Доктор Солт покидает город - Пристли Джон Бойнтон (читать книги без сокращений .txt) 📗
Еще не было двух, когда доктор Солт поднимался по крутой лестнице кинотеатра. Со стен на него смотрели фотографии кинозвезд, но он не замечал их. Его раздражали коричневые панели стен — не то деревянные, не то пластмассовые. Просто какой-то дворец из молочного шоколада, а не кинотеатр! Ярко-зеленая табличка над дверью на площадке между лестничными маршами гласила: «Для мужчин». Доктор Солт прошел мимо, поднялся еще на один пролет и оказался в шоколадном фойе с шоколадным занавесом, закрывающим двери в партер. Возле этих дверей стояла шоколадная билетерша: коричневый костюм, коричневые чулки, коричневые туфли, но розовая блузочка и такая же розовая мордашка. Вот к ней и направился доктор Солт.
— Здравствуй, Пегги, — окликнул он ее.
— О… Так это же доктор Солт! — Она округлила и без того круглые серые глазки. — Вы пришли картину посмотреть? Всем нравится. Уже неделю идет.
— Я зашел, чтобы поговорить с тобой. Дело очень важное.
— Это касается Норин, правда? Но мне придется то и дело прерываться, сейчас как раз самый народ пойдет…
И верно, подошел первый зритель. Доктор переждал, пока Пегги надорвет билет и бросит оторванную контрольку в урну, а затем сказал тихо:
— Вы ведь с Норин подруги, она жила в вашем доме…
— Так мама получала за это с нее два фунта десять шиллингов в неделю за комнату и завтрак. Да, мы, конечно, дружили, но, когда она поселилась у нас, я редко видела Норин. Я встаю — она еще спит, прихожу с работы — ее нет дома, ложусь в постель — она только появляется на пороге. А потом она вообще бросила работу и зачастила на шикарные вечеринки… Простите, доктор.
Солту опять пришлось ждать, пока Пегги разделается с билетами представительной пожилой пары.
— Когда ты последний раз говорила с Норин? — спросил Солт, после того как супруги скрылись за шоколадным занавесом. — Попытайся вспомнить, это важно.
— Иногда Норин заходила в соседнее кафе и, если я была свободна, мы болтали с ней. Но вот когда это в последний раз было? — Пегги сморщила лобик. — Может, в сентябре? Ага, шла вторая неделя сентября, числа не помню.
— У меня на приеме Норин была в последний раз утром двенадцатого сентября.
— Так как раз в этот день она отправилась на вечеринку и не вернулась. Точно, мама говорила, что это было двенадцатого. А накануне Норин приходила сюда. Она так дергалась, просто ужас. Ей хотелось выговориться. Если вы уж так хотите, я могу сказать, куда подевалась Норин.
— Ну, Пегги, конечно, иначе зачем же я стал бы беспокоить тебя. О, простите. — Солт посторонился, так как к Пегги подошли двое парней и девушка. Один из парней недоуменно взглянул на доктора. Когда они прошли в зал, Пегги покачала головой.
— Боюсь, эта троица может устроить беспорядок в зале, — прошептала она. — Знаете, доктор, Норин на юге Франции! Ее отвез туда тот парень, с которым она в последнее время гуляла. Он и жениться обещал. Норин говорила, он по ней с ума сходит. Правда, имени его она не называла. Но вы не беспокойтесь, доктор, она небось сидит сейчас в купальном костюме и попивает мартини.
— Ей нельзя этого делать, Пегги. И вряд ли Норин вообще уехала.
— Секундочку. — Пегги обслужила еще одного зрителя. — Почему вы так думаете, доктор?
— У нее нет заграничного паспорта.
— А не могла она поехать со своим парнем в Лондон и получить паспорт там?
— Едва ли. Послушай, это с ним Норин ходила в клуб «Юнайтед Фэбрикс»?
— Ну конечно. Они везде бывали вместе. Она спала с ним, это точно. Знаете, половина этих так называемых мальчиков на вечеринках — просто грязные старые развратники, но этот, которого она уж не знаю где подцепила, действительно молодой парень, вряд ли старше Норин, да плюс ко всему при хороших деньгах. Конечно, у Норин в голове пусто, но ей повезло. Повезло во всем.
— Не уверен, Пегги. В чем-то повезло, а в чем-то нет. — Солт посторонился, пропуская очередного зрителя. Когда тот отошел, он опять обратился к девушке: — Больше тебе нечего мне сказать?
— Нууу… — Пегги явно колебалась. — Вообще-то это секрет. У Норин есть один секрет. Она поделилась со мной, но это же не моя тайна, правда? Я не могу нарушить клятву. Я дала Норин слово, что никому не скажу, никому-никому.
— Но ты можешь хотя бы сказать, — доктор Солт в упор смотрел на девушку, — этот секрет имеет отношение к ее исчезновению?
— Нет-нет, совсем нет.
Подошли еще два зрителя.
— Мне остается только верить тебе, — проговорил доктор. — Спасибо.
Он медленно спускался по лестнице, когда из-за двери с табличкой «Для мужчин» вышел рыжеволосый парень в кожаной куртке и двинулся вверх, к кинозалу. Доктор спустился еще ступеньки на четыре, но, уловив наверху какой-то странный резкий звук, повернулся и поспешил туда, обогнав молодую пару, которая только что прошла мимо него.
В фойе никого не было. Ни Пегги, ни рыжего парня. Только урна с рассыпанными по полу обрывками билетов валялась у стены, как будто ее хорошенько пнули ногой.
В три доктор Солт опять был в гараже, забрал машину у Берта и едва от него отделался: механик уже предлагал за «ситроен» кругленькую сумму, но выслушивать его у Солта не было времени, он торопился на Олтон-стрит.
Солт знал эту улицу, она проходила в полукилометре от его дома. Ничем не примечательная унылая улица, населенная толстыми и тощими женщинами и вечно хнычущими детьми. Доктор остановился у дома сорок пять. Миссис Пирсон открыла дверь раньше, чем он успел позвонить. Вид у нее был еще более неряшливый, чем обычно.
— Прошу вас, доктор. Выпьете чашечку чая? Я приготовлю в один момент.
Он поблагодарил и сказал, что чай не пьет. Это была ложь. Он обожал чай, но не такой, разумеется, который готовят женщины вроде миссис Пирсон, больше похожий на настойку танина, чем на чай.
— Присаживайтесь. Курите, я люблю, когда мужчина курит трубку.
Солт закурил, чтобы перебить стоявший в комнате запах немытого тела и плохо простиранного белья.
— Вы были сегодня в полиции по поводу Норин? — спросила миссис Пирсон. — Я знаю, потому что в полдень ко мне приходил сержант — правда он был без формы — и просто извел меня вопросами.
— И что же вы ему сказали, миссис Пирсон?
— Все то же самое. Только когда я им это раньше говорила, их это мало интересовало. Хотя, признаться, когда я к ним ходила, то для храбрости пропустила по стаканчику с моей приятельницей, миссис Мастон, это ведь она меня научила пойти в полицию. Ну, я и рассказала сержанту, что Норин ушла двенадцатого сентября, выглядела вполне элегантно, она в последнее время стала хорошо одеваться, должно быть, ее парень покупал ей платья. Норин не сказала, когда вернется, но я знала, что она, скорее всего, придет поздно, и, как обычно, ждала ее возвращения. Не понимаю, что было у Норин на уме, но почему она вот так, все бросив, ничего никому не сказав, взяла и ушла? И даже за вещами не является. Нельзя же так просто все бросать… Например, вот это.
Миссис Пирсон, словно фокусник, торжественно извлекла откуда-то потрепанную тряпичную куклу.
— Эта кукла у Норин с самых ранних лет, сколько она себя помнит. Норин без нее ни шагу. Она повсюду носила ее с собой, укладывалась с ней в постель. Я сказала сержанту: «Она обязательно должна вернуться хотя бы за этим». У моей Пегги есть плюшевый мишка, она тоже спит с ним в обнимку, как маленькая. Господи, только вчера они были детьми… — Миссис Пирсон всхлипнула.
— Все мы в чем-то остаемся детьми, — вздохнул доктор Солт, не находя слов утешения.
— Доктор, но что же случилось? Как вы думаете? Пегги говорит, Норин уехала со своим парнем на юг Франции, они вроде хотели там пожениться. Я так не думаю. И почему она не пришла за своими вещами? Ну хоть на пять минут! Я так переживаю за нее. Три недели ни словечка. Где она, доктор?
— Не знаю, — медленно проговорил Солт, поднимаясь со стула. — Но я это выясню. Я не уеду отсюда, пока не добьюсь правды, хотя уже сыт по горло этим Бекденом.
