Бабки царя Соломона - Донцова Дарья (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Какова цель убийств? — подключился к беседе эксперт Глеб Валерьянович Борцов. — Полагаю, кому-то надо запугать Захара Назаровича, морально раздавить его. Заставить продать «Чудеса техники». Но тогда следовало начать с Елены, его супруги, а не с брата с женой. Насколько я понял, покойная прислуга когда-то была вашей няней?
Макар почему-то посмотрел на меня.
— Да. Нину наняла моя мать, первая жена отца. В детстве я очень любил няню. Года этак в три даже стал звать ее мамой, что, конечно же, совершенно не понравилось родительнице. Светлана Николаевна конкретно объяснила мне: мама это она. Я стал обращаться к няне баба Нина. Но это тоже не устроило мать, и в конце концов я предпочел обращение Нима. Понимаете?
— Нина плюс мама, — подала голос молчавшая до сих пор Лиза Кочергина. — Вы росли хитреньким.
Макар улыбнулся. Затем признался:
— А вот в подростковом возрасте я с Нимой часто ругался. Отец занимался бизнесом, мать была фотохудожником, очень популярным, ей постоянно заказывали картины, поэтому я практически не видел родителей, их заменила Нима. В четырнадцать лет хочется самостоятельности, а ее няня мне не давала. Я бунтовал ужасно, делал массу глупостей, в основном из желания поспорить с Нимой. Велит она прийти домой в девять — назло вернусь под утро. Приказала не курить — тут же сигареты купил. Один раз даже укатил в Питер с какими-то странными парнями, ночевал в притоне. Родители о моих подвигах не знали, так как Нима похождения подопечного скрывала. Порой няня хваталась за ремень, я от нее удирал, обзывал по-всякому, злился, что она каждую неделю в школу таскается, с учителями беседует. Репетиторов мне по ее указке наняли. Сейчас-то я понимаю: ангельское терпение надо было иметь, чтобы меня до ума довести. Я очень рад, что вырос и успел сказать Ниме, как люблю ее, как ей благодарен. В последнее время баловал старушку, покупал ей конфеты, пирожные. После смерти дяди и Лидии у Нимы депрессия началась, я стал возить ее в свой спа-салон на всякие процедуры, ей нравилось.
— Ваш отец хорошо относился к Нине? — задал следующий вопрос Борцов.
Макар кашлянул.
— Да, считал ее членом семьи.
— Он переживал, когда домработница умерла? — не успокоился эксперт.
Гришкин удивился.
— Конечно.
— Очень? — продолжал Глеб Валерьянович. — Может, напился на поминках, не разрешил после похорон выбросить вещи покойной, заказал нелепо дорогое надгробие, ездил постоянно на кладбище с цветами, в разговорах часто вспоминал старушку, смотрел семейные фото с ней…
Макар усмехнулся.
— Нет, ничего подобного не было. Но вы не знаете моего отца. Когда скончалась моя мать, он тоже ничего такого не делал, это не в его характере.
— То есть кончина Нины не разбила сердце Захара Назаровича? — уточнил Борцов.
Макар хмыкнул.
— Естественно, отец расстроился, оплатил похороны и памятник, но особенно не горевал. Ни на девять дней после ее смерти, ни на сороковинах он за столом не сидел — дела не позволили.
— Зачем же преступник убил няню? — пожал плечами Роберт. — Она для вашего отца не очень значимый человек. Ему следовало заразить Елену.
— Она заболела, — напомнил Гришкин-младший.
— Верно, но спустя некоторое время после кончины верной горничной, — заметил Роберт. — Логичнее было лишить жизни любимую супругу. Потеряв ее, ваш отец впал бы в депрессию…
— Нет, — поморщившись, перебил компьютерщика Макар, — отец не из тех, кто рыдает в углу. Его первая реакция на все неприятности — гнев, ярость, крик. Потом он успокоится и начнет мстить тому, кто пытался его обидеть. Захар Назарович любит повторять: «Нас бьют, а мы не плачем, подскочим и в лоб зафигачим». Он никогда не сдается.
Лиза оперлась локтями о стол.
— Неужели Марков не знает характера конкурента?
Наш гость побарабанил пальцами по столу.
— Когда-то они были лучшими друзьями, вместе открыли в конце восьмидесятых ларек со всякой лабудой. И если быть честным, то идея фирмы «Чудеса техники» принадлежит Геннадию. До начала девяностых палатка с шоколадками-пивом-чипсами давала доход, но потом лавок с подобным ассортиментом стало чересчур много, покупателей у отца с компаньоном становилось все меньше. В девяносто первом Геннадий поехал в Германию, хотел купить подержанную иномарку и пригнать ее в Москву. Но назад вернулся без колес, припер ящики с невиданным товаром. В частности, там были кружки, которые, едва их наполнишь горячей водой, начинали петь, и очень забавные часы. Из них вылетала кукушка, но произносила не привычное «ку-ку», а декламировала таблицу умножения, например, в семнадцать часов — на пять, в двадцать один — на девять. В одиннадцать птичка горько плакала, в двенадцать исполняла гимн США.
Денис и Лиза засмеялись.
— А мочалка квакала, когда на нее вода попадала. А презервативы… — зачастил Макар. И смутился. — Извините, неудобно при женщинах про них рассказывать, Геннадий приволок и массу эротических штучек. Отец, увидев все это, воскликнул: «Генка, зачем эту дрянь вместо автомобиля купил?» «Это же Клондайк! — ответил Марков. — Глянь вокруг, во всех ларьках в Москве одно и то же продается. А чтобы бабки заработать, надо от других отличаться. Давай сделаем ставку на прикольные вещи, станем монополистами». «Такое дерьмо никому не нужно», — возразил Захар Назарович. «Есть только один способ проверить, кто из нас прав», — отрубил Геннадий и отправил поющие кружки вместе с остальным на продажу. Через неделю ящики опустели, отцу пришлось признать свое поражение. А Марков повесил на ларьке вывеску «Чудеса техники. Необычные подарки» и снова поехал в Германию. Вот так и начался их очень успешный бизнес. Впоследствии друзья из-за чего-то поругались и разбежались в разные стороны. Потом Захар Назарович открыл магазин «Чудеса техники», Геннадий устроил скандал, требовал переименовать лавку… С тех пор они смертельные враги.
— Что для вашего отца на первом месте? — спросила я. — Работа, семья, друзья?
— Безусловно, бизнес, — без промедления ответил Макар. — Потом Елена, затем, думаю, Саша, мой сын, после него Полина Макаровна. Мать, правда, раздражает его, но он к ней очень привязан. Внизу турнирной таблицы мы с Олей. Я здорово разочаровал отца, когда отказался работать с ним.
— А где в этом списке находились Федор и Лидия? — заинтересовалась Лиза.
Макар убрал упавшую на лоб прядь волос.
— Полагаю, брат шел после Лены, а Лида плелась в арьергарде, вместе со мной и Ольгой. Поймите правильно, отец прекрасно относится ко всем членам семьи, но…
— Если вы умрете, его сердце не разорвется, — констатировал Денис. — Захар проводит гроб с телом сына на кладбище, устроит пышные поминки, скажет вслух, как горюет, однако на следующий день отправится в свой офис и примется за работу.
— Не хотелось бы, чтобы вы сочли отца бездушным чудовищем, и тем не менее вы правы, — нехотя согласился младший Гришкин. — Когда скончалась моя мать, он произнес проникновенную речь, назвал ее лучшим, что было в его жизни, на похоронах казался безутешным, но наутро я увидел, как он спешит к машине с телефоном в руке, и услышал его раздраженный голос: «Свиньи! Тупые идиоты! Какого черта не позвонили, если в цеху авария? Что значит, жена умерла? Да, она в могиле, но жизнь продолжается. Еду в офис! Кто позволил пидора на службу взять?» И — хрясь ногой по крылу автомобиля. Там хорошая вмятина образовалась. Знаете, иногда мне кажется, что он — дергунчик.
— Кто? — не поняла я.
Макар поежился.
— Я увлекаюсь марионетками, хотел учиться на кукловода, но отец не разрешил, отправил на экономический факультет. Я послушно сидел на нудных лекциях, но каждый выходной бегал в самодеятельный театр. Мы там ставили спектакли, мне доверяли водить дергунчика. Это двойная кукла. Сначала зритель видит милую девочку в яркой шапочке, а потом я нажимал на рычажок, очаровашка распадалась на две части, и выскакивал другой персонаж — черная птица. Режиссер хотел показать, что в каждом человеке, даже самом привлекательном и обаятельном, живет темная сущность.
