О чем поет ночная птица - Витич Райдо (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Дети?
— Нет. Я хотела из детского дома взять, а Андрей сказал, что мне рано детей заводить.
— Андрей у нас кто? Жених?
— Брат.
— Старший?
— Да.
— Строгий?
— Славный.
— Мама, папа в комплекте?
— Нет.
— Извини.
— Ничего. Я их совсем не помню.
— Тебе лет-то сколько? Ты извини, что на «ты», но…
— Ничего, нормально.
— Так лет-то сколько? Совершеннолетняя? — улыбку выдавил.
— Наверное.
"Интересный ответ. Зайдем с другой стороны".
— Паспорт уже получила? — улыбнулся шире.
— Кажется. Надо у Андрея спросить, он все знает. А вам, зачем мой паспорт?
— Не за чем. Просто так спросил, — открыл двери заведения перед Витой.
— Мне придется Андрею про вас сказать. Он мне наказал, чтобы я обязательно ему про тех, кто моими документами интересуется говорила.
"Любопытно. Не прост этот Андрей".
— Тогда познакомь меня с братом. Какие проблемы?
— А вы согласны?
— Конечно. Адрес дашь, я вечером с конфетами подъеду, познакомимся, посидим все вместе. И давай на ты?
— Давайте.
— Сладкое любишь?
— Наверное.
— "Наверное", — буркнул, подвигая ей стул, сел напротив. — Что точно любишь? А то приеду с конфетами, как дурак, а ты их в мусоропровод отправишь за ненадобностью. Может фрукты? Ананасы там, маракуйя?
— Чего? — носик наморщила.
— Фрукт такой, тропический.
— А! Нет, не люблю.
— Не понравился?
— Не пробовала.
— Как же не любишь?
— Просто.
"Действительно "просто"".
— Что будешь? — получив от официантки меню, открыл Вите книжечку. Та даже не взглянула в нее — стены рассматривала, роспись хохломы.
— Вита?
— А?… А что вы, то и я, — очнулась.
— Выпьешь? Вино, коньяк?
— Нет, — даже испугалась.
— Коктейль?
— Ага.
— Чай, кофе, сок?
— Ага.
— Ага?
Зеленин растерялся. То, что девушка не в себе сомнений уже не было, но какого черта он ее в кафе притащил? Что хотел? Что можно у ненормальной узнать? Какого призрака он в этих наивных и доверчивых глазах ищет? А может себя, того, что еще не выстрелил?
"Она снайпер", — утверждал Арслан…
Чечня. 95 год.
Облава на "Ночную птицу" удалась. Удод взял кого-то и методично пинал.
Группа Зеленина рванула к нему, оттащила от мужика, что валялся на камнях, прикрывая лицо руками.
Руслану сразу не понравилась рубашка: белая, отглаженная. В такой только вместо семафора можно бродить, а уж на дело идти, ну, никак.
Рывком поднял с земли мужчину, толкнул к камням и замер, направив дуло автомата в живот пленника.
— Елки!…
На него смотрел Арслан, его одноклассник. Все то же интеллигентное личико, чуть припачканное кровью, что текла из разбитой губы. Длинные реснички, телячий взгляд и пальцы пианиста.
— Рус, — растянулись в улыбке разбитые губы.
Мужчины рванули друг к другу наплевав на то, что вроде стоят на разных сторонах баррикады. Обнялись:
— Вот чертяка!!
— Рус!!
— Дага! Вот уж не ожидал! Ты откуда нарос?
— У меня дядя здесь. Я же после школы сразу в Грозный, на экономический поступил. Отучился. А тут… А ты? Военный смотрю. Лейтенант. Сбылась мечта?
— Как видишь, — буркнул, поправляя амуницию. Неудобно вдруг стало, что грязный как черт, что вот так по-тупому встретились, что помяли Арслана ребята Руслана.
— Рус, он за камнями сидел, — тихо, но с явно проступающим намеком бросил Кобра. Плевать ему было как и остальным, окружившим друзей, кто кому этот чеченец. На лицах одно желание — в расход.
— Ты на рубашку его глянь, — отрезал мужчина. Кобра помялся, сложил белизну рубашки и возможность в ней не запачкавшись на камнях неприметную позицию держать. Не вышло. Лямку автомата поправил и отошел, прикурить у Улана попросил.
— Вы продолжайте прочесывать, а я сейчас. Две минуты, — выставил два пальца.
Носик и Жека плечами пожали: болтай, коль охота, и вниз поперли.
Рус на камни сел, Арслан рядом — улыбается так что зубы сверкают:
— Представить не можешь, как я рад тебя видеть.
— Могу, — хмыкнул, сигареты достал, предложил другу. — Минутой позже и пустили бы тебя в расход.
Тот головой качнул, от сигарет отказываясь, присказку будто не услышал.
— Не курю, как не курил.
— А здесь чего делаешь?
— К девушке шел, — признался.
— Война вроде, какие девушки к ляду?
— Здесь давно не спокойно. Только меня все это не касается, я поэтому в Буйнакск переехал, подальше от грязи.
— Но не далеко, — хмыкнул Рус, затягиваясь. — Дядька у нас кто?
— Тейп держит, — помрачнел Арслан. — Сдурел на старости лет.
— Угу, — посерьезнел и Руслан. Дошло, что Дагаев, глава крупной группировки и есть дядя Арслана. — Хреново.
Мужчина кивнул, голову свесив.
— Мир с ума сошел.
— Точно. Валить тебе из Чечни надо, сам-то понимаешь?
— Куда? — улыбнулся смущенно. — У меня девушка здесь. Жениться хочу.
— Калым есть? Дядя пособил? — недобро блеснул глазами Зеленин. Щупал однокашника. Самому противно было, а привычка. Нет на этой войне своих. Нет чужих. Дурная она и все здесь сдуревшие. И тошно оттого.
На кого он думает, в чем подозревает?
Арслан снайпер? Арслан член тейпа, член группировки, боевик?
Бред полнейший.
Десять лет Руслан с Арсланом в одном классе учился, пять за одной партой сидел. Тот по точным наукам ас был, а по физ подготовке в конце плелся. Бегать — дыхалки не хватало, подтянуться — мечта заоблачная, отжаться — тем более. НВП — двойка на тройке. Из десяти выстрелов один в мишень с краю ложил, остальные постоянно в «молоко». Подраться? Ну, что вы! Это ж моветон по фейсам стучать! По клавишам — пожалуйста. Во, воспитание!
Но что это значит сейчас?
А ни черта!
За те, почти восемь лет, что они не виделись, каждый из них изменился. И кто как жил, чем дышал — вопрос.
Но с другой стороны, если старым друзьям не верить, кому вообще тогда верить в этом дерьме?
И потом, признался же сам, никто за язык его не тянул, что дядя тот самый Дагаев, что в горле «федералов», как кость сидит. Мог промолчать, отнекаться. Мало ли Дагаевых?
Нет, честно сказал, как раньше.
— Не изменился ты, — улыбнулся Рус примиряющее.
— Не правда, Руслан, мы все изменились. А эта война? Смотрю и душу выворачивает. Ведь мы вместе были, всегда вместе. А тут… Свобода! Всем глаза и разум застила. Еще деньги. Деньги. Власть. Скажи, как это получилось? Когда крен в головах пошел?
— Меня спрашиваешь? — затушил окурок о камень. Поднялся. — Меня каждый день об этом спрашивали, а потом устали. Ладно, пошел я, может, еще встретимся. И не дай Бог, как враги, — предостерегающе прищурился на мужчину.
— Я всегда другом тебе был, ты мне, как брат. В этом ничего не изменилось и не изменится. Кольку Васнецова помнишь?
— "Ваську"? Чего вдруг вспомнил?
— Он меня тогда чуть насмерть не забил, а ты спас. И сейчас спас. Я такое не забываю.
Хорошие слова, а взгляд — нет. Не Арслана, не щенка — интеллигента — матерого хищника.
Но следующие слова неприятное впечатление размыли, настороженность стерли.
— Я знаю, что вы снайпера ищете. Я найду его тебе, брат.
Рус плечо ему сжал и на подбитую бровь кивнул:
— Фейс береги, а то пока ловишь, тебя поймают.
— Я серьезно, Рус. Вашим слова не скажут, а своим сболтнуть могут. Я услышу.
Мужчина прищурился: помощь не помешает. Больше тридцати ребят уже легло. Куда годно?
— Если по дружбе шепнешь, не откажусь.
— Как тебя найти?
— Лейтенант Зеленин. Адрес точный, — и потопал вниз, к своим бойцам.
И не выдержал, как не хотел казаться сильным, гордым, сдержанным — обернулся и улыбнулся старому товарищу. И тот в ответ:
— Береги себя.
— И ты. Девки нынче жизни стоить могут.
— Эта стоит, — улыбнулся смущенно.
