Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Кто это «мы»? – прищурилась Валентина.
– Ты. Ведь ты Валентина Поленова, так? Значит, ты была там. Вместе со Степаном Арбениным и Петром Кириченко.
Женщина не стала ничего отрицать. Вздохнула. Спросила:
– А что тебе от меня надо?
Алиса на секунду задумалась – все-таки что? – и решила ответить честно:
– Я сама не знаю.
– Зачем же ты приехала?
Валентина усмехнулась и на секунду отвела свое оружие.
Опять разговор пошел по замкнутому кругу. Что Алиса могла сказать в ответ? Поведать, как она любила отца? Как страдала, когда не стало его, а потом вскоре мамы? Рассказать, что убийцы с большой дороги, сами того не подозревая, уничтожили всю ее жизнь?
– Я не стреляла в твоего отца, – сказала Валентина, и это была правда.
«Если отец этой девушки – шофер, – думала Валя, – значит, не он выходил из джипа. Шофер сидел за рулем. Трое убитых так и остались там, внутри машины: Григорий Олегович, Жора и шофер.
Их в самые первые минуты расстреляли Степан и Петька. А потом Степа притащил в машину убитого мною охранника, щедро плеснул в джип бензина из канистры и бросил внутрь зажигалку. Машина вспыхнула очень быстро...»
– Я вообще ни в кого не стреляла, – добавила Валентина, и это была ложь, потому что она слишком хорошо помнила, как нажала на спусковой крючок раз, другой. И как дернулось тело охранника, стрелявшего в Петра, и как он упал на черный асфальт. Наверно, Валя делает глупость, не скрывая, что она тоже была той ночью рядом с джипом. Фактически признается в соучастии в убийстве. Кто знает, кто на самом деле послал эту малышку? И что ей нужно?.. Надо как-то нейтрализовать ее... Но что Валя, или Вэл Долински, может с ней поделать? Убить ее прямо здесь, в номере пятизвездного отеля? Кругом наверняка видеокамеры. Портье видел, как она направляется сюда. Это точно будет означать конец всему. Карьере, жизни, счастью.
Словно бы расслышав мысли Валентины, Алиса быстро предупредила:
– Мой муж знает, где я. Поэтому... Если со мной что-то случится... Он знает, кого я здесь искала. И почему.
Валя расхохоталась:
– Твой муж!.. Ах, ну да, конечно же, твой муж!..
Алиса недоумевала: что за неадекватная реакция? Отсмеявшись, Валентина спросила:
– Ты давно замужем?
– А зачем тебе это?
– А все-таки?
– Ну, три года.
– А как зовут твоего мужа?
– Вадим.
– Вадим. Вадим Октавин, да?
– Ты что, его знаешь?
– Слегка, – усмехнулась убийца.
– Откуда?
Валентина оставила ревнивый вопрос Алисы без ответа. Опустила руку с пистолетом, уселась на гостиничную банкетку. Скомандовала, сопроводив свой жест взмахом оружия:
– Присядь.
Алиса подчинилась – уселась на кровать.
– Я хочу заключить с тобой сделку, – продолжала Валя. – Во-первых, я расскажу тебе все. Все как было. Я не убийца, но я знаю, кто и почему убил. Всех пассажиров джипа – и твоего отца в том числе.
– Хочешь исповедоваться? – осклабилась Алиса.
– Да. И попросить прощенья. Я виновата перед тобой. Я очень сожалею.
– Не нужны мне твои сожаления.
– А что тебе нужно? Крови? Если ты жаждешь крови – пожалуйста: я дам тебе адрес Степана. И сообщу тебе его новую фамилию.
– А Петр?
– Петр погиб. Его убили в перестрелке.
– А Степан? Жив-здоров?
– Более чем. – Валентина усмехнулась, и в ее глазах блеснул лукавый огонек. – И очень хорошо себя чувствует.
– Переводишь на него стрелки?
– Да. Я сдам тебе Степана. Делай с ним что хочешь. При одном условии: меня ты выбросишь из головы. Забудешь, кто я. И где меня встретила. Поверь мне: это хорошая сделка. Я сдаю тебе главаря. А я, если выражаться блатным языком, выполняла в том деле роль простой наводчицы. Все придумал и организовал Степа. И они с Петей стреляли. Но Петю убили. Поэтому Степан несет за все наибольшую ответственность. И ты его получишь, своего Арбенина.
– Что ж, я согласна.
– А мои гарантии? Что ты никак не будешь меня преследовать?
– Не знаю. Наверно, тебе придется положиться на мое слово.
Валентина подумала: «Фигушки. Ни на чье слово я полагаться не буду. Надо срочно продавать долю в отеле. И сматываться – куда-нибудь в Южную Африку или Австралию. Туда, где меня не достанут. Пока эта овца станет разбираться со Степой, у меня появится кое-какое время, чтобы закруглиться с делами. А может, во время разборки они поубивают друг друга».
– Что ж, – проговорила Алиса, – давай рассказывай, как дело было. И где он сейчас – Степан?
Степан
Неподалеку от могилы Петьки Степан развел небольшой костер. Пару сухих деревяшек щедро сдобрил бензином из канистры. Потом достал из серебристого «дипломата» контракты, накладные, тетрадку с черной бухгалтерией. Все полетело в огонь. Пламя благодарно вспыхнуло от новой порции бумажной пищи. Следом в костер отправились документы: старые паспорта, обычный и заграничный, права, сберкнижки, с которых переведены все деньги, пустые кредитки. Дело совсем не в этой юной дуре Алиске, которой вздумалось искать правду. Степа прекрасно отдавал себе отчет: рано или поздно это все равно должно было случиться. И он жил наготове, в постоянном напряженном ожидании дня «Х». Не делал долгов, владел высоколиквидным бизнесом, который можно быстро продать, и всегда держал наготове комплект запасных документов.
Старая жизнь Степана сгорела в костре быстро. Уже вторая по счету жизнь. Он забрался на подножку джипа. Проверил в кармане документы на другое имя.
Начиналась новая жизнь. Третья.
Алиса
Когда Алиса начинала задумываться над этим, в мозгу срабатывал (как называл это психолог в школе Теплицына) «механизм вытеснения». И она не могла об этом думать. О чем угодно – только не об этом.
«Нет. Нет. Этого не может быть», – билось в ее мозгу всю дорогу. Пока она ехала на такси до Малаги, доплачивала за билет до Москвы, регистрировалась, поднималась на борт. Несколько раз она пыталась дозвониться Вадиму. Телефоны мужа молчали.
А еще она, безбожница, начинала молиться: «Господи, сделай так, чтобы это было неправдой. Чтобы эта сучка наврала мне. Чтобы все осталось по-прежнему».
В Шереметьеве Алису никто не встречал. Ни Вадим, ни даже Василий на ее «Лексусе».
Она взяла такси и, не торгуясь, попросила отвезти ее в особняк.
Она не знала, что скажет, что станет делать. Не готовилась, не загадывала. Лишь бы все поскорей закончилось. Разрешилось.
Когда Алиса подъехала к воротам и расплатилась с шофером, ее поразила тишина, царившая на участке. Обычно, когда хозяйка отсутствовала дома, из-за забора доносился стрекот косилки, или перекрикивания Варьки с Василием, или разухабистое радио «Динамит», любимое Варькой. Теперь все было тихо. Ни голосов. Ни радио, ни шума.
Алиса открыла калитку своим ключом. На участке шумели сосны, галдели птицы, но не чувствовалось никакого человеческого присутствия. Домик для прислуги оказался пуст. Двери его были заперты. «Есть кто живой?» – крикнула Алиса. Эхо отразилось от большого дома: «...ой ...ой».
По дорожке, мощенной плиткой, она подошла к своему особняку. Отомкнула запертую дверь. Позвонила на пульт – сняла дом с охраны. Шагнула внутрь – и поразилась происшедшим в особняке переменам.
Со стен в гостиной сняты картины – стены зияют чуть выцветшими прямоугольниками. Исчез любимый Алисин диван, кресла, домашний кинотеатр с плазменным экраном. На кухне остались посудомойка, шкафы, но в них нет посуды. Холодильник оказался девственно пуст.
По гулкой лестнице Алиса взбежала на второй этаж. Заглянула в их с Вадимом спальню. Нет ни кровати, ни тумбочек, ни «хай-энд» музыкального центра. Вместо бронзовой люстры свисает голая лампочка.
Она открыла встроенный шкаф. Вадимовы полки пусты. В гардеробе вместо мужниных костюмов с рубашками болтаются пустые вешалки.
Алиса подошла к сейфу в стене – раньше его загораживала миниатюра Климта – копия, конечно, – теперь даже ее не было. Открыла дверцу. В тайнике не оказалось их с Вадимом «денег на хозяйство» – пары тысяч долларов, нескольких сотен евро, сотни тысяч рублей. Не было ни мужниных облигаций, ни его «левых» контрактов, ни книжки с черной бухгалтерией. Зато Алисины драгоценности в сейфе остались: полный комплект, в целости и сохранности. И еще там лежал телефон. Алиса сразу узнала его – это был мужнин смартфон. Девушка взяла его в руки, словно ожидая, что он даст ответ, что случилось с домом. Но на экране смартфона не оказалось ни записки, ни эсэмэски, ни нового файла.
