Пако Аррайя. В Париж на выходные - Костин Сергей (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗

Я толкнул дверь номера, пропуская Лиз вперед. Она прошла к кровати и села на заброшенное как попало покрывало. Свет я не включал – полоски, пробивающейся из-за плохо задернутых штор, вполне хватало.

Мы изучали друг друга взглядами довольно долго: Лиз сидела, я стоял напротив нее, прислонившись спиной к стене. Если она умела читать по взгляду, она поняла, что я знаю, что она появилась рядом со мной не случайно, но что мне так плохо, что хуже уже быть не может, и наплевать, что будет дальше. Вполне возможно, она и вправду читала мои мысли, потому что мы провели так – она сидела, я стоял – несколько бесконечно долгих минут, не испытывая ни желания заговорить, ни неловкости от молчания. По глазам Лиз я видел, что и в ней происходит внутренняя работа. Как мне казалось, она думала в тот момент, что сейчас должно произойти то, к чему она стремилась, для чего ее сюда послали, но это уже не имело большого значения. То, что должно было произойти, было предрешено, и теперь уже было не важно, в результате каких действий и обстоятельств, чьего коварства и чьего безрассудства мы к этому пришли.

Не знаю, как долго это длилось: может быть, минуту, а, возможно, и четверть часа. Потом Лиз встала и подошла ко мне. Я думал, что она поцелует меня или подставит свои губы для поцелуя. Но она только отстегнула мне верхнюю пуговку на рубашке. Она хотела, чтобы инициативу взял на себя я.

Я опустил руки на ее неожиданно прохладные бедра и повел ими по изгибам ее тела – по талии, бокам, подмышкам, рукам – пока ее платье не оказалось у меня в ладонях. Лиз инстинктивно прикрыла загорелые маленькие груди, но я отвел ее руки и, нагнувшись, целомудренно поцеловал перешеек между ними. На ней были зеленые кружевные, очень легкие трусики, которые она сняла одним движением, прежде чем укрылась в постели и натянула простыню до подбородка.

Я быстро скинул с себя одежду и, отбросив простыню в сторону, вытянулся вдоль ее тела. Я не спешил. Облокотившись о подушку и по-прежнему не отводя взгляда от ее глаз, я провел рукой по ее щеке, по губам, по шее. Чуть стиснул в ладони ее плечо, скользнул пальцем по трогательно выпирающей кости ключицы – мне с самого завтрака хотелось это сделать, обвил нежную округлость груди, не задерживаясь на ней, не дразня. Тело Лиз подрагивало, но она не шевелилась, лежала, как зачарованная. Рука моя спускалась всё дальше по ее бархатной коже, но Лиз перехватила ее.

– Перестань, мне страшно! – прошептала она.

– Страшно? – удивился я.

– Ты делаешь это, как будто в последний раз.

Я перестал.

Не знаю, сколько длились наши объятия, но в них точно было что-то обреченное. Обычно, как и всем мужчинам старше двадцати, мне требуется какое-то время на перезарядку. Однако сейчас Лиз не успела достать свои сигареты, как я набросился на нее снова. После второго раза она пошла в ванную, но стоило мне услышать шум душа, как я настиг ее и там. Лиз принимала меня каждый раз с нежной удивленной радостью, но и с опаской – как человека, который не в себе.

Я и был не в себе. Когда мы разъединились в душе, я соскользнул в ванну и закрыл лицо руками. Всё это было не со мной! Лиз, наклонившись, оторвала мои руки от лица и поцеловала в губы. Это был наш первый поцелуй – то безумие было не в счет.

– Всё наладится! – сказала она.

Что она об этом знала?

Лиз задернула занавеску и выпрямилась под душем. Я выбрался из ванной, обмотал бедра полотенцем и вышел в номер. Мой мобильный лежал на столе, номер Джессики был в памяти последним. Ее телефон звонил, но Джессика не отвечала. «Вдруг что-то случилось?» – подумал я. Суеверным меня не назовешь, но я легко пугаюсь, когда совесть моя нечиста.

Лиз вышла из ванной серьезной. Она поспешно оделась, явно стесняясь теперь своей наготы. Потом присела на край стола, достала из сумки сигарету и закурила. По ее взгляду было непонятно, как она после душа, на холодную голову, относится ко мне теперь.

– Ты успела пожалеть? – спросил я.

Глупый вопрос, если я считаю, что ее сюда за тем и послали.

Лиз покачала головой:

– Нет.

Она совершенно очевидно говорила от себя, независимо от задания – было оно на самом деле или нет. Но по ее голосу и взгляду было непонятно, рада она нашему сумасшедшему спуску по лавине или нет. Просто не жалеет!

– А ты? Ты не жалеешь? У тебя, как я понимаю, жизнь устроена сложнее, чем моя.

Я подумал и ответил честно:

– Чем бы это ни обернулось, это того стоило.

– Ты долго еще будешь в Париже?

– Нет, я уезжаю вечером. Надеюсь, мне удастся сделать хоть что-то до отъезда.

– Так мы больше не увидимся?

– Вряд ли. Сегодня, по крайней мере.

Лиз раздавила сигарету в пепельнице и открыла сумочку.

– Вот, – она протянула мне свою визитку. – Я не хочу знать, что вижу тебя в последний раз.

Я взглянул на нее: Элизабет Барретт, доктор философии, доцент, Тринити-колледж, Оксфорд. Телефоны, электронный адрес, почтовый.

А вдруг она действительно не имеет к нашим играм никакого отношения? Проклятая работа, здесь любой станет параноиком!

– Ты не обязан делать то же самое, – быстро сказала Лиз. – Пусть хотя бы с одной стороны остается надежда.

Она настояла на том, чтобы проводить меня до метро. Я время от времени проваливался в свои мрачные размышления и, возвращаясь, наталкивался на ее внимательный взгляд. Перед подземным переходом у фонтана Сен-Мишель мы остановились. На прощание Лиз поцеловала меня в губы, почти по-дружески:

– Не переживай! Говори себе, что это было временное умопомрачение!

Я ехал в полупустом вагоне, расписанном бессмысленными письменами из аэрозольных баллончиков. В душе у меня был полный раздрай. «Это было временное умопомрачение!» – как и было велено, сказал я себе. Но это не помогало.

Теперь, когда умопомрачению пришел конец, я спешил выполнить свой список дел. Телефон Джессики по-прежнему не отвечал. Я позвонил в «Дельту» и выяснил, что их самолет еще не вылетел из Брюсселя. «Планируемое время вылета: одиннадцать двадцать по местному времени».

Мой «патек-филипп» показывал без семи одиннадцать – по парижскому времени. У меня в запасе было часа полтора – пока они летят, я успею добраться до аэропорта. Таким образом, я, как правоверный мусульманин, целиком отдавал решение в руки Провидения. Если Метеку было написано на роду умереть, он еще не ушел из гостиницы. А не судьба мне рассчитаться с Метеком, значит, не судьба. Мехтуб!