Экстрасенс - Воскобойников Валерий Михайлович (книги TXT) 📗
Парамонов не поленился сходить в газетный зал на Фонтанку и найти в тех газетах его публикации. Разоблачительской страсти в них не было. Хотя он и знал, что скандальные публикации лишь усиливают популярность, но все же нарываться на санитара-чистильщика не хотелось. Нет, этот корреспондент пробавлялся живописанием портретов интересных людей. Видимо, по его понятиям, очередь дошла и до экстрасенса Парамонова.
Андрей Бенедиктович усадил корреспондента на стул, где обычно сидели клиентки, и тут же Инга внесла поднос с чашками, пакетиками чая и кофе. Сам он демонстративно пил только чай, настоянный на травах, предложив его и гостю. Но тот, принюхавшись к травам, выбрал растворимый «Нескафе классик».
– Как у вас интересно, – заметил корреспондент после небольшой паузы. – Эти черные коряги что-нибудь значат?
– Несомненно, – подтвердил Парамонов. – В них сосредоточена энергия времени. Весь мой кабинет – своеобразная энергетическая камера.
Корреспондент торопливо вынул из кармана портативный диктофон, нажал на кнопку и поставил на стол.
– И больные заряжаются здесь энергией?
– Ко мне приходят не только больные. Чаще даже приходят обычные люди, и здесь они заряжаются энергией жизни. Мне удалось спасти очень многих людей… По крайней мере, я продлил их жизнь.
– То есть вы для них как бы зарядное устройство, аккумулятор, дающий силы, чтобы продержаться в наших трудных условиях. Так?
– Почти так. Я – всего лишь посредник между Небом и нуждающимися в помощи. Некий инструмент. В этом – мое служение, или, если хотите, предназначение.
– А как вы узнали о своем предназначении? Вам кто-нибудь об этом сказал? Вас посвятили или вы прошли курс обучения?
– Как поэт узнает о том, что он – поэт? Разве ему для этого нужен специальный диплом? Помните, как было с Бродским?
Судя по выражению лица, молодой журналист не помнил. Бродский для него стоял по времени примерно рядом с Гомером.
– На суде его спросили: «кто вам дал право называть себя поэтом». А он ответил: «Я полагаю, это – от Бога». Так и у нас.
– Но у вас все-таки есть какое-то медицинское образование?
– Несомненно. Я закончил медицинский институт.
На мгновение Парамонову показалось, что корреспондент что-то знает и копает под него.
«Спросит еще про институт или про Пермь – значит, роет», – подумал он.
Но корреспондент спросил о другом:
– Вот вы назвали себя посредником Бога. А как вы узнали, что служите именно Богу, а не Сатане. Вам был какой-то сигнал? Ведь были случаи, когда люди путали одно с другим. Это даже Лютер сказал: «Дьявол тоже часто цитирует Библию». И потом, насколько я знаю, православие запрещает всякие магические ритуалы.
Парнишка изо всех сил хотел показать, что он тоже не лыком шит. Однако вся его эрудиция была на уровне отрывного календаря.
– Вы не совсем правы. В самом православии тоже тьма магических ритуалов. Осенение себя крестным знамением, например. Или приготовление к причастию. Там – сплошные ритуалы, полные божественной магии.
– А вы сможете объяснить, как вы, человек с высшим медицинским образованием, на переломе тысячелетий представляете себе Бога? Мне кажется, это очень интересно. У меня многие друзья в последние годы крестились, но, когда я задавал им этот вопрос, они отвечали очень невразумительно. А вы – вы ведь посредник, значит, вы знаете?
– Знаю, – подтвердил Парамонов.
И в этот момент позвонила по внутренней связи Инга, что во время приема бывало только в самых крайних случаях.
– Андрей Бенедиктович, тут пришла клиентка, ночная бабочка, та самая, умоляет ее принять, говорит, всех объездила и только вы сможете ей помочь. Я не знаю, что с ней делать?
Лучшую ситуацию было бы сочинить трудно. Парамонов даже подумал, не организовала ли сама Инга этот звонок.
– И вот так постоянно, – сказал он корреспонденту со вздохом тяжело уставшего человека, – спасаю людей с утра до вечера. Мои люди – это те, от кого отказываются доктора и психиатры. – И ответил Инге: – Скажите ей, пусть погуляет минут сорок, а потом я ее приму.
– Может быть, прямо сейчас? А я бы тихо посидел в углу, понаблюдал, – предложил корреспондент. – Никогда не наблюдал прием у экстрасенса.
– Нет. Общение с эфирными телами – слишком интимный момент. Оно не допускает постороннего присутствия. Но у нас есть еще время. На чем мы остановились? Вы спросили, как я представляю Бога?
– Да. Именно это.
– Видите ли, большинство самых знаменитых физиков Бога уже признали. Эйнштейн, например, или Шредингер. Даже Циолковский, и тот писал о Высших силах Вселенной. Я бы мог вам процитировать… Однако то, что мы читаем в Ветхом Завете, – это, конечно, заблуждение или, возможно, неточный перевод, когда говорится, что по образу и подобию. Помните, перед Моисеем предстало ведь не бородатое существо, а голос из объятого огнем куста. У Бога нет одного конкретного образа и подобия. Он многолик и многовариантен, а любое разумное существо уже само для себя выстраивает его образ в силу своих представлений о мире. Бог – это соединенная энергия всех мыслящих существ. А также – вся сумма знаний о том, что когда-то с нами и со всей Вселенной происходило, что есть сейчас и что когда-нибудь будет. Можно его назвать также всемирным информационным потоком, который направляет развитие мира.
– А Сатана? Сатану вы как-нибудь представляете? Или у него тоже нет личины? И вообще, кто такой Сатана? Почему Всемогущий не может с ним справиться? Я читал, в средние века казнили не только за неверие в Бога, но и за неверие в существование Сатаны.
– Правильно делали. Только они не догадывались, что Сатана – это тот же Бог, – проговорил Парамонов, усмехнувшись. – Это как бы его отражение, его симметрия, обратная сторона. Реальность, необходимая для устойчивости мира. Добро – обратная сторона зла, и наоборот.
– Здорово! – удивился корреспондент. И посмотрел с искренним восхищением. – Значит, служа Богу, и вы и священники одновременно служите Сатане?
– Спросите об этом священников.
– Как же вы тогда отделяете добро от зла?
– А зачем их отделять? Или вы не помните, чем вымощена дорога в ад? То, что иным кажется злом, другие ощущают как истинное добро.
