Водоворот чужих желаний - Михалкова Елена Ивановна (читать книги регистрация txt) 📗
В коридоре стояли пятеро. Четверо были ему знакомы, а пятого, молодого светловолосого парня лет двадцати пяти, небрежно привалившегося к стене, человек видел впервые. Однако именно этот пятый, усмехнувшись, пожал плечами и сказал:
– Вот видишь, Серега, я же говорил.
И добавил, недобро прищурившись и сразу став лет на пять старше:
– Далеко ли вы собрались, любезная Эмма Григорьевна?
Орлинкова дернула головой, отпустила пуговицу, которую тщетно пыталась продеть в петлю. Кошелев, Капитошин и Викулова смотрели на нее, и лица у них были до смешного глупые.
– Не нравится, как я к вам обращаюсь? – сочувственно спросил парень. – Давайте я задам вопрос иначе: далеко ли вы собрались, любезная Фаина Григорьевна? Не иначе, как в родное Кудряшово? Не торопитесь, вас там не ждут.
Главный бухгалтер повернулась к ним спиной и прошла обратно в кабинет мимо ошеломленно молчавших „девочек“. Голос интуиции, которую она все это время ошибочно принимала за панику, молчал: говорить что-то было уже поздно.
– Выкладывайте, – сухо сказала Орлинкова, усевшись в кресло и с вызовом глядя на Кошелева. – У вас есть что мне сказать или я могу пойти домой? Я не очень хорошо себя чувствую.
Макар открыл рот, чтобы съязвить, но тут Катя тихо и неожиданно жалобно спросила:
– Так это вы его убили, Эмма Григорьевна? Но почему? За что?!
Бухгалтер перевела взгляд на девчонку. Личико у той стало не просто глупое, а глупое и очень огорченное, и Орлинкова усмехнулась краешком губ.
– Я вам, милая Катерина, должна спасибо сказать. Но не скажу. Все равно ничего у меня не получилось.
– А что должно было получиться? – встрял медведь-здоровяк.
Эмма Григорьевна, похожая на воительницу под шлемом фиолетовых волос, презрительно фыркнула.
– Вы что же, полагаете, я сейчас стану вам все как на духу выкладывать? Последнее признание? Ошибаетесь, господа. Не стану.
– А не надо, – заметил светловолосый парень. – Мы и без вас все выяснили. Двадцать лет назад вы, Фаина Григорьевна, были замужем за человеком, который вырезал русалку. После его смерти вы уехали из села и обосновались в Москве. Кстати, вы очень изменились, по словам Натальи Котик. Она вас еле узнала. Но все-таки узнала.
Орлинкова наклонила голову, не говоря ни слова.
– Вотчин уехал из Кудряшова с русалкой, а вы, наверное, считали, что она должна достаться вам, – продолжал парень. – И услышав рассказ Катерины о том, что у ее соседа есть русалка, которую он считает исполняющей желания, сразу поняли, кого вам послала судьба. Вычислить по адресу телефон – пустяки, а адрес Викуловой был вам известен. Могу предположить, что вы позвонили по нескольким номерам, прежде чем попали на коллекционера. Не так ли?
Женщина не ответила.
– Интересно, что вы ему сказали? Что вы тоже загадывали желание, которое исполнила русалка? Или придумали что-то другое? Как бы то ни было, вы заинтересовали его, и он открыл вам дверь, когда вы приехали к нему вечером. Должно быть, вы были очень убедительны, потому что Вотчин настороженно относился к посторонним.
– И потом она его убила? – недоверчиво спросил Кошелев, переводя взгляд с Макара на Орлинкову и снова на Макара.
– Да. Убила. Катя, что там следователь говорил о причине смерти Вотчина?
– Ударили тупым предметом по голове, – вспомнила Катя. – Кажется, одной из его скульптур, только очень тяжелой.
– Значит, вы не были уверены в том, что убьете его, – кивнул Илюшин. – Вы, наверное, попросили отдать вам русалку, а Вотчин, разумеется, отказался – потому что он верил в ее силу. Тогда вы ударили его, забрали фигурку и убежали из квартиры. Но по дороге – вот беда, правда? – вы ее выронили.
Бабкин неожиданно рассмеялся, и все вздрогнули, а в соседней комнате что-то с грохотом упало на пол.
– Значит, выронили, – повторил он, смеясь. – Да вам можно приз дать за самое бессмысленное убийство! Убили человека из-за выдумки, красивой деревяшки, а потом потеряли ее!
Орлинкова изменилась в лице, но продолжала молчать.
– Хотите я скажу вам, куда она делась? – любезно предложил Макар. – Вы не поверите: ее подобрал супруг госпожи Викуловой. Он слышал ваши шаги на лестнице, вышел за вами следом и наткнулся на русалку. А потом ее нашла сама Катерина.
Эмма Григорьевна вскочила, глаза ее вспыхнули.
– Она у тебя? – хрипловатым голосом спросила она, уставившись на девушку. – У тебя?! Говори!
Катя отшатнулась. Только сейчас, глядя на высокую красивую женщину с грубоватыми чертами лица, которая, казалось, вот-вот бросится на нее, Викулова окончательно поверила Илюшину.
– Она у следователя, – так же любезно ответил за Катю Макар, и Орлинкова медленно опустилась в кресло. – Вам так хотелось ее получить, что вы убили человека из-за этой игрушки? Или у вас были свои причины мстить старому Вотчину?
Эмма Григорьевна, прищурившись, смотрела на него. Да, они действительно все выяснили. И ничего не узнали.
Она вспомнила, как выла, когда ей сказали о смерти мужа, и как перерывала весь дом, пытаясь зачем-то найти фигурку, которую он вырезал незадолго до смерти. Не нашла и мучилась из-за этого, словно русалка должна была достаться ей, но по какой-то ошибке не досталась. Обыскала всю баню, сарай, искала за банками в погребе, и мать с отцом смотрели испуганно, спрашивали, что она ищет. Фаина не отвечала. Она обшарила две теплицы, день провела на чердаке, роясь в пыли, но все было бесполезно. Русалка исчезла.
Боль, раздиравшую ее изнутри, Фаина начала глушить водкой и в конце концов чуть не подралась с отцом, который спрятал от нее бутылку. По деревне пошли нехорошие слухи, но ей было на все плевать. Она погрузилась в полусонное болезненное состояние, в котором существовали два вопроса: отчего покончил с собой ее Колька, и куда пропала последняя вещь, которую он сделал перед смертью.
А затем на сороковой день Левушин, напившись, рассказал ей обо всем – и о том, что говорил ему Колька перед смертью, и о том, как сбылось его собственное желание… Фаина вспомнила поведение мужа, вспомнила, как он вырезал русалку, словно одержимый, и женское чутье подсказало ей, отчего покончил с собой Николай. „Несбыточное загадал, – нашептывало чутье, – невозможное. Оттого и умер. В нем всегда странное было, в Кольке-то, только не видел этого никто“.
В лунную полночь Фаина пошла к Марьиному омуту, сидела на берегу до утра, вглядывалась в черную воду, вслушивалась в шелест ив на другом берегу. И снова вспоминала, вспоминала, вспоминала… Как Николай ушел из дома к омуту. Как он вернулся на следующий день и вырезал фигурку. Какой оглоушенный он был последние три дня.
– Значит, все правда, – шептала Фаина, глядя на свое отражение в воде. – Значит, сделал желанницу, а потом Левушину ее отдал! А тот, значит, жене Котика… Ой, Николай, что же ты наделал?
В черном омуте отражалась диковатого вида женщина с длинными русыми волосами, небрежно заплетенными в косу, и ненавидящим взглядом голубых глаз. Здесь, у воды, Фаина окончательно поверила в то, что рассказал ей Левушин, и поняла, что счастье обошло ее стороной.
Николай должен был оставить русалку ей. Должен был! А он вместо этого подарил ее приятелю, словно забыв о том, что прожил с женой три года, и все три года она кормила-поила его, опекала, любила!
– Я же тебя любила! – с отчаянием сказала Фаина, и ей показалось, что в воде она видит виноватое лицо умершего мужа. – Я ж на все ради тебя была согласная! Как же ты мне не оставил русалку-то, а? Что ж ты меня не пожалел, Коленька?
По воде прошла рябь, и лицо Николая заколыхалось, черты исказились. „Прости меня“, – услышала Фаина и поняла, что ей надо делать. Надо все исправить. Коленьку уже не вернешь, но у нее-то самой вся жизнь впереди! Что ж ей, так и жить без счастья, с клеймом вдовы, которая своего мужа до могилы довела?!
Фаина вернулась домой на рассвете, и мать с отцом только ахнули, увидев ее.
– С ума сошла, – прошептала мать. – Что ж ты с собой делаешь, Фая?
