Визит к Минотавру - Вайнер Аркадий Александрович (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Не знаю, не помню, хоть убейся, не могу я сказать, какое лицо было у Белаша в это микроскопическое мгновение остановившегося времени, я запомнил только его глаза и руки — ведь я много раз до этого рассматривал его красиво прорезанные умные глаза с тяжелым ироничным прищуром чуть синеватых век. Чужие были глаза у него в это мгновение, будто впопыхах, собираясь на маскарад, он нацепил полумаску, скрывшую лицо, и остались только две узкие прорези, в которых метались сумасшедшие зрачки человека, обезумевшего от тоски, ужаса, бессилия. Как будто не Мельник, раздавленный, почти мертвый от жадности, стыда и горя старик, а клацающий зубами Минотавр изготовился для прыжка со стула с жестяной инвентарной биркой ХОЗУ — такие глаза были у Белаша, и я не слышал ничего, я просто оглох на эти секунды остановившегося времени, потому что в голове гремел, постепенно затихая, усталый, тусклый голос Белаша — «…плотью живой он в живую могилу уходит…». И протянутая мне рука — тонкая, с длинными сильными пальцами, покрасневшими от мороза,
— тряслась.
Все это длилось две, ну от силы три секунды, потому что Белаш оторвал, наконец, непослушные, живущие отдельной жизнью глаза от Мельника и, мучительно разорвав в улыбке рот, сказал мне:
— Холод сегодня на дворе ужасный…
— Да, холодно. Вы знаете этого человека, Григорий Петрович? Белаш уже пришел в себя и, повернув голову к Мельнику, сказал неуверенно:
— Я даже испугался в первый момент — мне показалось, что я его знаю.
— А почему испугались?
Белаш посмотрел на меня, и я увидел, что глаза у него обычные — как всегда спокойные, иронически прищуренные, он зябко потер руки, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, и я увидел, что руки тоже больше не трясутся.
— Мне показалось, что я его как-то видел дома у Иконникова.
— Показалось? Или действительно видели?
— Вообще-то сильно похож, хотя категорически утверждать не берусь.
Мельник настороженно поднял голову:
— У какого еще Иконникова?
Я быстро прошел за стол и сказал:
— Гражданин Мельник, гражданин Белаш — между вами будет произведена очная ставка…
Мельник совсем пробудился от своего анабиоза. Его глубокие хищные глазки ожили, блеснули острым недобрым светом, задвигались каменные желваки на скулах, даже лысина слегка порозовела. Он раздельно сказал:
— Скрипку найти не можете, так решили на меня все сразу навесить?
— Мельник, я попрошу вас помолчать сейчас. Отвечать будете только мне и только на мои прямые вопросы. Гражданин Белаш, знаком ли вам этот человек?
Белаш внимательно вгляделся в Мельника еще раз и твердо сказал:
— Сейчас, когда он заговорил, я, пожалуй, с уверенностью могу сказать, что именно его я видел однажды у Иконникова.
— Иконников вас с ним познакомил? — спросил я.
— Нет.
— Когда это произошло?
— Около полутора месяцев назад.
— При каких обстоятельствах?
— Я пришел в гости к Иконникову — это было незадолго до кражи скрипки, и застал у него этого человека. Он уже уходил и был в пальто. Поэтому я его сразу и не узнал — в этом тулупе. Иконников сказал ему на выходе, чтобы он пришел в другой раз. Вот и все.
— Вы не заметили, в каком пальто был этот гражданин?
— Какое-то темное пальто. Обычное. Я не очень к нему приглядывался — у Иконникова кого угодно можно было встретить.
— Хорошо. Гражданин Мельник, вы подтверждаете слова этого гражданина?
— Сдохнет он пущай раньше, чем я ему такую брехню подтверждать стану!
— с остервенением сказал Мельник. — Я его первый раз в глаза вижу!
— Вы были знакомы с Павлом Петровичем Иконниковым?
— И не слыхал в жизни про такого! — рубанул ладонь в ладонь Мельник.
— Как же не слыхали, когда вы на его имя отправляли письмо? — спросил я.
— А-а! Вы про энтого? Да я и забыл ужо! — немного растерялся Мельник.
— Письмо опустил да позабыл! А видать в жизни не доводилось! — И, приложив руку к сердцу, заверил: — Поверьте, не вру. Ей-богу…
— А может, доводилось, да позабыли — как с письмом?
— Не видал, не знаю, не бывал! Сказал — и баста! — заорал в голос Мельник.
— Ну-ка, тихо! Тихо! — угомонил я его. — Значит, записать, что Иконникова вы никогда не видели и сидящего перед вами гражданина Белаша тоже не знаете?
— Точно. Так и запиши.
Белаш пожал плечами и совершенно спокойно сказал:
— Могу дать голову наотрез, что это был именно он…
— А что? Удивление — это эмоция положительная, — засмеялся комиссар.
— Ничего себе — положительная! Я думал, его от испуга кондрашка хватит.
Комиссар сдвинул на лоб очки, прищурился хитро:
— Так он и на испуг законные скидки имеет: у тебя в кабинете не Поляков сидел. А человек, которого он видел у Иконникова незадолго перед кражей, после чего — тоже вскоре — Иконников умер. Тут его понять можно: состояние у него душевное сейчас препаршивое. Ты не задумывался, почему Содомский говорил именно о Белаше?
— Мне кажется, он наводил меня на него. Про Дзасохова Содомский прямо сказал: мог украсть, и видел, что я ему не поверил. А рассуждения о Белаше были много тоньше. Противный человек этот Содомский. Может быть, профессия накладывает отпечаток?
— Почему профессия? — не понял комиссар.
— Ну, все эти уверточки, «вам билетик оставлю, вам достану, не будем друг на друга в обиде, я вам — вы мне»…
— Это ты брось, — махнул рукой комиссар. — Род занятий к душевной силе не имеет отношения: Кузьма Минин до того, как Русь освободил, мясом на рынке торговал. А то, что Содомский противный — это не основание полагать, будто он участвовал в краже.
— А старая скрипка?
— Вот именно. Я у тебя как раз хотел спросить — что старая скрипка?
— Хочу подготовить план параллельного оперативного поиска.
— Правильно, — кивнул комиссар. — Только не параллельного. В параллельных электрических цепях напряжение тока падает. Ты сначала мне «Страдивари» найди, а потом уж этой занимайся.
— А если Содомский примет пока что контрмеры?
— Дудки. Это ты был прав, что ему новый хозяин скрипки в жизни ее теперь не вернет. Да и денег у Содомского таких нет, чтобы скрипку назад выкупить. Он ведь, в общем-то, вместе со своей нерповой шапкой и мудрой философией — босяк. Хватает, где может, на удовлетворение микроскопических страстишек. И еще… — Комиссар закурил, отогнал дым от глаз и закончил: — Это ведь ты ему только на бумаге так гладко объяснил, что мигом скрипку сыщешь. А как там, на ухабах, будет, совсем еще неизвестно. Так что вопрос пока отложим. Пока отложим…
Зазвонил телефон. Комиссар снял трубку:
— Да. Слушаю. Здравствуйте. А, знаю… Мне докладывали уже. Ну и что? Хороший он футболист, за «Динамо» играет, знаю, незаменимый нападающий. Да вы меня напрасно уговариваете — я за «Спартак» болею… Ага… Ах, серьезно?.. Так вот, если серьезно, то вам надо было раньше заботиться — мои ребята его третий раз в пьяном виде в кафе «Лира» забирают… Да-да-да, оформим его по мелкому хулиганству, как из пушки… Пусть метлой на улице помашет, подумает, как жить дальше… А вы пожалуйтесь на меня — МВД СССР, улица Огарева, 6… Вот так… А вы думали?.. Всего хорошего…
Комиссар в сердцах брякнул трубку на рычаг.
— Адвокаты. Заступники. Заразы. Им бы только голы, чтобы он забивал, а там хоть трава не расти. То, что он в тюрьму попадет при таком поведении, это чихать! Ну ладно, что ты говорил?
— Третий месяц сегодня пошел со дня кражи, — сказал я расстроенно. — И за такой громадный срок — такие результаты.
— А какие результаты? — сердито спросил комиссар, как будто успехов у нас полно и надо только бабки подбить для победных реляций.
— Перепуталось все окончательно. Вороватый человек Содомский наводит нас на Белаша, Белаш опознает Мельника, а тот, мечтая, чтобы мы побыстрее нашли Креста, в то же время категорически отказывается от знакомства с Иконниковым. Черт те что! Какая-то игра в бирюльки у меня получается…
— А ты видел, как в бирюльки играют? — невинно спросил комиссар.
