Зло - Хруцкий Эдуард Анатольевич (читаем книги онлайн txt) 📗

— Если бы. Ты же знаешь, все областные прикормлены. Сырье угнали.

— Много?

— Десять тонн.

— Это как же?

— Водила с кладовщиком поехали на Москву-Товарную, там вагоны из Ташкента пришли, погрузили все, выехали. На шоссе их два гаишника тормознули. Мол, документы, накладные. Пока экспедитор документы доставал, какие-то отморозки шоферов из кабины повыкидывали и угнали сырье.

— Куда угнали? — удивился Ястреб. — Его же на рынке не продашь.

— Куда, куда! В Кучино новая шарага объявилась, делают трикотажные рубашки и к зверькам отправляют.

— Давно объявились?

— Месяцев семь.

— Что же ты молчал, падло? На нашей территории новый цех, а я ничего не знаю. Хочешь, я ментов туда пошлю?

— Ну, понимаешь, они цех прихлопнут, сырье конфискуют, а мне перед узбеками отвечать.

— И то правда, басмачи народ отвязанный, они вполне тебя на пики поставить могут.

— А я о чем говорю. Тебе и твоим шефам это надо?

— Не надо, — честно признался Ястреб.

— Тогда, — голос Зельдина стал жестким, — делай свое дело. Отрабатывай лаве, которые я тебе и твоим бойцам плачу, а то они вместо дела у бухгалтерии толпятся, зарплату грузчиков за три месяца получают.

— Харе, Зельдин, — рявкнул Ястреб, — если бы не мы, ты бы давно с бензопилой «Дружба» вкалывал на лесоповале или по совокупности под пулю пошел в Пугачевской башне Бутырки. Ты с этими новенькими говорил?

— Пытался.

— А они?

— Они послали меня знаешь куда?

— Значит, разговор был и предложение им поступило. Стало быть, все по закону сделано. Что ты о них знаешь?

— Хозяин там Борис Гольдберг. У него четырехкомнатная квартира в Армянском переулке, жена, двое детей школьников, дача в Загорянке. Дважды судим.

— Понятно. Кто у них технорук?

— О нем ничего не знаю.

— Ну, нам и дачи в Загорянке вполне хватит. Адрес знаешь?

— Конечно.

Ночью Борису Гольдбергу позвонил сосед по поселку.

— Боря, — орал он в трубку, — немедленно сюда, твоя дача горит!

Полуодетый Гольдберг бросился в машину и приехал в Загорянку, когда уже начинал заниматься неяркий октябрьский рассвет.

Он бросил открытую машину и побежал к даче. Слава богу, что основной дом оказался цел. Сгорел второй, где у него были баня, бильярдная и некое подобие бара. Пожарные скручивали шланги, их начальник снял каску и подошел к Гольдбергу.

— Вы хозяин дачи?

— Да, я.

— Вызывайте милицию, явный поджог.

Пожарные уехали, а Гольдберг подошел к остаткам дома отдыха, как среди своих он называл это строение. Сколько денег ушло с дымом! Финский кафель, норвежская сантехника, специально привезенные из Карелии деревянные панели.

— Ай-я-яй, — раздался за его спиной голос, — какая неприятность.

Гольдберг обернулся и увидел троих здоровенных парней в кожаных куртках и джинсах.

— Какой домик симпатичный сгорел. Слава богу, что не резвились в нем Кларочка, семнадцати лет, и Сенечка, четырнадцати.

Гольдберг похолодел, на него смотрели три пары холодных жестких глаз.

— Да и второй дом у тебя деревянный, запалится — не остановишь, — сказал здоровый парень, стоявший рядом с ним.

Гольдберг всматривался в него. Лицо было удивительно знакомым.

— Вы кто?

— Конь в пальто.

— Где я вас мог видеть?

— Где-где! В Караганде.

И Гольдберг вспомнил. Колонию. Клуб, заведующим которого он, естественно, был. Репортажи с Олимпийских игр. И этого парня, только совсем молодого, с золотой медалью чемпиона.

— Вы боксер? Олимпийский чемпион? — прерывающимся голосом спросил он.

— Хочешь попробовать? — ощерился чемпион.

— Нет. Что вы от меня хотите?

— Это разговор. Сырье чтобы сегодня было у Зельдина. С ним и договоришься, сколько платить будешь.

— А если я не соглашусь?

— Жиденят в пруду найдешь, а жену твою толстозадую при тебе на хор поставим. Понял, барыга?

Гольдберг посмотрел на троицу в коже и сказал срывающимся голосом:

— Все сделаю.

— Вот и ладушки, — засмеялся чемпион, — теперь живи спокойно, мы тебя охраняем. Если что, найдешь нас.

— Как?

— Через Зельдина.

К обеду Борька приехал к Ястребу и доложил о победе над отморозками. А в это же время позвонил счастливый Зельдин и сказал, что сырье на складе.

— Ну вот и прекрасно, — устало ответил Ястреб. Шорину он не звонил, не хотел волновать шефа, тяжело переживавшего арест Болдырева с его шарагой.

— Зельдин с вами рассчитался? — спросил он Борьку.

— Пока нет, обещает в конце недели.

— Не жалко было дачу палить?

— Жалко, конечно. Человек строил, радовался, а мы пришли и спалили, — неожиданно с сожалением сказал Пахомов.

— Пожалел, — рассмеялся Ястреб.

Он посмотрел на своего верного подручного и поразился выражению его лица. Исчезла жесткость, и перед ним сидел обычный московский парень, подбирающий бездомных собак и кошек. И лицо проверенного бойца было грустным и задумчивым.

— Скажи-ка мне, Борек, — Ястреб встал, прошелся по комнате, — надоела тебе эта работа?

— Если честно, шеф, то надоела.

— Значит, скопил лаве и решил соскочить?

— Лаве скопил? — криво усмехнулся Борька. — Прогулял я эти бабки. Слава богу, квартиру да «Волгу» купил.

— Неужели ничего на книжке нет?

— А ты что, мои бабки считаешь?

— Я такой привычки, Боря, не имею. И сам не люблю, когда мои кровные на арифмометре крутят. Я тебя спросил об этом потому, что есть работенка, на которой можно крупно подняться.

— Ты меня прости, шеф… — Борис встал, и Ястребу показалось, что комната стала в два раза меньше. — Я вообще хочу с этой работой завязать.

— Да ты что! — поразился Ястреб.

Он никак не ожидал такого поворота событий. Борька, самый верный, самый надежный парень, из его бригады уходит. А может, это и к лучшему? Он же сам тоже собирает вещички и хочет расстаться с Шориным.

Когда Ястреб узнал об аресте Болдырева, то не спал всю ночь, сидел у окна и тупо смотрел на темную улицу, по которой пробегали редкие машины. По богатому своему воровскому опыту он твердо усвоил: козырная масть всю ночь не приходит. Надо вовремя прекратить игру. Видно, и Борька понял это остатками мозгов, не отбитых на ринге.

— Куда же ты намылился, Боря?

— Тебе верю, поэтому скажу. Лизка вчера ушла из спорта.

— Да ты что? Лучшая наша фигуристка, чемпионка.

— В нашей работе такой день обязательно наступает. Устала она золото Спорткомитету добывать да валюту для партии зарабатывать. Устала. У меня дружок есть, писатель…

— Кто же это?

— «Неуловимых» видел?

— Конечно.

— Это он сценарий написал. Теперь в Калининской области живет. Купил там дом, охотится, пишет. Так он и мне рядом с собой хату присмотрел на берегу озера. Мы с Лизкой туда на годик уедем от жизни этой передохнуть, ну а дальше посмотрим.

Ястреб слушал его и поражался, как они одинаково мыслят. Как жизнь их, на первый взгляд богатая и сытая, приводит людей к душевной пустоте.

Последние лет десять Ястреб много читал, даже библиотечку собирать начал. Особенно ему нравились два писателя: Анатолий Иванов и Юрий Трифонов. И хотя писали они о разном, в каждой из книг находил для себя Ястреб нечто созвучное с его внутренним состоянием. Он стал задумываться о жизни, и мысли эти были далеко не радостные.

— Ладно, Боря, — тихо сказал Ястреб, — уезжай, держать я тебя и не могу и не хочу.

— А почему не хочешь? — спросил простой, как правда, олимпийский чемпион.

— Жизнь тебе не хочу портить. Только одно скажи мне: кого вместо тебя поставить?

— Женьку Сафонова, — не раздумывая, ответил Борька, — он молодой, еще не нафаршированный, бабки любит, в командиры выбиться мечтает и жесткий очень.

Ястреб прикинул: чемпион Европы по самбо Сафонов действительно мог стать достойной заменой Борису. Тем более что нужен он был Ястребу всего на одно дело.