Мы еще встретимся с тобой - Кларк Мэри Хиггинс (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Фрэн задумалась о том, какую записывающую аппаратуру взять с собой. Ей не хотелось, чтобы Лоу испугался и отказался говорить, и она молилась, чтобы он позволил записать интервью не только на магнитную, но и на видеопленку. В конце концов Фрэн решила взять и диктофон, и видеокамеру. И то, и другое с легкостью уместилось в сумке вместе с блокнотом.
Статьи, написанные на основе интервью с профессором Лоу, всегда были очень подробными и многословными. Фрэн надеялась, что он по-прежнему любит всех посвящать в свои теории.
К двум часам дня она закончила записывать вопросы, которые хотела задать профессору Лоу. Без четверти три она уже была одета. Фрэн позвонила Молли, чтобы проверить, как у той дела, и встревожилась, услышав ее безжизненный голос.
– Ты одна, Молли?
– Да.
– Кто-нибудь приедет к тебе?
– Звонил Филип, он хотел заехать. Но я жду Дженну, так что его я попросила приехать завтра.
– Молли, я пока не могу об этом говорить, но произошло столько всего интересного. По-моему, я напала на кое-что стоящее. Эта информация поможет тебе и Филипу.
– Неужели хорошие новости, Фрэн?
– Молли, сегодня вечером я должна быть в Коннектикуте. Если поеду сейчас, то смогу заехать к тебе по дороге. Как ты на это посмотришь?
– Не беспокойся из-за меня, Фрэн.
– Я буду через час, – пообещала Фрэн и быстро повесила трубку, чтобы Молли не успела сказать «нет».
Молли сдалась, решила Фрэн, нетерпеливо нажимая кнопку лифта. В этом состоянии ее нельзя ни на минуту оставлять одну.
81
«Это все по моей вине», – снова и снова повторял себе Филип Мэтьюз. Когда Молли вышла из ворот тюрьмы, ему следовало насильно затащить ее в машину. Она не сознавала, что делает, когда обращалась к прессе. Молли не понимала, что нельзя сказать совету по досрочному освобождению, что она принимает на себя ответственность за смерть мужа, потом выйти на свободу и заявить, что его не убивала. Почему он не помешал ей?
Прокурор мог поставить вопрос об аннулировании досрочного освобождения в ту минуту, когда Молли произнесла эти слова, рассуждал про себя Филип. Прокурор этого не сделал, значит, теперь он охотится за Молли только в связи с новым делом.
Единственным шансом спасти Молли от тюрьмы на заседании совета в понедельник будут весомые доказательства в пользу того, что не она убила Анна-Марию Скалли. Если это удастся, то потом ему придется умолять членов совета понять, что Молли не обманывала их на слушании, а просто хотела, чтобы к ней вернулась память, чтобы она вспомнила все подробности того страшного вечера и осознала свою вину. Этот аргумент может сработать. Если только ему удастся уговорить Молли придерживаться этой версии.
Филип вспомнил, как Молли говорила репортерам, что вспомнила о присутствии в доме постороннего в вечер убийства мужа. Она сказала и о том, что в глубине души не верит, что способна убить человека. Он должен попытаться убедить совет, что это слова женщины, сломленной горем и отчаянием, а не лицемерки, пытавшейся ввести их в заблуждение. Он может сослаться и на то, что в тюрьме Молли страдала от глубокой депрессии. Об этом есть записи.
И все же никакие разговоры о душевном состоянии Молли не помогут, если он не заставит членов совета усомниться в том, что именно она убила Анна-Марию Скалли. Все дело только в этом.
Вот почему во второй половине дня в субботу Филип Мэтьюз отправился в Роуэйтон. На парковке у «Морского фонаря», где погибла Анна-Мария, не осталось никаких следов. Асфальт нуждался в ремонте, белые полосы, отделявшие одно место для машины от другого, почти совсем стерлись, но посетители все равно оставляли здесь автомобили. Ничто не напоминало о страшной смерти молодой женщины, не предсказывало, что Молли Лэш проведет остаток дней в тюрьме, потому что на ее ботинках и в ее машине эксперты обнаружили следы крови Анна-Марии.
Филип привлек к делу опытного детектива, которому мог доверять. Они вместе начали собирать доказательства, которые можно будет представить в суде.
Молли сказала, что в тот вечер видела средних размеров седан, выехавший с парковки, когда она выходила из ресторанчика. Детектив уже установил, что никто из посетителей не выходил незадолго до Анна-Марии.
Молли сказала, что сразу направилась к своей машине. Она заметила на стоянке джип, еще когда приехала, но не могла знать, что это машина Анна-Марии. Детектив предположил, что Молли могла наступить в кровь, а потом оставила след на коврике в машине.
Любые свидетельские показания можно поставить под сомнение, кипятился Филип, направляясь к ресторанчику. Кровь на обуви – единственная серьезная улика, которая связывает Молли с совершенным преступлением. Если в том седане сидел убийца, следовательно, он все время оставался на парковке, потому что Молли видела, как он уезжал. А это могло произойти только в том случае, рассуждал Филип, если убийца зарезал Анна-Марию, добежал до своей машины и уехал в тот момент, когда Молли вышла из «Морского фонаря». Орудие убийства так и не нашли. Значит, Филип сможет заявить, что капли крови упали с ножа убийцы на асфальт, а Молли по неосторожности наступила на них и не заметила.
Мэтьюз снова оглядел стоянку. Есть еще один момент, который пока невозможно объяснить. Почему неизвестный убийца расправился с Анна-Марией? Зачем кому-то следовать за ней до ресторанчика, ждать, пока она выйдет, и потом убивать? В ее личной жизни ни одной зацепки. Филип тщательно все проверил, но после романа с Гэри Лэшем не нашел ничего. Он помнил, что у Фрэн Симмонс есть какая-то своя теория. Что-то насчет клиники и того, о чем знала Анна-Мария. Ему оставалось только надеяться, что Фрэн что-нибудь найдет, и как можно быстрее.
Когда Филип вошел в «Морской фонарь», он с облегчением увидел, что за стойкой стоит Бобби Берк, а не Глэдис Флюгель. Детектив предупредил его, что история официантки о том, как Молли удерживала Анна-Марию и не давала ей уйти, с каждым разом обрастала все новыми подробностями.
Филип сел у стойки.
– Привет, Бобби, – поздоровался он. – Как насчет чашки кофе?
– Быстро вы приехали, мистер Мэтьюз. Это вам, наверное, мисс Симмонс позвонила?
– О чем ты говоришь, Бобби?
– Я звонил мисс Симмонс час назад и оставил ей сообщение.
– Какое?
– Та супружеская пара, которую вы искали, помните? Те, кто ужинал здесь в прошлое воскресенье вечером. Я о них рассказывал. Сегодня они зашли на ленч. Они из Норуолка. Оказалось, они ездили в Канаду и вернулись только вчера вечером. Они ничего не знали о том, что здесь случилось. Представляете? Они сказали, что будут рады поговорить с вами. Их фамилия Хилмер. Артур и Джейн Хилмер. – Бобби понизил голос: – Мистер Мэтьюз, только между нами. Когда я рассказал о том, что Глэдис наговорила полиции, они заявили, что все это чепуха. Они не слышали, чтобы миссис Лэш дважды окликала Анна-Марию. Они говорят, что она сделала это только один раз. Она крикнула: "Анна-Мария! " – и все. Она точно не кричала: "Подождите, Анна-Мария! " Это миссис Хилмер окликнула Глэдис: «Подойдите же к нам», пытаясь привлечь ее внимание.
Филип Мэтьюз знал, что с годами превратился в законченного циника. Поведение людей было предсказуемым, они всегда разочаровывали. Но в эту минуту адвокат почувствовал себя ребенком в Стране чудес.
– Продиктуй номер телефона Хилмеров, Бобби, – попросил он. – Это просто здорово!
Бобби улыбнулся.
– Есть и еще кое-что, мистер Мэтьюз. Хилмеры утверждают, что в тот вечер, когда они подъехали к «Морскому фонарю», они видели парня в седане среднего размера, стоявшем на парковке. Они отлично его разглядели, потому что, когда их машина поворачивала, фары осветили его лицо. Они его описали. Я уверен, что этот парень сюда не заходил. В тот вечер народу было мало, я бы его запомнил.
Филип вспомнил, что Молли с самого начала говорила о седане, выезжавшем со стоянки. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки?
