Пес, который порвал поводок - Конант Сьюзан (библиотека книг txt) 📗

— Что хорошенького поделываешь, Холли? Пса нянчишь, а?

При звуках его голоса кое-кто шлепнулся брюхом вверх, прикрыв глазамв ожидании блаженства. Не я.

— Здесь временно воспитательный дом, — объявила я. — Входи. Я решила тебе все рассказать.

— Все… Так моя работенка окончена, а? Он нагнулся, поскреб косматую грудь Рауди, почесал ему шею и повторил это своим предназначенным для разговора с собаками голосом. Дважды повторил: — Так моя работенка окончена, а? Так моя работенка окончена, а?

— Нет, — сказала я. — Просто я решила, раз вы арестовали Гэла, у которого нет никакой причины убивать доктора Стэнтона, то должны услышать о том, у кого она есть, или хоть что-то в этом роде. Таким образом, вы сможете арестовать двух невиновных людей вместо одного-единственного.

В этом месте я хочу признаться, что существовали две причины, по которым я считала Гэла невиновным. Во-первых, он вел себя совершенно нормально, как всегда. Во-вторых, он слегка напоминал мне Бака, если забыть, что Бак время от времени принимает ванну и у него есть костюм, купленный лет двадцать назад у Братьев Брук.

Я подала Кевину одну из бутылок «Бадвайзера», которые он хранит у меня в холодильнике, и рассказала ему о великой вражде дрессировщиков.

— Это началось… года четыре назад? Ну да, четыре. Генри Мак-Девит, с незапамятных времен ведущий дрессировщик, решил уйти. Выйти в отставку. Ему перевалило за шестьдесят пять. Он работал в «Полароиде», уволился оттуда и переехал в Кейп-Код, в Брюстере, а ездить каждую неделю в Кембридж туда и обратно ему не захотелось, так что он вышел в отставку. Все этим были недовольны, в том числе и я. Я и вступила в этот клуб главным образом из-за него. Я вроде как его знала. Он был другом моего отца. Главное, однако, он был просто фантастическим дрессировщиком.

— Ну и что же? — Кевин потягивал пиво за кухонным столом, мыслями сосредоточась на бутылке и обхватив правой рукой лапу Рауди.

— Я подхожу к делу. Так вот, потребовалась, естественно, уйма хлопот, чтобы найти, кем его заменить, и мы остановились на Маргарет Робишод — не спрашивай почему. Поверь, это было не мое решение. К слову сказать, идея эта не принадлежала и доктору Стэнтону. Они давно уже были на ножах, то есть с самого начала терпеть друг друга не могли. Так или этак, но Генри был на ее стороне, и я уверена, что это никого не смущало. Все считали — кому, как не ему, назвать своего преемника. Так доктор Стэнтон проиграл в первом раунде.

— И решил ее убить. Сплошная чушь, Холли.

— Дослушай. Я подхожу к делу. Генри был гениальный дрессировщик. И все еще продолжает им быть. А доктор Стэнтон и вправду был вроде столпа собачьего мира.

Кевин ухмыльнулся.

— Да-да, — нажала я. — Не смейся. Но постепенно оба стали, ну не знаю, может быть, чуточку меньше соперничать друг с другом. Они как бы слегка смягчились. Но Маргарет-то вовсе не была выше этого. Она хотела быть Мисс Две Сотни. Мисс Само Совершенство. Две сотни — высший счет при показе послушания. Она постоянно выступала и действительно пару раз добилась двухсот очков, а как — разве объяснишь? Это немножко похоже на Надю [4], выигрывающую десять баллов.

— Как Билл Роджерс в старину, — предположил Кевин.

— Вроде того, но его-то все любят. Когда он ежегодно выигрывал марафон, все его обожали, да и сейчас, хоть он ни у кого и не выигрывает, все по-прежнему его любят.

— Он чертовски симпатичный парень.

— Верно. А это как раз то, чего начисто нет в Маргарет. Никому она не нравится, и когда побеждает, и когда проигрывает. Но проигрывает она редко, а с тех пор, как клуб ее уволил, она все время выигрывала, и солидно. В послушании. Но на выставках она выступает и по экстерьеру, и тут тоже здорово преуспевает У нее золотистые ретриверы.

— По экстерьеру?

— Ну да. По экстерьеру — это смотрят, насколько пес соответствует стандарту своей породы. Его телосложение, шкура, масть и все такое.

— Как на конкурсе красоты. — Его огромный указательный палец не переставал сновать по шее Рауди.

— Приблизительно. Так вот, когда она приступала к работе, народ надеялся, что этот ее успех частично подсотрется, и в какой-то мере это сбылось. Я имею в виду, что в клубе несколько усилилось соперничество. Генри был истинно хороший дрессировщик, но в сравнении с Маргарет он — сверхлегкомысленный и подходил людям, которые хотели пройти только два-три занятия. Такой славный малый. Не было собаки, которая бы ему не нравилась. Маргарет же была прямой противоположностью — ее не интересовали собаки со средними данными, и она вовсе уж была против смешанных пород.

— Дворняжек?

— Ага. А это по-настоящему глупо, потому что и при смешанной породе можно получить Всеамериканское СТ.

— СТ? Сертификат тарифа?

— Звание Собаки-Товарища. Но главное то, что любой клуб собачьей дрессировки не только обучает для выставок. Может., это и смешно, но любому среднему псу положено помочь сделаться полноправным псом-горожанином. А Маргарет привыкла повторять: «Мы здесь не затем; чтобы обучать трюкам домашних любимчиков». Она всегда произносила «домашний любимчик» как что-то непристойное. Она ошибалась. Если домашний любимчик значит преданный друг, то любая моя собака была любимчиком. Более того, хотя она и поносила всех собак, кроме золотистых ретриверов, но была откровенным сторонником взгляда, что всех собак можно обучить, если пользоваться правильными методами, которые, с ее колокольни, ее и только ее методы. Вот так, — добавила я, — она вскоре оскорбила уйму людей. A ей на самом деле ничего нового было не сказать. Дергай за тренировочный ошейник, пока пес не сделает того, что ты хочешь. Этого было в избытке. А меж тем многие наши читали эту книгу монахов из Нью-Скита.

— Там еще осталось пиво?

— Да. Не перебивай! Или я, по-твоему, все сказала? Нет, не все. Эти монахи живут в штате Нью-Йорк. Но так или этак, а идея их в том, что все собаки происходят от волков, и, с точки зрения пса, ты — часть его стаи. А он — часть твоей. И тебе надо дать собаке понять, кто в стае первый волк. Верховный пес. Потому что собаки вроде как волки. В некотором смысле они суть волки. Им надо знать и что им подобает, и к кому они принадлежат. А все, что говорила нам Маргарет, — крепче дергать.

— Это имеет какое-нибудь отношение к Фрэнку Стэнтону?

— Да. Потому что он действительно мигом всосал эту книгу, всю науку монахов из Нью-Скита, и всю ее использовал против Маргарет. Это было новое оружие, и всякий, кто хоть что-нибудь знал о волках или собаках, сразу понял: то, что с ними происходит, — это классическая борьба за первенство, выяснение, кто верховный пес, избранный, первый. Временами они оба просто рычали друг на друга. Ты единственный, кто спросил, были ли у него враги.

— Он дразнил ее.

— Нет. Хуже. Насмехался над ней. Издевался. Например, насчет золотистых ретриверов. Золотистых-то и в самом деле легче обучать, говорил он ей, или вот — он слыхал о славном выводке щенков породы акита, или рассказывал ей об одном ирландском терьере. У него у самого был тогда ирландский терьер. В книгах всегда говорится, что такие породы сомнительны. Акита. Терьеры. Все северные породы — аляскинский маламут, лайка самоедская, сибирская, эскимосская. Так что единственный способ, которым она могла заткнуть ему рот, — это взяв одну из трудных пород, и она наконец клюнула на наживку. Это было в январе. На втором ее году в клубе. Она взяла аляскинского маламута.

Даже величайшие фанатики маламутов признают, что в обучении они не самые легкие собаки, а многие и вообще скажут, что обучить их невозможно. Иными словами, чтобы сравняться с доктором Стэнтоном, она подобрала хорошую породу. Это был еще и смелый шаг, потому что при лайке ее шансы всякий раз получать высокий балл были практически равны нулю. К тому же я не могу себе представить никого менее приспособленного к владению маламутом, чем она. Чего ей всегда хотелось — так это робота, а не пса со своей собственной волей. Хотя никто из нас ни разу не видел ее щенка — он был еще слишком мал для класса, — мы, конечно, о нем слышали, а те, кто читал монахов из Нью-Скита, испытывали к нему огромную симпатию.