Комната старинных ключей - Михалкова Елена Ивановна (читаем книги TXT) 📗
– Так я уже… Вот уже… Вот уже разобрались, выяснили, что у всех чэ-ю разное. Чувство юмора, значит. А у кого-то его и вовсе нет.
Он изобразил шутовской поклон Макару с Бабкиным, сделал Полине «козу» и увел Анжелику в бильярдную. Всей спиной сигнализируя, что победа осталась за ним.
Бабкин проводил их тяжелым взглядом.
– Слушай, Илюшин… А ты не думал о том, что «привратников» может быть двое?
– Я обо всем думал, – в голосе Макара звучало легкое раздражение. – Тараса мы выслушали. Полина, теперь ваша версия случившегося.
– Он ко мне подкрался. Я сидела. Оборачиваюсь, а там он. Вот и все.
Кажется, Илюшин удивился ее лаконичности. Но Полина никак не могла сосредоточиться, чтобы описать все в красках: и лицо Воловика, и собственный страх.
Что-то сейчас было не так. Она не могла понять, что именно. Какая-то неправильность присутствовала во всей этой сцене, вполне очевидная и ясная. Но ей никак не удавалось ее ухватить.
«У тебя мозги разъезжаются».
«Но ведь что-то и в самом деле не в порядке!»
– Значит, он просто подкрадывался, – задумчиво повторил Илюшин. – Тогда я склонен согласиться с тем, что Тарас Иммануилович запланировал неудачную шутку. Или кто-то отвлекал наше внимание.
Он выразительно посмотрел на Бабкина.
– Черт! – выругался тот. – Библиотека!
И исчез.
Полина уже раскаивалась в том, что подняла тревогу. Рядом с Илюшиным ее страхи рассеялись. Осталось только это странное чувство…
– Фотошоп… – вслух подумала она.
– Что?
Пришлось пояснить.
– Иногда смотришь на фотографию и чувствуешь, что с ней что-то не так. А понять, что именно, не можешь. Так часто бывает, если, например, тени на снимке лежат неправильно. Нужно долго вглядываться, чтобы заметить это.
– И?
– Сейчас у меня такое же ощущение. Я не понимаю почему. Как будто у половины предметов не хватает теней, а у другой половины они лежат не в ту сторону.
– Вон оно что, – сказал Макар таким тоном, что Полина сразу почувствовала себя глупо.
В самом деле: сначала подняла крик, теперь бормочет что-то невнятное про фотошоп и тени. Он, наверное, тоже думает о ней: «Бедная экономка немножко спятила».
А вдруг и в самом деле спятила? Испугалась безобидного Тараса и сама переполошила всех. Теперь вот не может отделаться от навязчивого ощущения.
– Пора на ужин, – несчастным голосом напомнила Полина.
Макар зачем-то обернулся, осмотрел пустой коридор. Наклонился к ней и веско сказал:
– Послушайте и запомните. Мы сейчас пойдем в столовую. И вы будете вести себя как обычно. Не подавая вида, что вы кого-то подозреваете, ясно?
Полина молча кивнула.
– Против нас играет человек умный, хитрый и жестокий. Нельзя его спугнуть, понимаете? Второго шанса у нас не будет. Заставьте себя смотреть на каждого из них так, как будто это всего лишь гости Анжея. Надоевшие, неприятные. Но не более того. Справитесь?
Полина не была в этом уверена.
– Может, мне лучше отсидеться в библиотеке? – шепотом предложила она.
– Все должно идти как обычно. Я не хочу, чтобы этот человек что-то заподозрил. В библиотеке останется Сергей. Ему как раз хватит работы до десяти.
– А потом?
– А потом он уйдет, и путь будет свободен. Так вы пойдете со мной в столовую?
– Если надо… – сказала Полина голосом героического новобранца, готового отправиться в бой по приказу.
– Вот и отлично. И не волнуйтесь, все будет хорошо.
Илюшин направился к лестнице. Полина следовала за ним, рассматривая вязку тонкого серого свитера.
До чего же страшно! Страшно сидеть в одной комнате с убийцей и гадать: знает он, что его подозревают? Или нет? «Не подавайте вида», – велел Макар Илюшин. Легко сказать! Кто, как не он, утверждал, что у нее все написано на лице?
Надо заполнить мысли чем-то нейтральным… Например, узором свитера. Тогда она не станет испуганно таращиться на каждого из гостей.
Две петли лицевые, три изнаночные. Будем думать о стареньком журнале с выкройками, о свитере, о том, как бабушка Макара Илюшина вязала его долгими осенними вечерами под шум дождя.
Минуточку.
Осенними вечерами.
Дождливыми вечерами.
Свитер.
Полина остановилась.
Вот он, фотошоп! Та деталь, которая не вписывалась в общую картину!
– Макар! – позвала она. – А почему у вас свитер сухой, если вы бежали из оранжереи?
Глава 12
– Так когда, вы говорите, приезжает Анжей?
– Около одиннадцати.
– Надеюсь, ливень перестанет. Носа на улицу не высунешь.
Звякают вилки. Из кухни струятся ароматы горячего мяса, запеченных овощей. Сильным аккордом их перебивает запах сладкого яблочного пирога.
– А что с архитектором, Макар?
– Анжей по-прежнему все держит в тайне. Ну, вы его знаете.
– О, да!
– Думаю, он собрался перестраивать дом. Сколько лет назад он его построил?… Дайте-ка сосчитать. Не меньше пятнадцати.
– Ну, для такого домины это не срок!
– Мне тоже не терпится узнать, что он задумал.
– Тарас, передайте баклажаны…
Горят электрические свечи. Клара Ивановна снует вокруг стола, бесшумно собирая приборы.
– Можно подавать чай?
– Чуть позже, Клара Ивановна.
Если бы кто-то заглянул в окно, он увидел бы мило беседующую компанию. Трое женщин, трое мужчин. Постояльцы крошечной гостиницы, вынужденные коротать вместе скучный вечер.
– А я сегодня… хе-хе!… испугал нашу милую экономку.
– Я вас так и не простила!
– Правильно, Полина! Между прочим, я тоже. Вы задолжали мне целую партию.
Полина поймала одобрительный взгляд Илюшина. «Умница, молодец. Отлично держишься».
Она независимо отвернулась. Но ей было приятно.
Конечно, он не стал ничего объяснять. Сказал: «Потом, все потом» – и уволок ее в столовую. Там уже собирались гости, и через десять минут Полина перестала ломать себе голову над тем, как его свитер остался сухим под проливным дождем.
И джинсы.
И кроссовки.
К облегчению Полины, Клара Ивановна взяла себя в руки. Никто и не заметил, что она недавно плакала. Все хвалили ужин, но при этом как будто считали ниже своего достоинства похвалить того, кто его готовил.
– А что, Сергей не ужинает? – огорчилась Анжелика.
– У него много работы, – объяснил Илюшин. – Точнее, уже немного. Он хочет закончить все до приезда Анжея.
– Думаете, успеет?
– Конечно.
– Не зря же мы помогали ему весь день, – улыбнулась Полина.
И Макар улыбнулся в ответ.
Он играл. Развлекался. И – она могла бы поклясться! – получал от этой опасной игры удовольствие.
Он снова стал своим парнем, славным Макаром, старающимся, чтобы гости чувствовали себя хорошо. Про такого пожилые дамы потом говорят: «Вы знаете, у Анжея новый помощник. Очень любезный молодой человек!»
Но Полину эта маска уже не обманывала.
Перед чаем устроили перерыв. Давид с Тарасом заговорили о покупке недвижимости. Ирма с Анжеликой рассматривали рисунок на фарфоре. Старшая сестра что-то объясняла, водя пальцем по росписи, младшая кивала.
Полина не удержалась. Наклонилась к Илюшину и шепнула:
– Не знаю, что вы наговорили ночью Ирме. Но хватило ее ненадолго.
– А я и не ожидал длительного эффекта, – так же тихо отозвался Макар. – Чтобы ослабить такую связь, нужно мощное потрясение. И потом, вы же не думаете, что я собирался ей помочь?
– От вас дождешься, – непочтительно буркнула Полина. – Может, все-таки попробуете еще раз?
– Бесполезно. Пока она сама не примет решение, все мои слова – пустая трата времени.
– Вам ее не жалко?
– Я не умею жалеть людей.
Полина озадаченно уставилась на Макара. Как же так? Вот ей почти всех жалко. И Анжея, и Василия, и уставшую Ирму, и Клару Ивановну… Тараса Воловика вот только не жалко. И Давида. Странно жалеть танк, даже если он заехал не туда, куда собирался.
