Сдвиг - Кринг Тим (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Скорее наоборот — меня нашли…
Лифтер любезно вызвал ему такси, и вскоре БК уже был на пути в отель. Они угодили в пробку, и БК с пяток кварталов отшагал пешком. Смесь из пепла и крови надолго оставила у него во рту привкус чего-то кислого. Толкнув наконец дверь в номер, он понял, что торопился напрасно.
Чандлера не было.
Чикаго, штат Иллинойс
19 ноября 1963 года
Охранники Сэма Джанканы не просто обыскали Мельхиора: они задрали ему рубашку, чтобы убедиться, что на нем нет микрофона, заставили снять ботинки, ощупали подкладку на шляпе, проверили содержимое бумажника. Они даже сняли колпачок с ручки и поцарапали пером по бумаге, проверяя, действительно ли это ручка, и оставили ее себе. Убедившись, что он чист, они пропустили его в личные покои Джанканы.
— Я не забуду забрать ручку, когда буду уходить, — предупредил Мельхиор охранников и, повернувшись, прошел в кабинет главаря чикагской мафии.
Мельхиор, еще не оправившись от столь бесцеремонного личного досмотра, прошел к столу, за которым сидел Джанкана, никак не отреагировавший на появление гостя. Это был худощавый и франтоватый мужчина с продолговатым лицом и ямочкой на остром подбородке. Мельхиор раньше видел его только на фотографиях в неизменных темных очках и широкополой шляпе, скрывавшей лысину, но сейчас благодаря массивной роговой оправе очков он походил скорее на бизнесмена, чем на сердцееда. Кроме продолжительной связи с Филлис Макгуайер из знаменитого трио «Сестры Макгуайер» он встречался с Джудит Кэмпбелл, которая как раз в то время крутила роман с Джеком Кеннеди после своего разрыва с Фрэнком Синатрой. Тогда еще кандидат в президенты, Кеннеди искал возможность заручиться поддержкой избирателей Чикаго, и, по слухам, его любовница помогла заключить сделку с тем самым человеком, который сейчас сидел за столом. Однако даже безупречно сшитый костюм не мог компенсировать уличного жаргона, на каком изъяснялся Джанкана.
— Итак. Что за придурок доставал всех кидал, авторитетов, шлюх и сутенеров Чикаго в поисках Момо Джанканы?
Перед письменным столом — как и в кабинете Дрю Эвертона — стояло кресло, но Мельхиор садиться не стал. Он знал, что вольность, которую он позволил себе, чтобы досадить Эвертону, здесь не пройдет.
— Меня зовут Мельхиор, — представился он, удержавшись, чтобы не добавить «сэр».
Джанкана махнул рукой, будто прогоняя назойливую муху.
— Я не спрашивал, как тебя зовут. Я это знаю. Я спрашивал, кто ты такой.
— Я работаю на ЦРУ. Два последних года провел на Кубе.
Джанкана раздул ноздри и разочарованно выдохнул:
— Ты тратишь мое время, мистер Безмозглый Мельхиор из чертова Центрального разведывательного управления или чего там еще. Кто ты такой и за каким хреном хотел меня видеть?
Мельхиор машинально стал нащупывать пулевое отверстие под лацканом — оно действовало на него успокаивающе. Однако хотя и этот пиджак принадлежал мертвецу, но убил его он сам и специально позаботился о том, чтобы на пиджаке не осталось никаких отличительных примет. Мельхиор понимал: здесь он должен взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его.
— Дело вот в чем, мистер Джанкана. Я знаю, что вы помогли Джеку Кеннеди победить на выборах в шестидесятом, и я знаю, что последние пару лет вы помогали Конторе убрать Фиделя Кастро. Я знаю также, что вы чувствуете себя обманутым, поскольку Бобби Кеннеди по-прежнему пытается засадить вас за решетку, несмотря на деньги и связи, которые вы использовали во благо его семьи из лучших побуждений.
На лице Джанканы не дрогнул ни один мускул, но на этот раз он выдержал паузу, прежде чем открыть рот.
— Слушай, ты считаешь, что много знаешь, — сказал он. — Я могу добавить к твоему списку много всякого дерьма. У меня есть письма на официальных бланках ЦРУ, в которых Лаки Лучиано благодарят за помощь в борьбе против коммуняк в Италии и Франции после войны. У меня есть фотографии, на которых агенты Конторы перевозят героин из Юго-Восточной Азии в Сан-Франциско, чтобы финансировать борьбу своей частной армии против Вьетконга. И у меня есть уникальная коллекция сувениров — сигары, начиненные взрывчаткой, ручки с цианидом и пара штук, похожих на плесень, к которым я даже не хочу приближаться. Все они изготовлены в Лэнгли специально для нашего общего друга по другую сторону Флоридского пролива.
Мельхиор ответил не сразу, а чуть помедлив, чтобы обдумать услышанное. Слова Джанканы звучали все также враждебно, но тональность речи его изменилась. Босс мафии почувствовал любопытство. И он забрасывал удочку, чтобы выяснить, как далеко зайдет Мельхиор в своих откровениях.
Мельхиор сделал глубокий вдох. У него была всего одна попытка.
— Я был в Италии в сорок седьмом. Тогда мне было семнадцать. Я так понравился Лаки, что он даже хотел выдать за меня свою дочь. Я провел девять месяцев в Лаосе, собирая деньги для той самой частной армии, о которой вы упомянули. Я провел два года на Кубе, куда меня послали с той самой начиненной взрывчаткой сигарой для Кастро. Я здесь не для того, чтобы выдвигать какие-то обвинения, мистер Джанкана. Я здесь, чтобы предложить свою помощь.
Мельхиор не хотел бы иметь Джанкану в качестве партнера по покеру. Во время его монолога лицо мафиози не отразило абсолютно никаких эмоций. Он просто сидел, откинувшись в кресле из дорогой черной кожи, и едва заметно улыбался. Это была опасная и обезоруживающая улыбка — этакое гипнотическое раскачивание кобры перед смертельным броском.
— Сицилиец?
— Моя мать родилась у подножия Этны, — ответил Мельхиор на безупречном сицилийском.
Джанкана рассмеялся, издав звук, похожий на рычание.
— Ладно. Теперь скажи, что для меня можешь сделать ты.
Мельхиор кивнул:
— Чуть больше трех недель назад я застрелил Лу Гарсу.
Джанкана щелчком сбил с манжета пылинку.
— Это имя мне ни о чем не говорит.
— Я застрелил его на Кубе, когда он пытался украсть атомную бомбу.
Снова возникла пауза. Мельхиор не мог решить, обдумывает ли Джанкана его слова или размышляет, как ему избавиться от тела, после того как Мельхиора пристрелит в спину кто-нибудь из охранников. Наконец мафиози разлепил губы:
— Лу никогда не говорил ни о какой атомной бомбе.
— Он собирался продать ее и оставить деньги себе.
— Ты убил ублюдка?
— Да.
— Хорошо. Одной проблемой меньше. — Немного помолчав, он спросил, будто из вежливости: — Так что с бомбой?
— Она по-прежнему там, на Кубе.
Джанкана подался вперед и достал из коробки сигару.
— Ладно, que sera sera [40], как говорила Дорис…
— Я считаю, мистер Джанкана, что бомба принадлежит вам.
В первый раз за всю беседу Джанкана отреагировал — у него чуть дрогнула бровь. Однако он не стал отвечать сразу и неспешно раскурил сигару. Мельхиор посмотрел на марку. Разумеется, кубинская. И, само собой, «Монтекристо».
— В моей жизни мне пришлось заниматься многим. Девушками. Спиртным. Даже торговлей оружием. Но атомная бомба? Может, проще сразу нарисовать на лбу мишень и вложить пистолет в руку Бобби Кеннеди?
— Насколько я понимаю, на вашем лбу, мистер Джанкана, мишень уже нарисована. После Джимми Хоффы Бобби Кеннеди сделал мафию врагом номер два Америки. Так или иначе, он прихватит вас в будущем году, чтобы обеспечить брату победу на выборах, и станет гнать волну до самого шестьдесят восьмого года, и тогда клан Кеннеди будет у власти целых шестнадцать лет, если этому не помешать.
Назвать его врагом номер два было удачным ходом: Джанкана во всем стремился быть среди первых, даже если речь шла о списке наиболее опасных преступников. И его выбор марки сигар это лишь подтверждал.
— И чего ты от меня хочешь? Чтобы я пристрелил Бобби Кеннеди?
Мельхиор покачал головой:
— Если его пристрелить, он превратится в мученика. А борьба с мафией из его личного крестового похода перерастет во всеобщую. Единственная возможность остановить Бобби Кеннеди — это лишить его должности, а это возможно, только если Джека Кеннеди убрать из Белого дома.
