Водоворот чужих желаний - Михалкова Елена Ивановна (читать книги регистрация txt) 📗
Левушин опустился, распродал все из дома, ходил по поминкам и редким свадьбам в кургузом засаленном пиджачке и рассказывал о том, как хорошо жилось ему с тещей и какой светлой души была она человек. Хотя все знали, что Мишка с тещей жили как кошка с собакой, а помирились непонятно как за несколько лет до ее смерти. Незаметно он прибился к Сковородову и, если были силы, доходил до соседнего села, чтобы выпить с Кириллом.
В тот вечер, напившись, обычно молчаливый Кирилл вдруг разговорился. Они сидели вдвоем с Левушиным, и Кирилл не столько разговаривал с ним, сколько жаловался неизвестно кому на неудачную судьбу. Раскачиваясь, он перечислял все, что случилось с ним, и Мишка сидел, слушая и кивая, до тех пор, пока Сковородов не повторил в третий раз, что во всех его бедах виновата русалка.
– Если бы на нее не надеялся, а на себя, – с горечью рассказывал Кирилл, – глядишь, по-другому жизнь свою построил бы. Ну ничего, я еще отсюда уеду!
– Какая русалка? – неожиданно трезвым голосом спросил Левушин.
Кирилл, потерявший осторожность, махнул рукой и сказал, что есть у него одна особенная вещица, только ему больше пригодиться не может.
– Мне отдай, а? – вкрадчиво попросил Левушин. – Мне, может, она и пригодится…
В глазах его мелькнуло что-то странное, и это странное не понравилось Кириллу. Даже будучи пьяным, он почувствовал, что сказал лишнее, и попытался отшутиться. Но Мишка шутить не захотел.
– Отдай, Кирюша, – ласково уговаривал он, подходя к Сковородову. – Мы же с тобой друзья! Говоришь, много желаний она у тебя исполняла, да? Значит, и у меня могла бы…
Кирилл, кляня себя за болтливость, попробовал прогнать Левушина, но уговоров тот не слушал, а от табурета увернулся.
– Отдай… – просил он, быстро перемещаясь от стены к стене, зажимая мечущегося Сковородова в угол. – Ну отдай же!
Высокий, исхудавший, с заостренными чертами лица, он вдруг показался Кириллу таким жутким, что его оставила всякая способность к сопротивлению.
– Да забери! – выкрикнул он тонким голосом, закрывая лицо. – Забери!
– А где она у тебя, а? Скажи, где? Только не ври мне!
Тонкие холодные пальцы провели Сковородову по горлу, словно перерезая его, и Кирилл дернулся.
– Вот черт сумасшедший! Не трогай меня, понял? Там, в шкафу, твое сокровище…
Мишка преодолел пространство до шкафа молниеносно, так что Сковородову, сидящему на полу, на секунду показалось, что по комнате движется призрак. За окном сгустился вечер, и в тусклом свете единственной лампочки, свисавшей с потолка, все казалось нереальным.
Кирилл видел, как Мишка, стоя к нему спиной, открыл дверцу шкафа, взял с полки русалку и застыл. А потом засмеялся негромким смехом, пронзительным, как писк комара, и от его смеха Кириллу стало совсем не по себе.
– Вот, значит, что такое… – не переставая смеяться, сказал Левушин.
А затем повернулся к Кириллу.
Лицо у Мишки было такое, что Сковородов быстро пополз вдоль стены, ощущая, что ноги у него дрожат и встать он не сможет. Левушин, посмеиваясь, пошел за ним, размахивая русалкой.
– Обмануть меня хотел… – прошептал он, остановившись над Кириллом, забившимся в угол. – Подсунул мне куклу. Думал, я все мозги пропил? Где русалка?
– У тебя она, дурак! – крикнул Кирилл, не понимая, что происходит. – В руке ты ее держишь.
– В руке-е? Это, что ли?
Мишка взмахнул фигуркой, и в глазах его заплескалось безумие.
– Разве я что-то держу? Нет, ничего у меня нету. Нету, нету… Была, да пропала. А ты меня обмануть хотел, дурачок. Нет, не обманешь.
Он повернулся и взял со стола тупой кухонный нож, которым они резали хлеб. К лезвию присохли крошки, и Кирилл застрял на них взглядом, не в силах отвести его. Дикая мысль о том, что нужно попросить Левушина стряхнуть крошки, пришла ему в голову, а в следующую секунду Мишка отбросил русалку в сторону и резанул Кирилла ножом по лицу.
– Тело его только на следующий день нашли, – закончила Наталья Котик. – Милиция приезжала, много людей было. Шутка ли – его всего изрезали! Потом кто-то сказал, что он до утра не умирал, а Мишка над ним все глумился. Окна закрыл ставнями, дверь запер и творил расправу. Страдалец тот, Сковородов, может, и кричал, да только дом стоит на отшибе, и Левушин ему, видно, рот затыкал. Соседка потом сказала, что крови было – по всем комнатам. Не смогли отмыть, и покупателя на дом не нашлось. Так и стоял он, пока весь не обветшал и не развалился.
Она отпила воды, провела рукой по лицу.
– Если б я все это знала, когда Мишка утром ко мне пришел, не остаться бы мне живой.
– К вам?!
– Ко мне, Макар, ко мне. Я на огороде работала, а Колька мой был дома. Ты думаешь, шрам-то мой откуда? От него, Левушина, ирода.
Утром, увидев покачивающуюся тощую фигуру, Наталья не удивилась – Мишка часто побирался по соседям. Она хотела сказать, что и рубля алкоголику не даст, но Левушин опередил ее.
– Расскажи мне, Натальюшка, про русалку, которую я тебе подарил, – ласковым голосом попросил он, и Наталья отчего-то не осмелилась его прогнать. – Кому ты ее отдала? Или себе оставила?
Наталья честно сказала, что русалки у нее нет, но Левушин ей не поверил.
– Отдай! – слезно попросил Мишка, дергаными движениями вытирая руки о рубашку, всю в каких-то темных пятнах. – Что тебе, жалко? Я же вижу, ты получила все, что хотела.
Сама не зная, зачем, Наталья спросила, откуда у Левушина взялась фигурка, и Мишка рассказал ей все, что знал.
– Не принесет она тебе добра! – начал пугать он. – Помнишь, что с Хохловым случилось? Утопился он, вот как! Беду принесет тебе русалка, точно говорю. Отдай, а? Отдай, Наталья!
– Отдала бы, – сказала она, глядя на него с жалостью и брезгливостью. – Только я ведь ее, Миш, и правда подарила.
– Кому?!
От его крика Наталья испугалась и поспешила ответить:
– Марье Авдотьевне отдала, соседке.
Мишка нахмурился, припоминая.
– Какой Авдотьевне? Которую пять лет, как похоронили?
Наталья кивнула.
– А русалку… – прошептал Мишка, наступая на нее, – русалку она где спрятала?
– Она мне рассказывала, что отдала ее, а кому – не помню. Ей-богу, Миш, не помню. Ступай своей дорогой, забудь ты про свою игрушку.
– Игрушку?! Игрушку?!
Левушин вмиг пришел в дикую ярость.
– Ты, значит, поигралась игрушкой, получила что хотела, а Левушину – шиш? Отдала, стерва! Я – тебе, а ты – подарила!
Он заверещал что-то совсем невнятное, брызжа слюной ей в лицо, и перепуганная Наталья слишком поздно поняла, какую ошибку она совершила. Вытащив из кармана нож, покрытый темными разводами, Мишка бросился на нее, размахивая лезвием перед лицом Натальи.
– Ты!.. – запыхавшись, выкрикивал он, и из его рта разило перегаром. – Я тебе подарок сделал царский, а ты Левушина без жизни оставила! Выпила жизнь мою, кровушку мою! За мой счет пировала, подлая! Все обманули Левушина, все!
Он понес что-то совсем невразумительное, и Наталья, выйдя из ступора, завизжала по весь голос. В следующую секунду Мишка, изловчившись, дотянулся до ее лица ножом и распорол ей щеку.
– Убил бы он меня точно, – рассказывала Наталья Илюшину, трогая шрам, – если бы Колька мой не выскочил из дома. Пока он до огорода добежал, Мишка успел сбежать в лес, а там ищи-свищи его, алкаша ненормального! Я так Коле своему и сказала: радоваться, мол, надо, что не убил он меня. Потому что как вспомню его глаза бешеные, так в дрожь меня бросает. Сколько лет прошло, а до сих пор страшно: снится иной раз, что вернулся он и хочет меня зарезать. А когда тело Сковородова нашли и мне все рассказали, я чуть сознание не потеряла. Поняла, какой судьбы избежала.
– А что потом с Левушиным стало? – спросил Макар.
– Нашли его возле Марьиного омута через двое суток. Он как собака бешеная, что напиться не может, возле воды лежал. Я сама его не видела, а Колька мой говорил, что лицо у него было дикое, страшное. От белой горячки умер, не иначе.
