Смертоносная чаша [Все дурное ночи] - Сазанович Елена Ивановна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
А красавица чистюля Смерть запела в это время невинным голоском. О том, что она несет с собой. Ее песенка была ненавязчива, но убедительно призывала к себе, притягивала. Милашка с золотой косой пела о свободе, которую может принести только она. О счастье, которое может подарить только она. О гармонии, которую может дать только она. С особенной грустью она пела о жизни – об этом черновике, исписанном неровным почерком, с бесконечными ошибками. О том, что, как бы совесть человека ни была запачкана, эта красавица, черноокая и чернобровая, может избавить его ото всех ошибок, разочарований и бед. И только она поможет попасть человеку в этот райский уголок. А других мест после жизни не бывает. Потому что единственное, что объединяет судьбы людей, – это страдание в жизни и обязательное счастье после нее. Так что спешите осчастливить себя! И вы никогда об этом не пожалеете. В общем, бледнолицая умница с алыми пухлыми губами претендовала на роль самого господа Бога.
Во время спектакля во мне ни на секунду не шевельнулась ирония. Я так же завороженно, как все зрители, наблюдал это зрелище, ослепленный его красотой. В нем было много напыщенного, слащавого, фальшивого. И сюжет далеко не нов. И фразы не очень умны. И игра актеров не настолько уж профессиональна. В происходящее нельзя было верить. Но не верить в него тоже было невозможно. И я верил вместе со всеми. И во все. Это напоминало массовый гипноз, во время которого известные в прошлом актеры, певцы и художники становились почти неузнаваемыми.
И только когда потухли огни рампы и прожектора и вспыхнули свечи над столиками, я очнулся. И тряхнул головой, словно после очень грустного, но милого сна. К моему удивлению, шквала аплодисментов не было. Хотя, без сомнений, зрелище этого заслуживало.
– Здесь не принято хлопать, – ответил на мои мысли Вано. – Считается дурным тоном. К тому же это ведь не спектакль, разве нет? Спектакль – это мы. Жалкие геройчики жалкой пьески под жалким названием – жизнь.
– М-да, – неопределенно протянул я, мысленно все еще пребывая там, в сладком раю.
Но постепенно моя голова прояснялась. Может, врожденные цинизм и упрямство не давали мне надолго оставаться во власти только что увиденных иллюзий. Я попытался трезво во всем разобраться. Теперь стало вполне понятно, что завсегдатаи клуба могут запросто покинуть эту презренную жизнь. Главное – поверить в другую. Хотя одной веры мало. Тут, скорее, нужен фанатизм. Или… Или просто гипноз…
После этого представления мы с товарищами еще обменялись парочкой незначительных фраз, и я поспешил уйти. Мне нужно было время все основательно переварить. И хорошенько обдумать. Я направился домой. Конечно, моя душа жаждала лучшего прибежища. Но выбора не было. Главное – я решил ничего не рассказывать Оксане. Я не хотел ее слез, ее жалости, ее попыток отговорить от опрометчивого шага.
Моя жена отворила дверь сразу после звонка. Она не спала. Она, как всегда, меня ждала.
– Ники, ты вернулся? Я так рада. Все хорошо?
И я, поддаваясь ее расслабляющему голосу, ответил:
– Да, Оксана, я вернулся. Но ничего хорошего.
Она попыталась обнять меня. Но я отпрянул.
– Не надо, Оксана. Мне, правда, плохо.
– Правда? – переспросила она, не поинтересовавшись, где я был. Она почти избавилась от такой дурной привычки.
И я, прокручивая в мозгу этот вечер, по сути бездарный и жалкий, попытался как можно ласковее сказать:
– Оксана! Милая моя Оксана! Иди спать. Иди! Я хочу побыть один, понимаешь?
Она понимала. В ее светлых умных глазах промелькнула тревога. Но она, не возразив, вышла из комнаты. Я остался один. Мысли путались. Видимо, мне необходимо было с кем-нибудь поделиться пережитым в этот вечер. И доверить это можно было только другу. Как ни странно, друг у меня оказался один. Лядов. И я ему тотчас позвонил.
– Привет! – как можно беззаботней дыхнул я в трубку, сделав вид, что мы с ним в этой жизни только и делаем, что перезваниваемся по ночам.
Лядов не удивился.
– Привет, – ответил он, правда, зевнув для приличия.
– Приезжай, Лядов, – сказал я ему. – Приезжай! Я расскажу тебе, как здорово все-таки не жить.
Он еще раз зевнул. И ответил:
– Ты это серьезно, Ники? Мне, например, и без твоих басен не так уж плохо живется.
– Я знаю. Вот поэтому приезжай. – И, не дав ему шанса на отказ, бросил трубку.
Он приехал. И я так искренне обрадовался его появлению, пожалуй, впервые за наше многолетнее знакомство. У меня была бутылка водки, которую я купил по дороге домой. Как бы в отместку изысканному вину. Я решил, что кстати будет отметить именно с Лядовым мой сегодняшний визит в «КОСА». Лядов с этого вечера стал для меня чуть ли не крестным отцом.
– Проходи, Вовка. – Я пропустил его вперед.
Сделав пару шагов, он застыл на месте. Потому что из спальни вышла Оксана. Я заметил, он чуть покраснел. И пробурчал что-то непонятное, типа:
– Как я рад… Вы так прекрасно выглядите…
Оксана холодно ответила:
– Здравствуй, Володя.
И, гордо вскинув голову, скрылась в спальне.
Мне доставила истинное удовольствие эта картина. Я знал, что Лядов давно и тайно влюблен в мою жену. И всегда откровенно завидовал, что у меня такая умная, интеллигентная, красивая подруга жизни. Такая не похожая на других. И так мне не подходящая. Мне, бездельнику с сомнительной репутацией. В этот миг я даже пожалел Лядова. Несмотря на его выхоленную внешность. На его безупречный костюм. И гладкую физиономию. Так или иначе, любили меня, а не его.
Мы выпили по рюмочке, закусив совсем не креветками в банановом соусе. Наконец я прервал затянувшееся молчание:
– Знаешь, Лядов, я побывал в любопытном местечке.
– В каком? – округлил он свои бесцветные глаза.
– В том, какое ты мне когда-то по доброте своей душевной рекомендовал.
– А… – неопределенно протянул он. И в его глазах промелькнуло подобие сочувствия к моей заблудшей персоне. – А я-то думал, ты выбросил эту чушь из головы. Поверь, Ники, я дал тебе этот адрес не затем, чтобы ты по нему направился. А для того, чтобы ты наконец осознал, что нужно многое менять в жизни. Тогда у тебя никогда не возникнет желания туда ходить.
– Ты такой добрый, Вова! – не выдержал я. – Но в любом случае – благодарю. Знаешь, за что? Ведь изменения в моей жизни все-таки произошли. Мне теперь гораздо приятнее будет просыпаться по утрам. Зная, что вечером есть куда отправиться. За это стоит выпить!
Я тут же разлил по рюмкам водку. Но Лядов лишь пригубил мое щедрое угощение.
– Завтра рано вставать, – пояснил он, – нужно быть в форме.
– Съемки?
Он утвердительно кивнул. И в глубине души я ему позавидовал. Мне бы тоже не хотелось пить по ночам. Зная, что утром я буду нужен. Но мне утром необязательно просыпаться свеженьким. Даже наоборот. Несчастный вид более подходил мне, чтобы вечером вполне соответствовать образу самоубийцы. На сегодняшний день мы с Лядовым находились на разных полюсах Вселенной. Он был полон жизни и хотел жить. Моя жизнь по капле убывала из меня, и я даже мог почувствовать ее скорое завершение.
– Знаешь, Вовка, в этом, правда, что-то есть. Жаль, что я не могу тебя туда пригласить. Да и оно тебе надо? Но, честное слово, на жизнь уже смотришь совершенно другими глазами. Как на маленькую эпизодическую роль в кино. Вроде бы и нужна. Но быстротечна и незначительна. Вот так.
Лядов поднялся и попытался ободряюще улыбнуться.
– Ну, ладно, Никита. Я, пожалуй, пойду. Мне, правда, нужно…
Я замахал руками.
– Не оправдывайся. И спасибо, что приехал. Я хотел кому-нибудь рассказать. Хотя это странно, что слушателем оказался именно ты.
Уже в дверях он оглянулся. И старательно откашлялся.
– Как у тебя с Оксаной?
– С Оксанкой? – Я пожал плечами. – Наверно, как всегда. Все хорошо. И ничего хорошего. Но… – Я пристально на него посмотрел. – Но я тебе честно скажу, Вова. Даже если со мной что-нибудь случится, на нее не рассчитывай. Ты слишком хорош для Оксаны. И слишком правилен. Она не терпит себе подобных.