распутаем весь этот узел, — остановил ее Турецкий. — А сейчас… Это чувство нарастающей опасности… оно усилилось или все-таки немного успокоилось, когда вы пришли домой?
— Я даже не знаю, но… но когда я заметила, что из холодильника пропала бутылка водки, я просто испугалась и тут же позвонила вам.
— А вы точно помните, что не доставали ее из холодильника?
— Господи, да что же я, дура что ли сумасшедшая?!
— Хорошо, хорошо, успокойтесь, — движением руки остановил ее Турецкий. — Но вы меня поймите правильно. Была водка — и нет. Даже если поверить в барабашку, и то концы с концами не сходятся, не мог же он всю бутылку выцедить?
