Научите меня стрелять - Яковлева Анна (читаемые книги читать TXT) 📗

Она отрицательно покачала головой. Я сбегала на кухню, налила в стакан воды и принесла ей. Зубы стучали о стакан, но Элеонора немного успокоилась.

– Он меня бросит, если я не приеду к нему, а я беременная. И все повторится сначала, – как в бреду повторяла женщина.

Я ничего не понимала:

– Не бросит. За это не бросают.

– Это других не бросают, а меня бросит. Если я не могу даже квартиру продать быстро, что с меня можно взять? Катя, давай сбросим цену до полутора миллионов, – перейдя на «ты», предложила она.

– Эля, – я все еще пыталась образумить ее, – ты хочешь остаться на улице? Нельзя продавать по такой цене квартиру!

– Он добавит, – мертвыми губами шептала женщина.

– Он дал задаток?

– Да, он нашел деньги, дал задаток, а я его подвожу. – Слезы полились из ее глаз таким потоком, что на футболке моментально образовались два пятна. Я наблюдала, как они, увеличиваясь в размерах, сливались между собой.

– Эля, у меня на завтра три показа, давай надеяться.

– Хорошо, – согласилась она, провожая меня до двери.

Выйдя на улицу, я поняла, что умру, если не наберу Егорова – мне нужны были положительные эмоции, как глоток воздуха.

Егоров ответил шепотом, что он занят и перезвонит. Я тронула с места машину, выехала из микрорайона и почувствовала себя гораздо лучше. Внутренний голос говорил мне, что с Элей, с ее жильем и ее мужчиной что-то не так. Не было никаких объяснений тому, что отличная квартира в отличном месте и по такой смешной цене не продавалась, хоть лопни.

«Может, Элеонору ангел-хранитель бережет?» – решила я.

Через неделю ситуация не изменилась.

Чем дольше все это тянулось, чем больше паниковала Элеонора, тем спокойнее становилась я, веря, что все к лучшему.

Еще через несколько дней я предложила Эле снять квартиру с продажи.

Но она об этом даже слышать не хотела. Я ясно видела, что моя клиентка совершает большую ошибку, видела, но сделать ничего не могла.

И когда наконец Егоров подогнал мне покупателя, я испытала чувство, похожее на освобождение. Мы оформили задаток и назначили время сделки.

Жизнь потекла дальше: я показывала, предлагала, продавала, оценивала недвижимость, а заодно и людей.

Дождь и ветер совсем обтрепали сад, и мы с Егоровым все чаще сидели у камина.

Как-то, глядя на огонь, Егоров предложил построить один большой дом в середине двух наших участков, я пообещала, что подумаю.

– Ясное море, чего тут думать, Кать? – тут же возмутился Пашка. – У тебя сколько соток?

– Столько же, сколько у тебя. Здесь все наделы одинаковые.

– Значит, десять. А если объединить, будет двадцать. Представляешь, какой это участок? Усадьба! Поставить в центре домину и начать плодиться и размножаться. Как ты к этому относишься?

К тому, чтобы начать плодиться и размножаться, я уже давно относилась положительно, если не сказать больше, но Пашке знать об этом пока не полагалось. Он еще не прошел испытательный срок, чтобы я делилась с ним сокровенным. Светка, проведя очередной сеанс психотерапии, выдала прогноз: если сосед через полгода не уйдет назад, к себе, то останется надолго. Надолго меня тоже не устраивало, мне нельзя было тратить время на транзитного пассажира. Я так Пашке и сказала:

– Посмотрим на твое поведение.

– На что ты собираешься смотреть? – переспросил он.

Во взгляде его появилась угроза, но я не придала этому значение:

– Вдруг передумаешь. Я помню, у тебя была какая-то итальянка, которую ты от бандитов спас. Твой дед говорил, что вы собирались венчаться в католическом храме. И где теперь эта итальянка? Solo parlare, ma stesso non amare! [1] Chiacchierone!

Егоров сдвинул брови:

– Чего-чего?

– Того. Трепло ты, Паш, верить тебе нельзя. Может, ты, конечно, боевой офицер, может, друга из боя вытащил на себе, но в качестве спутника жизни ты мне вряд ли подходишь. Вот что я думаю. Поэтому и говорю: время покажет.

Егоров неожиданно вытащил себя из нагретого кресла перед камином и без объяснений вышел из моего дома. Я подбежала к окну и проследила, как он пересек сад и пролез между досками на свою территорию. Чисто кот Степан. Я поморгала глазами и взяла Бильбо на руки.

– Обиделся, – пожаловалась я собаке.

Незаметно подошло время Элиной сделки, покупатель с ней рассчитался, и мы отнесли документы на регистрацию. У Матюшиной была неделя на сбор вещей, после чего она должна была передать новым хозяевам ключи от квартиры и выселиться. Я пожелала ей удачи на новом месте и счастья в личной жизни.

Домой я теперь не рвалась, или рвалась, но не так сильно. Бильбо вел себя прилично, привыкал, подрастал, и мы с ним отлично ладили.

Осень подступала со всех сторон, местами превращалась в раннюю зиму, я топила камин, но сидеть перед ним в одиночестве не хотелось. Главным моим развлечением стало наблюдение за домом Егорова.

Для этого я слазила на чердак, нашла дедовский бинокль, настроила его, и, когда у Пашки зажигались окна, я в темноте устраивалась на веранде с биноклем и доводила себя до отчаяния, рассматривая его голую спину или грудь.

Пришлось опять звонить за консультацией к Светке.

– И что ты ему такого сказала, почему он ушел? – взялась выяснять Светка.

– Он предложил объединить участки и построить общий большой дом, чтобы начать плодиться, – вспомнила я и зашмыгала носом.

– Ну а ты что? – растягивая слова в своей манере, допытывалась Светка.

– А я сказала, что он уже собирался однажды жениться на итальянке, и где она теперь? Что ему верить нельзя – вот что я ему сказала. И все. А он встал и ушел.

– Может, эта итальянка его бросила, а ты ему напомнила о ней?

– Может. Значит, он ее любит до сих пор? А что тогда со мной у него было?

Я высморкалась.

– Не реви, – попросила Кузнецова, – надо чтобы ты кого-нибудь пригласила к себе в гости.

– Приходи, – позвала я ее.

– Бестолочь, да не меня же, а мужчину.

– Это кого, например?

– Неужели все так плохо? – не поверила она.

– Хуже некуда. Если только шефа, но он останется жить, а нам этого не надо. Или надо?

– Это уж ты сама решай, что тебе надо, – дистанцировалась Светка, почувствовав, что я могу наломать дров.

То, что мне было надо, находилось на соседнем участке, в доме напротив. Кто ж знал, что мент может оказаться таким обидчивым? Неужели придется просить прощения? «Не дождешься», – заявила я соседу, глядя в бинокль на его окна.

Пашка появился в окне спальни, задернул шторы, я приготовилась зареветь, но тут раздался телефонный звонок.

Я отложила бинокль и в три прыжка оказалась у трубки, в надежде, что это звонит Егоров.

– Слушаю, – произнесла я и насторожилась.

Из трубки доносились всхлипы. Кому-то было хуже, чем мне.

– Але, слушаю, – повторила я.

– Катя, – позвал меня голос, который я не сразу узнала, – ты не могла бы ко мне приехать?

– Эля? Ты?

– Да, я. Пожалуйста, приезжай.

– Да, конечно, я приеду, скажи, что случилось?

Но Элеонора дала отбой. Я забегала по дому, собираясь на другой конец города. Оделась, забрала с собой Бильбо, рассудив, что одного его лучше не оставлять, села в машину и повернула ключ в замке. Ничего. Моя окулька не отзывалась.

– Приехали, – поняла я и пошла к соседу официально, через калитку.

Позвонила, подождала, опять позвонила. Дверь открылась, Пашка, выйдя на крыльцо, крикнул:

– Кто там?

– Соседи, – ответила я, делая независимое лицо.

Следом за Пашкой на крыльцо выскочила какая-то девица и отвратительно капризным голосом позвала:

– Паша, ты куда?

«Ах вот ты как, мент поганый!» Кровь бросилась мне в голову, и, когда Егоров открыл калитку, я сделала шаг назад и выставила вперед ладонь:

– Извини, что отвлекла.

– Кать, – Егоров схватил меня за руку, – это друг со своей женой у меня в гостях. А ты что подумала?