Магия успеха - Разумовский Феликс (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗

Фирма «Магия успеха» располагалась в мрачном старинном доме неподалеку от станции метро «Площадь Восстания». Снегирев открыл массивную дверь и через античную арку, опирающуюся на две дорийские малахитовые колонны, попал в просторный холл, в центре которого бил фонтан в большом мраморном бассейне. Как видно, дела на магическом поприще шли успешно.

— Добрый вечер! Чем могу? — К визитеру тут же подошел молодой человек во всем белом, на Пэуди у него висела табличка «Оккультист-диспетчер магистр белой магии Х.Х. Сиротский».

— Вай, дорогой, я тоже могу, но пока, мамой клянусь, не хочу. — Снегирев хлопнул его по плечу и весело подмигнул здоровенному охраннику у дверей. — Я по интимной части, насчет жены.

Сам черт не узнал бы Алексея. Его седые волосы были выкрашены в радикально черный цвет красителем-хамелеоном, на мастерски загримированном лице топорщились огромные, закрученные кверху усы, просторное кожаное пальто касалось каблуков высоких, из натуральной крокодиловой кожи «казаков». Образ процветающего кавказского гостя дополняли перстень с огромным красным камнем и массивные часы-браслет желтого металла.

— Пожалуйста, вступительная консультация у нас бесплатно. — X. X. Сиротский приторно улыбнулся и поманил Снегирева за собой. — Пойдемте, вас примет дежурный оккультист.

Дежурным оккультистом оказалась дама средних лет, с необычайно яркими губами и пышными волосами цвета травленой платины. Она была облачена в некое подобие хламиды, на мощной груди лежала опознавательная табличка: «Магистр оккультных наук белая друидесса мадам Роше Сопатская». В комнате царил полумрак, пахло ладаном, табаком и какими-то слезоточивыми благовониями, на столе перед дежурной лежали четки, череп и большой кристалл горного кварца, надо полагать магического свойства.

— Сядьте. — Подняв глаза на Снегирева, мадам Сопатская повелительно кивнула, в голосе ее появились стальные нотки. — Я вижу возмущение в вашей ауре. Берегите почки, иначе седина коснется вашей головы и прощально вострубят зубы мудрости. Итак, что же привело вас к нам?

Огоньки искусственных свечей дробились в яхонтах ее серег, загадочно играли на большом, в виде мальтийского креста, нагрудном талисмане.

— Слушай, дорогая, зачем ты мне говоришь про зубы мудрости? Дай я лучше расскажу тебе, какая жопа у моей жены. А глаза! А знаешь, кто папа у нее? — Снегирев покачал головой, присвистнул, закатил глаза к потолку. — Можешь ты ее знаменитой сделать? Чтобы Софико Чиаурели, Тамара Гвердцители и Нани Брегвадзе сразу удавились! Я режиссеру денег давал, машину давал, а он жене приделал хвост и заставил белочку играть. Которая все орешки грызет. Не дал даже песенки петь, сволочь. Резать его надо! Ну что, поможешь?

— Вы правильно поступили, что пришли к нам. — Сделав пасс руками, друидесса одарила визитера долгим, оценивающим взглядом, со зловещим звуком придвинула к себе череп. — Невозможно стать по-настоящему знаменитым без помощи магии. Люди, достигшие пика популярности, делятся, условно говоря, на тех, кто стремился к успеху осознанно, и тех, кому его преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой. Первые, для того чтобы выбиться из грязи в князи, все до одного прибегали к услугам специалистов и следовали их советам. О судьбе вторых кто-то позаботился без их ведома и желания. В обоих случаях без покровительства высших сил не удавалось обойтись никому и никогда. Мы, опытные маги, в отличие от шарлатанов низкого уровня, не пользуемся избитыми рецептами, известными из оккультных книг. Мы находимся в постоянном взаимодействии с обитателями иных миров и действуем либо по согласованию с ними, либо полагаясь на собственную интуицию, основанную на глубоком понимании природы вещей. Нам известны тайные препараты, способные возбудить интерес окружающих, стимуляторы жизненной активности, субстанции, вызывающие изменение интеллекта.

Взяв долгую паузу, мадам Сопатская уперлась взглядом Снегиреву в переносицу — дозрел или еще не совсем? — и нанесла нокаутирующий удар:

— Peu de science eloigne de Dieu, beacoup de science у ramene [9] .

— Значит, берешься помочь, да? — Как бы в порыве лучших чувств Алексей вскочил с места и, накрыв рукой окольцованную, многокаратную длань белой друидессы, пристально, особым образом посмотрел ей в глаза. — Ну вот и хорошо. На душе у тебя становится легко и спокойно, веки тяжелеют, дыхание замедляется, тебе хочется спать, тебе очень хочется спать, тебе неудержимо хочется спать. Ты спишь, ты очень крепко спишь…

Он сразу понял, что перед ним начинающая, выпускница каких-нибудь четырехмесячных курсов экстрасенсов, поставленная в качестве насоса для выкачивания денег из легковерных клиентов. Истинная магия не выносит показухи и болтовни, сила ее в молчании и тайне.

— Кто такая Лаура Гревская? Где ее искать?

Чего-чего, а уж воздействовать на чужую психику Снегирев умел не хуже профессионального гипнотизера. Примерно так же средневековые коммандос, ночные оборотни-ниндзя, могли одним лишь взглядом вселить в противника растерянность, смертельный ужас, полную потерю самообладания. Называлось это ментальной петлей — сайми дзюцу.

— Она наш кормчий, рулевой в подлунном мире. — Глаза мадам Сопатской закатились, она спала, не закрывая век. — Теперь она редко бывает здесь, в физическом теле, ее флюиды обитают в алтарном зале, у жертвенника.

Она поднялась и как-то боком, глядя в потолок и крепко взяв Снегирева за руку, повела его длинным коридором, вдоль стен которого стояли тумбы с мраморными головами, бюстами и статуями. Нерон, Помпеи, просто знатный римлянин, раскоряченная фигура Венеры Перибозийской и полное изящества тело Венеры Милосской, без рук. Подделки, конечно, но впечатляющие, выбоины, трещины и сколы выглядели вполне натурально.

— Здесь обитает бессмертный дух Лауры Гревской. — Мадам Сопатская ввела Снегирева в просторную, утопающую в зелени комнату с овальными окнами. Огромные монстеры касались листьями потолка, воздух был тяжел от экзотических запахов, в центре, на мозаичном полу, стоял жертвенник в виде массивной бронзовой чаши, в которой курились благовония. На стене, в обрамлении роскошного багета, висел большой фотопортрет чуть улыбающейся, на редкость привлекательной женщины. Возраст ее не поддавался определению, глаза светились незлобивой иронией, все в ней было отмечено той малой толикой уродства, которая делает красоту совершенной.