Договор с дьяволом - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
И наконец, – что очень опасно! – похоже, ему что-то известно о хвосте, как он выразился. И это могло означать, что и за ней, и за Мамедовым, и – что хуже – за Козловым пристально наблюдали, подслушивали разговоры, записывали на пленку... А о чем говорили? Теперь надо буквально дословно все припоминать и находить каждому слову приемлемое объяснение...
А как он все перевернул с ног на голову?! Вышло, что это она, Лина, первая связала смерть Махмуда и Самарина с катастрофой на «Соколе»! Это уж вообще ни в какие ворота!
И последнее предупреждение – вспомни, где была, что делала... Нет, надо срочно мчаться в проклятый «Вестник» и там хоть из кожи вылезть, но утвердить всех в убеждении, что она в злосчастный день смерти академика маялась от безделья и ожидания в их коридорах.
Ее отчаянные размышления оборвал телефонный звонок. Господи, да кого еще черт надоумил звонить, когда башка занята совершенно другими проблемами?! Надо мчаться на Ленинский проспект, в президиум Академии наук, а тут какие-то звонки!..
– Слушаю вас, Нолина, – суровым голосом сказала она в трубку, желая сразу отбить всякую охоту болтать у звонившего.
– Здравствуйте, Лина, – послышался учтивый и холодный голос Дроуди. – Как настроение?
– Отвратительное.
– Да? Есть серьезные причины?
– Все есть, – почти грубо ответила она. – Бесконечные следователи, то им скажи, другое. Замучили.
– Ну, надеюсь, с этим вопросом у вас все в порядке. Буду краток. Хочу напомнить, что в нашем договоре оказался некий пробел. Вы понимаете, о чем я. Его необходимо восполнить. Обязательно. Вы должны понимать свою ответственность.
– Но ведь вы же знаете, что у нас произошло!
– Знаю, разумеется, но ко мне и нашему договору это событие не имеет ни малейшего отношения. И каждая сторона обязана выполнять договор неукоснительно. Я правильно говорю это по-русски?
– Правильно, – буркнула она.
– Тогда я ожидаю вашего звонка. Мой номер вы помните. Не тяните с окончательным решением. Потому что есть вещи, которые даже я не могу проконтролировать, понимаете? Большие деньги всегда очень опасны для тех, кто не выполняет условий. Всего доброго. Жду завтра.
– Будь ты проклят, сволочь! – воскликнула она, вспыхнув от гнева. Но лишь после того, как в трубке послышались короткие гудки.
И уже через минуту-другую, промокнув влажным носовым платком, а затем и душистыми гигиеническими салфетками лицо, она попросила Серафиму Павловну вызвать к подъезду служебную машину. Звонили из академии, кажется, там что-то сдвинулось с места. Надо, оказывается, человеку умереть, чтобы дело его ума и рук получило наконец очередное признание! Лина была просто прекрасна в своем праведном гневе...
Но, увлеченная единственной мыслью – еще раз приложить все усилия для обеспечения себя крепким алиби, она словно перестала обращать внимание на все окружающее ее. А обратить следовало бы...
От самого «Мосдизеля» за ней неотступно следовали две машины, меняясь местами, чтобы не примелькаться у водителя «Волги».
Денис поступил разумно и подключил, что называется, за те же деньги не одного Филю Агеева, а и его напарника Щербака, благо все равно тот сидел без дела. Вот они и «повели» Нолину из Химок на Ленинский проспект, в район площади Гагарина.
Филя, как менее заметный, «сопроводил» прекрасную женщину до редакции «Академического вестника», пошнырял там, поглядел то и се, поскольку никто его не останавливал и не спрашивал, кто он и по какой причине наличествует в святая святых академической мысли...
Пробыв в «Вестнике» не долее часа, Нолина с удовлетворенным лицом покинула здание и отправилась обратно, в Химки. И просидела на работе до конца дня. После чего та же служебная «Волга» отвезла ее домой, на Кутузовский проспект.
Щербак уехал, а Филя на всякий случай остался. До утра. Но это абсолютно ничего не значило для бывшего разведчика спецназа ГРУ: на войне такое «дежурство» можно было безо всяких условностей назвать райским отдыхом...
Утром Филю сменил Николай. Он имел указание сопровождать даму, которая, скорее всего, прямо с утра двинется на службу. И оставаться там до приезда следственной группы во главе с Турецким. Тоже задание не бог весть какое.
Нолина вышла вместе с пожилым мужчиной, который явно годился ей в отцы. Ну еще в покровители, как раньше называли подобных старцев, любящих молоденьких девочек-певичек. Коле и в голову не пришла бы мысль, что этот дед-сморчок – известный ученый и муж Ангелины Васильевны. Тем более что она прижималась к нему, кокетничала, словно с богатеньким, но немощным любовником. Живут же люди! А Филя, подумал Николай, сегодня же от него схлопочет. Как же это он не углядел, что дамочка-то с любовничком, оказывается?
Вот полный подобных мстительно-завистливых мыслей Щербак и приехал следом за парочкой в Химки. И был несколько разочарован, когда подходящие к подъезду служащие спокойно здоровались с этим дедом и его женщиной, не находя здесь ничего удивительного. Может, показалось? И не такой он старый, как кажется? Хрен их всех знает, чем занимаются...
И первый, кому он доложил о странной парочке, был Александр Борисович Турецкий, который выбрался из тесноватой для него «Волги» с синей мигалкой на крыше и потянулся, расправляя плечи. Следом из «РАФа» вышли несколько человек, которых даже неопытный глаз определил бы как работников правоохранительной системы. Профессия все же накладывает свой отпечаток.
В ответ на сообщение Щербака Турецкий рассмеялся:
– Николай, это же ее супруг! Роберт Павлович Нолин. И потом, какой же он старик, если ему только шестьдесят? Как наш Костя! Держи себя в руках, сыщик. Ладно, спасибо за службу, свободен. А мы – пошли, мужики...
Когда отворилась дверь ее кабинета и Лина увидела стоящих на пороге кадровика Золотцева, а рядом Турецкого в новом синем мундире с синими же генеральскими погонами... а за их спинами целую группу людей, ей стало нехорошо.
Ком подкатил к горлу, которое почему-то враз пересохло – до рвотного кашля. И стало жарко, а следом словно нахлынула волна леденящего, резкого холода.
– Здравствуйте, Ангелина Васильевна, – сказал Турецкий, входя в тесноватый кабинет. – Я же чувствовал, что нам с вами придется увидеться. И не ошибся. Итак, я к вашим услугам.
– К моим? – изумилась Лина.
– Пожалуйста, можете понимать и наоборот. Существенного значения не имеет. Разговор на этот раз у нас с вами официальный. Можете считать его допросом. А затем мы проведем здесь небольшой обыск, как и положено в подобных случаях, понимаете?
– Не понимаю. – Лина уже взяла себя в руки. – Какой допрос? Какой обыск? Семен Петрович, я хотела бы, чтобы вы пригласили сюда моего мужа. Возможно, он сумеет защитить меня! Если другие...
– Роберт Павлович нам понадобится позже, – безапелляционно заявил Турецкий. – Когда обыск будет производиться у вас дома, на Кутузовском проспекте.
– Как?! Но почему?
– Вот это я и постараюсь вам объяснить. Семен Петрович, мы не торопимся, поэтому я прошу вас, найдите местечко, где мои товарищи могли бы отдохнуть, пока мы разговариваем с Ангелиной Васильевной. А сами возвращайтесь. У нас от вас тайн никаких нет.
И когда тот вышел, прикрыв за собой дверь, Турецкий быстро зашептал ей:
– Вы великолепная женщина. Я почти влюблен в вас. Выслушайте совет. Только полное раскаяние и признание во всех грехах. А их у вас вполне достаточно, чтобы... ладно, сами знаете. Только в этом случае у вас будет надежда на снисхождение суда. Все. Я буду ставить вопросы, а вы честно на них отвечайте. Можете даже заявить в начале допроса, что желаете дать чистосердечные признания. И учтите, что теперь уже никакой Дроуди вам больше не поможет. Поняли меня?
Лина смотрела на него расширенными до невозможности глазами, в которых читался уже и не страх, а ужас... слово, которое она так любила в некоторых ситуациях повторять.
Тут и вернулся Золотцев. Угрюмо посмотрел на Лину и сел в стороне, у окна. И вот этот его взгляд окончательно сразил Лину.
