В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы) - Клюева Варвара
- Понимаю, что выгляжу навязчивым, что моя просьба вам неприятна, - и готов заплатить хорошую компенсацию за моральный ущерб. Сколько вы хотите за получасовую беседу с моим капризным хозяином?
- Тысячу долларов, - брякнула я первое, что пришло мне на ум. Заламывая несусветную плату, я преследовала вполне определенную цель - прощупать своего собеседника. Если Василий не врет, и я нужна ему, чтобы исполнить дурацкую прихоть босса, то сейчас он повернется и уйдет. Я, конечно, не очень хорошо знакома с прейскурантом на подобные услуги, но думаю, две тысячи долларов в час многовато даже для первоклассной гейши. Если же я права и причина, по которой эти двое не желают оставить меня в покое, более основательна, рябой начнет торговаться.
- Договорились, - быстро сказал он и, увидев мой разинутый рот, рассмеялся. - Я не спятил, честное слово. Просто, если Анатолий устроит дебош, это обойдется ему куда дороже. Вы не думайте, я не из своего кармана собираюсь платить. Завтра босс протрезвеет, поймет, каких дел едва не натворил, и все мне вернет, еще и сверху накинет. Чего-чего, а денег у него хватает. Правда, дури тоже.
"Вот это да! - думала я ошалело. - Дело-то, стало быть, нешуточное, если они готовы такую сумму выложить. Какого же черта им нужно? Может, это парочка сексуальных маньяков, убивающих особо изощренными способами? Но тогда им придется убрать и проводницу - она, надо полагать, хорошо разглядела своих пассажиров, пока точила с ними лясы. Милиция с ее слов сделает фоторобот, развесит на всех столбах и рано или поздно поймает душегубов... Фу ты, какая чушь в голову лезет! Где это видано, чтобы маньяки потрошили женщин в таких неподходящих условиях? Нет, тут что-то другое... Но что? Я не имею отношения ни к влиятельным персонам, ни к шпионским секретам, для продажи в бордель слишком стара, для банального грабежа слишком бедна. Денег при мне меньше, чем они заплатили за свое отдельное купе, не считая мзды студентам, одолжившим им паспорта. В чем же дело?"
Брюнет истолковал мое молчание по-своему.
- Думаете, обману? Я готов заплатить вперед. - Он полез в карман, вытащил пачку зеленых купюр и отсчитал десять бумажек. - Вот. Хотите - припрячьте куда-нибудь. Мне выйти?
- Выйдите. - Я не видела особого смысла прятать деньги. Весь мой багаж состоял из одной сумки, и при желании не составляло труда отыскать в ней все, что угодно. Но мне нужно было побыть одной, чтобы решить для себя, чем чревато принятие этого приглашения.
Василий кивнул, открыл дверь и шагнул в коридор.
- Так мы договорились? - спохватился он, уже закрывая дверь. - Вы придете?
- Я же взяла деньги. Но помните, вы оплатили только получасовую беседу. Других услуг от меня не ждите.
- Можете не сомневаться. Только полчаса безобидной болтовни.
Дверь захлопнулась. Я уставилась в окно на свое отражение. Итак, передо мной стоят два вопроса. Первый: чего от меня хотят? И второй: чем это мне грозит? Не ответив на первый, не узнаешь ответа и на второй. Мне не пришло в голову ни единой приемлемой версии. Рябой говорит, что у босса неприятности. На вокзале у меня сложилось впечатление, что неприятности у обоих. Предположим, странная парочка влезла в какой-то криминал, попала под следствие и дала подписку о невыезде. А неотложные дела требуют их присутствия в Питере. Тогда ясно, почему рябой Вася зыркал на вокзале по сторонам, - боялся, что у них проверят документы. И сцена с чужими паспортами тоже ясна. Если выяснится, что они уезжали, им могут - как это называется? - изменить меру пресечения, то есть попросту посадить. Но при чем здесь я? Не приняли же они меня за милицейского агента? Не психи же они, в самом деле. А если приняли, то чего им нужно? Дать мне в такой завуалированной форме взятку, чтобы помалкивала? Опять ерунда какая-то! Если уж я милиционерша и веду за ними наблюдение, то помалкивать не стану: надо же будет как-то оправдать перед начальством поездку в Питер. А если они собираются меня убрать, то зачем такой сложный подход? Могли бы потихоньку, не привлекая к себе внимания, подкараулить меня у туалета, стукнуть по голове и выбросить в окошко. Нет, гипотеза не годится. Тогда другой вариант: попутчики удирают от бандитов. Но на бандитку я похожа еще меньше, чем на милиционершу. Какой же им от меня прок? Или они надеются, что у меня черный пояс по каратэ и, подружившись с ними, я встану на их защиту? Я с сомнением поглядела на свое отражение: маленький заморыш с нездоровой синевой под глазами. Ничего общего с Брюсом Ли или Арнольдом Шварценеггером. Придется тебе, Варвара, придумать что-нибудь поправдоподобнее.
Но остальные версии, до которых я додумалась, выглядели еще сомнительнее. Может, моим соседям действительно загорелось душевно поболтать с девочкой? Правда, тысяча долларов за такое развлечение - многовато, но, возможно, они по глазам оценили всю глубину моего интеллекта и поняли, что такой шанс выпадает раз в столетие и упускать его никак нельзя? Я выразительно хмыкнула. Похоже, предварительный анализ ничего не даст. Чтобы выяснить причину этой непонятной жажды общения, нужно отправиться в логово врага. Во всяком случае, от физической расправы я могу себя как-то подстраховать. Заодно и денежки припрячу. Не то чтобы мне было их жалко, просто не хотелось, чтобы меня держали за дуру.
Вытащив из сумки старенький термос, я отвинтила крышку, вынула колбу, сунула доллары в корпус и вставила колбу на место. Потом достала из бокового кармашка два пакетика чая, бросила в термос и вышла в коридор.
В купе проводников сидели уже две девицы: давешняя пухлая блондинка и миниатюрная шатенка. Они оживленно болтали и на меня посмотрели с явным неудовольствием.
- Девушки, у меня к вам две просьбы, - заявила я властным тоном, чтобы им не пришло в голову, будто они могут этими просьбами пренебречь. - Во-первых, у меня в этом термосе лекарственный чай, который нужно настаивать не меньше сорока минут. Не могли бы вы завтра утром, перед тем как начнете будить пассажиров, плеснуть сюда кипятку? Я оставлю термос здесь, на столе.
Возможно, моя просьба и не вызвала у проводниц восторга, но начальственный тон сделал свое дело, и девушки закивали.
