Золотой выстрел - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Они сидели в кабинете Виктора Гоголева, когда неожиданно появился сам хозяин. Думали, что он до конца дня будет где-то около Зинченко.
Турецкий успел ознакомить Грязнова и Олега Левина с новыми материалами, а сам с большим удовольствием просмотрел «куклу», изготовленную Олегом для господина Латникова, буде тот пожелает ознакомиться с материалами следствия. Ловкий парень. Так все сложил, что сам черт ногу сломит, пока докопается до сути. Но Александр Борисович в глубине души сомневался, что этот, мягко выражаясь, дайджест когда-нибудь пригодится. Да и Латников, вероятно, в связи с прошедшими событиями, и сам забыл о своей просьбе. Оказалось, все не так.
Вошедший Гоголев выразил полнейшее удовлетворение оттого, что вся компания в сборе. Затем он передал Турецкому недовольство господина заместителя министра, а возможно, уже и. о., ибо в последнее время как-то принято сперва принимать решения и только потом думать, верные ли они, – так вот, Валентин Евгеньевич, несмотря на свой траурный вид, успел выразить личное неудовлетворение по поводу того, что материалы расследования, вопреки обещанию господина Турецкого, до сих пор к нему не доставлены.
– А ты не хотел ему сказать, что вот уже сутки вся бригада не покладая рук пашет, готовясь положить дело пред светлые очи? – иронически прищурился Турецкий.
– А то! Но ихняя светлость выразила тут же следующее недовольство: на этот раз уже по поводу отсутствия того же господина Турецкого на встрече в Пулкове. Мол, порядок все-таки надо уважать.
– Это что же, может, он рассчитывал одним махом положить не только собственного начальника, но еще и сукиного сына следака, который явно ему портит кровь? – Турецкий в своем предположении был неподражаем.
Однако смеха не вызвал.
– Ты бы не острил, – заметил Грязнов. – Он не интересовался, часом, где Саня?
– Это был первый его вопрос. Но я тактично ответил, что следователь расследует. Ездит, ищет, вынюхивает, допрашивает, протоколирует – словом, собачья работа. Ответ не удовлетворил. И я выслушал короткое назидание, что руководитель следственно-оперативной группы должен быть на месте, а вот оперы и следователи – члены группы должны бегать высунув языки, тогда и будет должный порядок. Я учел.
– А он? – спросил Грязнов.
– Пожал плечами и отвернулся. Думаю, уже забыл обо всем.
– Ничего он не забыл, – возразил Турецкий. – И напомнит в самое ближайшее время, поскольку наше расследование для них, я имею в виду Латникова, Алексеева и иже с ними, вопрос жизни и смерти. И я все больше в этом, ребята, убеждаюсь. Дай бог, чтоб ошибался. Но боюсь прав... И в связи со сказанным предлагаю такой вариант. Во сколько вечер-то у Зинченко?
– В шесть, во дворце. А что? Мы там уже все углы обнюхали. Повсюду наши люди стоят. А потом, у нее есть охрана, парочка бодигардов. Чистые бультерьеры.
– Були, как вам всем хорошо известно, кидаются на врага, когда они его видят. А если не видят? Какая от них польза? Вы сегодня заметили стрелка? Нет. А он не только видел вас всех, но и смог выбрать ту мишень, которая была ему заказана. Ни хрена там ваши були не сделают. Я поеду.
– Хочешь переквалифицироваться? – усмехнулся Грязнов.
– Нет, хочу посмотреть своими глазами. А эти там, кстати, намерены быть? Все-таки приехала не хухры-мухры, а вице-премьер правительства! И мне надо зафиксировать свое присутствие.
– По идее, должны, но я пока не слышал.
– Ну вот, Витюша, представь себе картинку. Приедут. И со своей охраной. Которая тут же потеснит, если вовсе не вытеснит, твоих. А потом что-то произойдет. Кто ответит? Ты и ответишь в первую голову, ибо ты обеспечивал. Хотя именно тебе это не положено. Но велели. А ты профукал. Слава, куда потом пошлют Виктора Петровича Гоголева, не подскажешь?
– Думаю, далеко, – серьезно ответил Грязнов. – Ты прав, мой друг. Но у нас с ним сегодня чрезвычайно важная операция. Витя, я еще ни словом не обмолвился, поэтому предоставляю это право хозяину.
– Попробуем сегодня взять Соболева, – слишком буднично сказал Гоголев.
– Где? Когда? – живо откликнулся Турецкий.
– Нет, брат, – решительно возразил Грязнов. – Ты сам себе выбрал работенку. Может, придется еще и господину Латникову зубы заговаривать, и лучше тебя это никто не сумеет. А наше дело уж оставь нам. Там как, Вить?
– Все путем, – кивнул Гоголев. – Рабочие трудятся, прораб руководит без передышки.
– Отлично. Саня, а ты сегодня вообще чего-нибудь ел? Или тебе бутерброд сообразить?
– Почему, я... завтракал. Потом, в порту мы с Костей взяли по соточке. И этот... пирожок с мясом. Не такой, как у нас в Столешниковом, но закусывать вполне можно.
– Тогда дотерпишь. А вечером как обычно. У нас. Подобьем бабки.
– Точно, если будет, что подбивать...
– Здравствуйте, Валентина Сергеевна. Меня зовут Александр Борисович Турецкий. Занимаюсь особо важными делами. Генпрокуратура.
– Я вас знаю. Заочно, – слабо улыбнулась Зинченко, утомленное лицо которой напоминало трагическую маску. – Недавно у президента упоминали вашу фамилию. В связи с гибелью Анатолия Ананьевича. Как идет расследование?
– Думаю, скоро закончим.
– В каком смысле?
– Передадим дело в суд.
– Вот как? – многозначительно подняла она брови. – Значит, были причины?..
– Суд разберется. Не хочу предварять.
– Что вы скажете по поводу сегодняшней трагедии? – спросила она о том, что ее больше всего волновало.
– Я бы сказал так: все, что здесь происходит в последние недели, это, как говорил мой старый знакомый, дым из одной трубы. Понимаете? Все убийства связаны одной идеей. Естественно, и одним заказом. Не хочу вас пугать, Валентина Сергеевна, но у моих питерских коллег, работающих в моей бригаде, были опасения, что очередной жертвой выберут вас. И здесь сегодня предприняты повышенные меры безопасности. Вот и я, если не будете возражать, посижу рядом с вами.
Она ответила не сразу. Разговор шел в небольшом помещении, рядом с проходом в так называемую директорскую ложу. Большой зал для проведения концертов и торжественных мероприятий, выстроенный и оформленный в прежние времена, конечно, не напоминал Мариинку или Александринку, но вечная российская помпезность присутствовала, имелась и ложа для почетных гостей, сбоку, почти у самой стены. И балкон для публики тоже был, как и ложи осветителей с кронштейнами, на которых закреплены софиты. И в предбаннике вице-премьер была не одна. Возле дверей маячили ее охранники. Тут же были какие-то местные деятели, которые без конца задавали Зинченко вопросы, за что-то благодарили, что-то просили – словом, стояла сплошная колготня. Поэтому и разговор Турецкого с Валентиной Сергеевной велся как бы урывками, на полутонах. У всех на устах было и сегодняшнее, такое вызывающее убийство.
Зинченко искоса посмотрела на Александра Борисовича и негромко, чтобы слышал только он, заметила:
– Я, конечно, не возражаю. Но не думаю, что моя фигура может что-либо значить...
Турецкий не успел ответить, потому что в комнату твердыми шагами вошел Латников. Охранники его узнали и вежливо посторонились.
– Валентина Сергеевна! – воздел руки заместитель министра. – У меня просто нет слов, чтобы выразить... – Что он хотел выразить, так никто и не услышал, поскольку он тут же обратился к Турецкому: – Послушайте, Александр Борисович, мы же, кажется, договорились? Так в чем же дело?
– Здравствуйте, Валентин Евгеньевич. Мне передали ваше неудовольствие, но я, искренне ценя ваше время, лично просмотрел все материалы, чтобы сделать выборку основных.
– Я не просил выборку! – повысил голос Латников. – И вообще, я сам могу определить, что важное, а что нет.
– Не сомневаюсь, Валентин Евгеньевич, – без тени иронии согласился Турецкий. – Но разрешите напомнить, что по указанию заместителя генпрокурора Меркулова в моем производстве соединены дела об убийствах Вараввы, Каждана, Саблина, ну а теперь приказано и Панкратова.
