Миллионы Стрэттон-парка - Френсис Дик (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
«Конрад!
Это тот конверт, о котором я тебе говорил. Обращайся с ним осторожно.
Его содержание очень опасное, о нем не должен знать никто.
С.»
Я посмотрел, что еще там в конверте. Внутри лежал другой конверт, поменьше размером и не открытый, значительно толще, в нем находилось больше чем один или два листка. Либо это то, что я искал, либо нет.
И в том, и в другом случае я все равно должен был захватить конверт с собой и, чтобы скрыть свою кражу даже от Дарта, спрятал большой конверт с запиской и неоткрытым конвертом у себя под одеждой, а точнее, в трусах, засунув его под резинку на животе.
Обведя взглядом полки в стенном шкафу и убедившись, что все коробки закрыты и незаметно, что их открывали, я подошел к столу Конрада сложить планы в папку и поставить ее на место.
Фотография Ребекки и кассета лежали на папке с планами. Ухмыльнувшись, я расстегнул «молнию» на брюках и засунул снимок изображением к животу, и глянцевитая поверхность сразу же прилипла к коже, коричневый конверт прикрывал ее сверху, и они вместе плотно прилегали к телу и, поскольку по формату были большими, не могли соскользнуть по штанине.
И в этот момент я услышал голоса в холле, близко, еще ближе.
– Но, отец, – донесся до меня громкий отчаянный голос Дарта. – Я хочу, чтобы ты пошел со мной и посмотрел на загородку у пяти акров леса…
– Только не сейчас, Дарт, – произнес голос Конрада. – И почему ты не пришел на нашу встречу?
Вот черт побери, подумал я. Схватив кассету, я засунул ее в карман брюк, затем склонился над планами новых трибун, сделав вид, будто ничто другое в мире не интересует меня так, как этот проект.
Конрад распахнул дверь комнаты, и приветливое выражение на его лице быстро сменилось изумлением, потом гневом, как и следовало ожидать от любого человека, увидевшего, как в его святая святых вторгся незваный гость.
И что еще хуже, следом за ним в комнату вошел Кит.
Конрад взглянул на открытый стенной шкаф с горевшим внутри него светом, потом посмотрел на меня, стоявшего у письменного стола. Его бычья шея стала наливаться кровью, кустистые брови сдвинулись, рот неумолимо сжался.
– Как это понимать? – прогрохотал он хриплым разъяренным голосом.
– Простите, – неловко стал оправдываться я. Я сложил планы по сгибу и засунул в папку. – Мне нечем оправдаться. Могу только принести извинения. Я очень, очень извиняюсь.
– Этого мало! – он был искренне рассержен, что совершенно не вязалось с его обычным настроением и натурой, для которой, в отличие от Кита, было совсем не типично выходить из себя. – Шкаф был заперт. Я всегда запираю его. Как вы открыли его?
Я ничего не ответил. Подточенный ключ все еще торчал в замке. Я был ужасно смущен, и он, несомненно, видел это.
В припадке ярости он схватил мою палку, лежавшую на столе, и занес над головой, как бы собираясь ударить меня.
– О нет, Конрад, – сказал я. – Не делайте этого.
Он заколебался, но руки не опустил.
– Почему же нет? Почему же, черт побери, нет? Вы это заслужили.
– На вас это не похоже.
– Это похоже на меня, – громко произнес Кит. Он выдернул палку у своего близнеца, выдернул совершенно бесцеремонно, воспользовавшись нерешительностью Конрада, и попытался нанести быстрый удар по моей голове.
Я рефлекторно выставил вперед вверх руку, чтобы парировать удар, и схватился за палку, причем с такой силой, на какую не рассчитывал Кит, и резко потянул на себя. Он отпустил ее не сразу, отчего потерял равновесие и вынужден был ухватиться обеими руками за край стола, чтоб не упасть вперед.
Все трое, Конрад, Кит и Дарт, стояли раскрыв рты. Они настолько привыкли к моей беспомощности, что были совершенно не готовы к другому повороту событий. Говоря по правде, в это утро я почувствовал, что ко мне возвращается былая сила.
Тем не менее я оперся на палку, а Кит, выпрямившись, сверкал на меня глазами, обещая смерть.
Я повернулся к Конраду:
– Мне хотелось взглянуть на планы.
– А зачем?
– Он ведь архитектор, – стал защищать меня Дарт, хотя лучше бы он этого не делал.
– Строитель, – уточнил отец.
– И то, и другое, – выдохнул я. – Я очень сожалею. Очень. Мне нужно было бы попросить разрешения взглянуть на них, а не вламываться сюда. Мне очень стыдно…
Так оно и было, хотя я ни о чем не сожалел и стыдиться мне тоже было нечего.
Конрад прервал мое мычание, сказав:
– Откуда вам было известно, где планы? – Он обернулся к Дарту. – Откуда он знает? Самому ему ни за что не найти бы этого шкафа. Он практически невидим.
Дарт испытывал ту же неловкость, как и я, но я это только чувствовал, а у него это запечатлелось на лице. Он обошел вокруг стола и встал за моим левым плечом, как будто ища защиты от зревшего в родителе праведного гнева.
– Это ты показал ему, где искать! – с негодованием вскричал Конрад. – Это ты показал ему!
Дарт пролепетал:
– Я не думал, что это имеет какое-нибудь значение. Отчего такая кутерьма?
Конрад смотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Ну, как можно тебе объяснять, если ты сам не понимаешь? Но вы-то, – повернулся он ко мне. – Я только-только начал думать, что вам можно доверять. – Он растерянно передернул плечами. – Убирайтесь отсюда, оба. Вы мне отвратительны.
– Ну нет, – запротестовал Кит. – Откуда ты знаешь, что он ничего не украл? – Он обвел глазами комнату. – У тебя здесь столько золота и серебра. Он же вор.
«Вот сволочь», – подумал я. Ведь я выкрал кое-что подороже золота и не собирался с этим расставаться. Я, конечно, окреп, но сумею ли выйти победителем, схватившись с двумя здоровыми мужчинами, в этом я не был полностью убежден. Нужно их перехитрить.
Я задрал кверху подбородок, секунду назад еще смущенно упиравшийся мне в грудь. Вид у меня сделался почти беспечным. Я прислонил свою палку к столу, расстегнул легкий пиджачок, который несколько дней назад висел на стуле в конторе Роджера, вытащил из рукавов руки и кинул пиджак Конраду.
– Обыщите, – сказал я.
Он поймал скомканный пиджак. Кит нетерпеливо схватил его и обшарил карманы. Ни золота, ни серебра. Не украдено ничего.
На мне была свободная клетчатая рубашка. Я расстегнул манжеты и пуговицы спереди, стянул рубашку через голову и тоже швырнул ее Конраду.
Я стоял обнаженным до пояса. Я улыбался. Расстегнув брюки, я начал расстегивать ремень.
– Теперь брюки? – весело спросил я Конрада. – Ботинки? Носки? Еще что-нибудь?
– Нет. Нет, – смутился он. Он сделал движение, как будто застегивает «молнию» на брюках. – Наденьте рубашку. – Он кинул мне рубашку. – Возможно, вам нельзя доверять, и я очень в вас разочаровался, должен признаться, но вы не мелкий воришка. – Он повернулся к Киту. – Отпусти его, Кит. Найди для выяснения отношений какое-нибудь другое место. Только не в моей комнате.
Я надел рубашку, застегнул, но заправлять в брюки не стал.
Дарт жалобно проговорил:
– Прости, отец.
Конрад показал жестом, что видеть нас не желает. Дарт протиснулся мимо стола, с опаской посматривая на Кита, который не выпускал из рук мой пиджак.
Прихрамывая, я медленно двинулся вслед за Дартом, полагаясь на палку и как на опору, и как на орудие защиты.
Конрад язвительно кинул мне в спину:
– Надеюсь, мистер Моррис, мы с вами больше не встретимся.
Я опустил голову, признавая, что виноват.
Кит не делал никаких движений, показывавших, что он готов отдать мне пиджак.
Просить вернуть его я не собирался. Не следует испытывать счастье, подумал я: малейшее неосторожное движение могло вызвать извержение вулкана. Мне бы только добраться подобру-поздорову до двери и выбраться тихонечко в холл, а там как-нибудь, как таракану, пробраться к выходу.
Я старался не проронить ни звука, пока мы не оказались на улице, но никто не остановил нас сердитым окриком. Дарт быстро шмыгнул в машину, рядом с которой теперь стоял китовский «Ягуар», и нетерпеливо ждал, пока я проковыляю на свое место.
