Кухтеринские бриллианты. Шаманова гарь - Черненок Михаил Яковлевич (книги без регистрации .TXT) 📗
Огонь костра весело лизал черные от копоти стенки котелка. Темное небо как будто подмигивало звездами. С озера легонько тянуло свежестью, шелестел широкими листьями камыш.
Уха припахивала дымком, зеленым луком и укропом. Переговариваясь, ели прямо из котелка. Когда котелок опустел и все сытно замолчали, Сергей облизал свою ложку и вдруг спросил Антона:
— Ну, так что будем с Гайдамачихой и Скорпионычем делать?
Антон незаметно подмигнул Голубеву.
— Осторожно следите за ними. Как улики подберутся, арестуем.
— Какие улики?
— Что они нарушают советское законодательство. Сергей присвистнул;
— Нашел дураков. Они могут и не нарушать закона.
— Тогда за что же их арестовывать?
— За то, что по ночам на остров плавают. Гайдамачиха наверняка там награбленное золото спрятала. Мы, когда историю Березовки для школьного музея писали, расспрашивали стариков. Знаешь, что о прошлом Гайдамаковых говорят?… Ой-е-е-ей!
— Торчков говорит?
— Хотя бы… — Сергей насупился. — Давайте завтра на остров сплаваем и узнаем, что там Скорпионыч делал.
— Пока мы плаваем, — Антон опять подмигнул Голубеву, — уголовные старики убегут из Березовки.
— Вот я и говорю, что их надо арестовать! — горячо заторопился Сергей и, вытащив из кармана аккуратно сложенную бумажку, сунул ее Антону. — Во, полюбуйся! Гайдамачиха уже навострила из Березовки лыжи.
Антон развернул тетрадный листок и при свете костра прочитал:
«ПО СЛУЧАЮ ОТЪЕЗДА ПРОДАЮТЦА КУСТЫ СМОРОДИНЫ ОВОЩНЫЕ ГРЯДКИ БОЧКА СПОДКАПУСТЫ И ПРОТЧАЯ МЕБЕЛЬ ГАИДАМАКОВА.»
Прочитав, посмотрел на Сергея, спросил:
— Что это? Объявление?
— Вчера бабка Гайдамачиха на дверь сельмага повесила, а мы с Димкой сняли, чтобы покупателей отбить.
— Знаешь, как ваш с Димкой поступок называется?
— Как?
— Хулиганство, — Антон вернул Сергею листок и приказным тоном сказал: — Завтра же утром повесьте туда, откуда сняли.
Сергей растерянно замигал, а настороженно слушающий Димка даже втянул голову в плечи, будто его неожиданно ударили по спине.
— Не горюйте, следопыты, — посочувствовал мальчишкам Слава Голубев. — Сыщики-профессионалы и те ошибаются.
— Чем объявления срывать да россказни Торчкова о бабке Гайдамачихе слушать, узнали бы, например, почему озеро Потеряевым называется, — посоветовал Антон.
Обидевшийся Сергей насупленно смотрел в затухающий костер, но Димка не сдержался:
— Мы это уже знаем. В озере купеческие обозы зимой терялись.
— Как? — заинтересовался Голубев.
— Очень просто. Бывало, выедут подводы из Березовки, а в Ярское, что напротив, не приедут. И никто их найти не мог, как под лед проваливались.
Голубев повернулся к Антону:
— Правда?
— Старики говорят… — Антон посмотрел на мальчишек. — А вот следопытам и разобраться бы, правду деды рассказывают или басни сочиняют.
— Это мы разберемся, — торопливо заявил Димка и швыркнул носам.
Звездное с вечера небо затянулось плотными облаками, потемнело. На берегу озера светились огни рыбацких костров…
— Ну, а о старушке Гайдамаковой что вам известно? — снова поинтересовался у мальчишек Голубев.
— Уголовная бабка, — буркнул Сергей.
— О ней разное говорят, — уточнил Димка. — Одни уверяют, что в революцию она за Советскую власть была, а другие — будто бы с колчаковцами заодно.
— Ее же колчаковцы чуть не расстреляли, — сказал Антон.
— Это знаешь за что?… — задиристо спросил Сергей и тут же ответил: — Гайдамачиха, наверное, не хотела им бриллианты отдать.
— Какие бриллианты?
— Которые ее муж прикарманил, ограбив в семнадцатом году богатого томского купца Кухтерина.
— В семнадцатом году муж Гайдамаковой уже умер, — снова сказал Антон. — Могила его на березовском кладбище, рядом с партизанским памятником. Отлично помню гранитную плиту и надпись: «Дворянин Петр Григорьевич Гайдамаков. 1867–1917». Пацанами мы часто на этой плите топтались, когда носили цветы к памятнику.
Мальчишки оживились. Сергей вскочил на ноги и горячо заговорил:
— Правильно! Гайдамаков умер осенью семнадцатого года, а две кухтеринские подводы с фарфоровой посудой и бриллиантами исчезли в Потеряевом озере до его смерти, в феврале. Тут, знаешь, какое уголовное дело было? Все лето в Березовке полицейские сыщики из Томска рыскали. Говорят, даже отыскали у Гайдамаковых дорогую вазу из пропавшего обоза. Вот тогда Гайдамаков с перепугу и умер.
— Почему же полицейские не арестовали Гайдамачиху? — подзадорил брата Антон.
— Ее арестовывали.
— И судили?
— Нет… Быстро выпустили. У нее ребенок грудной был, да и молодая она тогда совсем была, лет на тридцать младше своего мужа. Во!..
— Если бы Гайдамачиха была виновата, купец не пожалел бы ни ее грудного ребенка, ни молодости.
— Конечно. Так ведь вскоре революция произошла. Купец, говорят, в Шанхай умотался. А с колчаковцами остался его родственник, который работал полицейским сыщиком и следствие о пропавших бриллиантах вел. Вот он-то чуть и не укокошил Гайдамачиху…
— А потом украл у нее ребенка и скрылся, — быстро добавил Димка.
— Какого ребенка? — спросил Антон. — Насколько я знаю, у Гайдамачихи был единственный сын. Он уходил на Отечественную войну вместе с нашим отцом и погиб на фронте. По-моему, она за него и пенсию получает.
— Наверное, у нее еще был ребенок… — неуверенно проговорил Сергей. — Вообще-то мы с этой историей капитально разбирались. Всю зиму прошлую даже переписывались со следопытами из одной томской школы. Просили их договориться с уголовным розыском, чтобы помогли найти старый полицейский архив. Галина Васильевна нам подсказала.
— Ну, и что нашли томские следопыты?
Сергей вздохнул:
— Архив полицейский нашли, да никаких документов о кухтеринских бриллиантах в нем нет.
— Выходит, история с бриллиантами всего-навсего детективная легенда.
— А фарфоровая посуда?… — почти враз спросили мальчишки, и Сергей тут же добавил:
— Осколки фарфоровой посуды озеро в непогоду до сих пор на песок выбрасывает.
— В Потеряевом озере чего только нет… — Антон зевнул. — Пошли, братцы, спать. Утром придется рано на зорьку подниматься.
Тихо, спокойно спала Березовка. Лишь в доме Бирюковых светилось окно. Полина Владимировна, подремывая за столом, ждала запоздавших рыболовов.
— Ужинать будете? — спросила она, едва компания заявилась в избу.
— Мы уху варили, — похвастал Сергей. — Всю рыбу, что поймали, съели, — хлопнул себя по животу. — От пуза нарубались!
Полина Владимировна строго посмотрела на него.
— Ты-то, пострел, с голоду не умрешь, а гости…
— Спасибо, мам. Правда, как Сергей сказал, от пуза наелись, — не дал ей договорить Антон.
— В таком разе ложитесь спать, в горнице постелила, — чуть помолчала и обратилась к Антону: — Галя Терехина приходила, больше часу тебя ждала.
— Зачем я ей понадобился?
— Просила, чтоб в понедельник в школу пришел. Она там кружок какой-то ведет, ну и хочет, чтоб, значит… ребятишки настоящего следователя увидели.
— По улице слона водили… — взглянув на Славу, засмеялся Антон. — Некогда мне, мам. В понедельник на работе должен быть с утра. Дела надо передавать, в Новосибирск переводят работать.
Полина Владимировна скрестила на груди руки.
— Тебя? В Новосибирск?… Зачем же ты, сынок, согласился? В большом городе хулиганов больше. Беду себе там наживешь.
— Волков бояться — в лес не ходить.
— Да на кой тебе тот лес сдался, если в райцентре можно спокойно жить. По службе, как знаю, ты в почете здесь.
— Буду толково работать, и там почет заработаю.
Полина Владимировна устало опустилась на стул, словно не зная, как продолжить разговор, умоляюще попросила:
— Сходил бы все-таки в школу, уважил Галю. Она хорошая девушка…
Антон удивленно поднял брови:
— Не в невесты ли ее мне метишь?
— А чем Галя не невеста?… — ухватилась Полина Владимировна. — Всего на два класса младше тебя в школе шла. Институт кончила. Учительницей работает и в почете не меньше, чем ты. На что наш Сережка — сорванец, и тот ее уважает.