Я вещаю из гробницы - Брэдли Алан (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

Синтия Ричардсон, жена викария, — это эквивалент оспы в Бишоп-Лейси, но я не позволю этой мысли сбить меня с пути.

— А кто этот мужчина с белыми волосами? — спросила я, резко меняя тему. — С которым вы разговаривали на крыльце.

Лицо викария омрачила тень.

— Мармадьюк Парр, — ответил он. — Из епископата. Он работает у епископа…

— Наемным убийцей! — выпалила я. Я узнала о наемных убийцах, слушая шоу детектива Филипа Оделла на радио: «Дело о медном кексе».

— …секретарем, — договорил викарий, пытаясь не улыбнуться в ответ на мою шуточку. — Хотя я должен признать, что Мармадьюк довольно… как бы это сказать… решительный тип.

— Он не хочет, чтобы открыли гробницу святого Танкреда, верно? Он приказал вам остановиться.

Но не успел викарий ответить, как перед нами предстал констебль Линнет, рука закона в Бишоп-Лейси. Он въехал на тропинку и соскочил с велосипеда прямо перед нами так ловко, как шериф в кино спешивается с лошади. Прислонил велосипед к тису, открыл блокнот и лизнул кончик карандаша.

Ну вот опять, — подумала я.

Констебль начал с того, что поинтересовался нашими полными именами и адресами. Хотя он прекрасно знал то и другое, для его начальства было важно, чтобы он вел записи безупречно — даже если делал это карандашом.

— Оставайтесь здесь, ладно, — сказал он, расстегивая нагрудный карман формы и убирая блокнот. С официальным видом ткнул в нас указательным пальцем и скрылся в церкви.

— Бедолага Криспин, — промолвил викарий после очень долгого молчания, как будто размышлял вслух. — И бедняжка Альберта Мун. Она будет в отчаянии, просто в отчаянии.

— Альберта Мун? — уточнила я. — Преподавательница музыки в школе Святой Агаты?

Однажды я слышала, как мисс Мун играла сонату Шуберта на деревенском концерте, и должна сказать, что ей до Фели, как до луны.

Викарий мрачно кивнул, и в этот самый момент констебль Линнет снова появился в дверях.

— Под землю, — скомандовал он, тыкая большим пальцем вниз с таким видом, с каким римский император объявлял поверженному гладиатору печальное известие. — Инспектор Хьюитт хочет задать вам пару вопросов. В склепе.

Инспектор стоял, обхватив подбородок рукой и вытянув указательный палец вдоль щеки. В сумраке гробницы он очень напомнил мне Джона Миллса, [10] подумала я, хотя я никогда не скажу это ему в лицо.

Скорбные останки мистера Колликута каждые несколько секунд освещались слепящей вспышкой фотокамеры сержанта Вулмера.

— Кто обнаружил тело? — спросил инспектор, и его вопрос показался мне очень уместным для начала.

— Эээ… Флавия, — сказал викарий, кладя руку мне на плечо жестом защиты. — То есть мисс де Люс.

— Мне следовало догадаться, — заметил инспектор.

И потом случилось чудо. Пока викарий с неловкостью взглянул на останки мистера Колликута, инспектор медленно закрыл и открыл правый глаз, так что это заметила только я.

Он мне подмигнул! Инспектор Хьюитт подмигнул мне!

Где-то зазвонили церковные колокола. Где-то пушки издали торжественный салют. Где-то в темном небе вспыхнули сумасшедшие фейерверки.

Но я их не услышала: мой слух заглушил шум собственной крови.

Инспектор Хьюитт и правда мне подмигнул!

Но постойте-ка…

Теперь он потер глаз, оттянул нижнее веко и начал что-то изучать на пальце — вероятно, частичку мусора.

Тысяча проклятий!

Это просто частичка могильной пыли или останков какого-нибудь древнего обитателя Бишоп-Лейси — может, даже моего предка.

Я посмотрела на инспектора с видом профессиональной озабоченности и протянула свой носовой платок.

— Благодарю, — ответил он. — У меня есть.

Затем он продолжил, как будто ничего не случилось:

— Теперь опиши мне все, что происходило, с самого начала, с того момента, как ты приехала на церковное кладбище сегодня утром.

Так я и сделала: рассказала ему о фургоне на кладбище, о викарии и Мармадьюке Парре на крыльце, мистере Гаскинсе в башне, Джордже Баттле, Нормане и Томми и других рабочих в склепе. Я поведала ему, как вынимали камень и о том, как я сунула нос в отверстие за ним. Единственной деталью, которую я упустила, был деревянный сундук, склонившимся над которым я застала мистера Гаскинса.

В конце концов, должна же я позволить бедняге хоть что-то обнаружить самостоятельно.

— Благодарю, — произнес инспектор, когда я закончила. — Если что-то понадобится, я пришлю кого-нибудь в Букшоу.

Всего лишь пару месяцев назад я бы рвала и метала от того, что меня так резко отстраняют. Но кое-что изменилось. Я узнала, хоть и немного, о жене инспектора Антигоне и их семейных трагедиях.

— Ладно, — ответила я. — Всего хорошего!

Думаю, я закончила на правильной ноте.

«Глэдис» ждала меня в траве, и она радостно скрипнула, когда я ухватилась за руль и тронулась в путь.

Когда мы понеслись домой, еще не закончилось время завтрака, и я насвистывала «Землю надежды и славы», а «Глэдис» позвякивала в такт цепью.

5

Только почти добравшись до дома — на самом деле только миновав каменных грифонов на воротах Малфорда, — я осознала, что упустила две важные вещи. Первая — это вопрос о летучей мыши и о том, как она проникла в церковь. Вторая: если в склепе лежат останки мистера Колликута, где же тогда сам святой Танкред?

Когда в конце длинной каштановой аллеи показался Букшоу, до меня дошло, что я вымокла до нитки. Утренний туман постепенно и почти незаметно, как это любят английские туманы, превратился в моросящий дождь. Я оставила свой макинтош в башне, и теперь мои кардиган, блузка, юбка и носки приклеились к телу, как пропитанные водой банные губки.

«Глэдис» тоже была покрыта комьями и потеками дорожной грязи.

— Нам надо принять ванну, старушка, — сказала я ей, когда мы хрустели по гравию, подъезжая к парадной двери.

Я знала, что отец, Даффи и Фели еще завтракают. Я не могла прокатить «Глэдис» через вестибюль, потому что она слишком грязная, а вход через кухню, по крайней мере в это время дня, находится под контролем миссис Мюллет.

Я приложила палец к губам и безмолвно повела «Глэдис» за угол и вдоль восточной стены дома, остановив ее прямо под окном моей спальни.

— Жди здесь. Я разведаю территорию, — прошептала я.

Я юркнула обратно к фасаду дома и тихо прокралась в вестибюль.

Не стоило беспокоиться. Из столовой доносились привычные звуки завтрака. Отец, как всегда, штудирует последние выпуски филателистических газет, Даффи уткнулась носом в «Монаха», которого Карл Пендрака подарил ей на Рождество. Я не могла не подумать о том, что у него были какие-то тайные мотивы.

Он пытается заручиться ее поддержкой, чтобы просить руки Фели? Или Даффи — его запасной вариант? В свои тринадцать Даффи была еще слишком молода для ухаживаний, но у американцев намного больше терпения, чем у нас, британцев, которые после шести лет войны хотят все и сразу, по крайней мере, как говорит Кларенс Мунди, водитель единственного такси в Бишоп-Лейси. Кларенс поделился этой информацией, когда отвозил нас с миссис Мюллет в Хинли купить новую медную печку взамен старой, которую я испортила химическим экспериментом по консервированию лягушачьих шкурок.

«Невесты войны! — сказал он. — Вот и все, о чем сейчас думают американцы, — найти себе невесту войны. Если они будут так продолжать и дальше, нашим рабочим парням никого не останется».

«Эт’ все бомбы, — ответила миссис Мюллет. — Вот что г’рит мой Альф. Все их боятся с тех пор, как они сбросили бомбы».

«Ммм», — пробурчал Кларенс, перед тем как погрузиться в молчание.

Я на цыпочках протопала вверх по лестнице в восточное крыло, где расположены моя лаборатория и спальня. Все спальни в Букшоу — это огромные, продуваемые ветрами пустоши, больше подходящие для роли самолетных ангаров, чем для сладких снов, и моя спальня — яркое подтверждение этого.