Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
– Где ты пропадаешь? – спросила она, едва он успел открыть дверцу. Ей было хорошо известно, как он не любит, когда на него набрасываются таким вот образом, но сегодня ее это ничуть не заботило. – Почему твой мобильник выключен?
– Доброе утро, – сказал в ответ Оливер, с трудом вылезая из тесного «Опеля». – Аккумулятор окончательно сел. А что случилось?
Он выглядел так, будто за всю ночь не сомкнул глаз. У Пии отпала всякая нужда спрашивать во второй раз о причине его странного поведения. То, что он вчера трусливо ушел от ее прямого вопроса, глубоко оскорбило ее, и она не желала больше терпеть подобное. Если он вдруг перестал доверять ей, значит, им не следует дальше работать вместе.
– Да тут творится черт знает что! У Энгель в кабинете сидят три типа, которые хотят с тобой поговорить.
– В самом деле? О чем?
– Откуда мне знать? Но на твоем месте я бы больше не тянула время.
Они вместе вошли в здание. По дороге на второй этаж Пия стала рассказывать ему последние новости, но очень скоро заметила, что коллега ее не слушает.
– Оливер! – Пия остановилась посреди лестницы и схватила его за руку. – Мы нашли орудие убийства! Радемахер кое-что от нас утаил! Алиби Теодоракиса развалилось! У нас работы по горло, а ты меня даже не слушаешь! Что я должна делать?
Боденштайн повернулся к ней. Лицо его застыло, словно окаменело, но выражение глаз он не мог контролировать столь же успешно, как мимику. Они отражали смесь озабоченности, возбуждения и душевных страданий, чего прежде Пия в них никогда не замечала. Она испуганно отпустила его руку.
– Мне очень жаль, Пия. В самом деле. – Он глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. – Я тебе все объясню. Это…
Дверь кабинета доктора Николя Энгель распахнулась, и в коридор вышла советник уголовной полиции. Ее лицо не предвещало ничего хорошего.
– Послушай-ка, тебе что, трудно позвонить? – с яростью накинулась она на Боденштайна. – Я сижу здесь уже битый час с этими…
Только сейчас она заметила Пию, стоявшую двумя ступеньками ниже Боденштайна, и, запнувшись на полуслове, резко повернулась и скрылась в кабинете. Боденштайн последовал за ней. Дверь захлопнулась за ним с громким стуком, который отдался гулким эхом в пустынном по случаю субботы коридоре.
Обычно они обращались друг к другу на «вы», но Пия, единственная во всем комиссариате, знала, что эта ритуальная вежливость не более чем театр. Боденштайн и Энгель в молодости некоторое время состояли в близких отношениях, пока на горизонте не появилась Козима, которой Энгель, недолго думая, уступила жениха, после чего сама в течение года вышла замуж. Кроме того, Пия имела подозрение, что прошедшей зимой, вскоре после того, как рухнул брак Боденштайна, они провели вместе, по меньшей мере, одну ночь. Никаких доказательств этому не существовало, и Боденштайн скорее откусил бы собственный язык, чем рассказал бы об этом Пии, но с того дня тон общения между ним и Энгель изменился.
Пия преодолела последние три ступеньки и направилась по коридору налево, к кабинетам К-2, в недоумении покачивая головой. Еще несколько дней назад она считала, что довольно хорошо знает своего шефа. Теперь же она отнюдь не была уверена в этом.
Боль пульсировала позади глаз – вполне терпимая, но словно служившая постоянным напоминанием о том, что мир далек от гармонии. Его переполняла ненависть к Нике. Она все испортила, все, все, все! С ее появлением все изменилось. Она соблазнила Яниса, несмотря на то, что Рики ее лучшая подруга. Это уже было слишком. Она только на вид скромная и невинная, а в действительности совсем другая. А Янис оказался слабаком. Этот лжец все время использовал его. Марк ненавидел его точно так же, как и Нику.
Он рассматривал свое отражение в зеркале ванной. От левого виска к скуле тянулся кровоподтек. Рваная рана над бровью покрылась коростой. Марк расцарапал ее ногтями, чтобы снова пошла кровь. После того, как заструился тоненький ручеек, боль утихла.
Сегодня нужно непременно прояснить ситуацию и рассказать Рики о том, что он вчера видел и слышал. Это его дружеский долг. Иначе он станет сообщником. Рики должна знать, что за грязные свиньи эти Ника и Янис. Вероятно, Янис уже давно трахал эту шлюху. Наверняка. А если и нет, то скоро начал бы – она ему явно нравилась. А Рики еще так унижалась перед этим подлецом…
Вспомнив ту отвратительную сцену, Марк поморщился. Ему никак не удавалось избавиться от этого воспоминания. Что было еще хуже, он не мог противостоять искушению еще раз испытать те самые ощущения, и порой не знал, кого ненавидит больше – Нику, Яниса или себя. От мыслей и переживаний у него раскалывалась голова. Он не хотел думать о теле Рики, ее красном бюстгальтере, ее искаженном вожделением лице, какое у нее было в тот момент, когда Янис совокуплялся с ней на террасе.
Все должно быть опять как прежде! Красиво, по-товарищески и невинно. Он хотел всего лишь быть их другом, а вместо этого его неотступно преследовали эти грязные, гнусные, мерзкие мысли! Единственным, что могло на время отогнать их, были боль и кровь. Острая боль и красная кровь.
Марк нашел в ящике шкафа под раковиной бритвенное лезвие, которым его сестра брила ноги. С его помощью он мог увеличить рану, чтобы вызвать боль, напоминавшую ему о Мише. Ему всегда было нестерпимо больно, и в большинстве случаев он плакал, но Миша утешал его и гладил, а потом готовил ему какао. Это было замечательно, и он быстро забывал о боли.
Стук в дверь заставил Марка испуганно вздрогнуть. Он зажал лезвие в кулаке. В ванную вошла мать.
– Боже мой, Марк! Что случилось? – ошеломленно спросила она, увидев на его лице кровь.
– Я поскользнулся, принимая душ, ничего страшного. – С каждым разом ложь давалась ему все легче. – Мне просто не удалось найти пластырь.
– Садись сюда. – Мать опустила крышку унитаза. Марк подчинился. Она принялась рыться в шкафу с зеркалом, пока не нашла то, что искала.
– У тебя опять болит голова? – Она внимательно посмотрела на него и прислонила ладонь к его щеке. Марк непроизвольно отвернул голову в сторону.
– Немножко.
– Нужно сходить к врачу, – сказала мать.
Она наклонилась над ним и стала заклеивать пластырем рану, сосредоточенно высунув язык. Он видел прямо перед собой ее шею, синие сонные артерии, пульсирующие под белой кожей. Было бы достаточно одного глубокого пореза. Кровь брызнула бы фонтаном на белую кафельную плитку, на пол, на его руки. Мысль была заманчивой. Волнующей. Успокаивающей.
Мать выпрямилась и окинула критическим взглядом свою работу. Марк неотрывно смотрел на ее шею, словно вампир, и, постепенно переместив в кулаке лезвие, зажал его между большим и указательным пальцами.
– Ложись в постель, – сочувственно посоветовала мать. – Ты мог получить сотрясение мозга. Может быть, тебя следует прямо сейчас отвезти в больницу.
Не ответив, он поднялся с крышки унитаза. У него пересохло во рту. Он вздохнул. Это можно было очень легко сделать.
– Мама!
Она обернулась, стоя в дверях, и вопросительно посмотрела на него. Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Вернулась с пробежки сестра. Марк выдавил из себя улыбку и судорожно сглотнул.
– Спасибо, мама, – сказал он.
Он с трудом открыл глаза и увидел расплывчатые очертания, в которых не сразу распознал влажный черный собачий нос. Откуда-то издали до его слуха доносились голоса и звук сирены. Что случилось? Где он находится?
– Не двигайтесь! – раздался истеричный женский голос. – «Скорая помощь» уже здесь!
«Скорая помощь»? Зачем? Янис попытался поднять голову и застонал. Над ним склонился мужчина. Его лицо казалось далеким и в то же время угрожающе большим.
– Вы меня слышите? Можете говорить?
Я слышу, подумал Янис, значит, я жив.
– Вы чувствуете боль?
Нет. Да. Не знаю.
Он повел глазами и увидел женщину с бордер-колли на поводке, которая ожесточенно чесала ухо. Правда, женщина почему-то стояла на голове. Его рот был наполнен теплой жидкостью. Он попытался проглотить ее, но у него ничего не получилось.
