Магия успеха - Разумовский Феликс (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
— Ну как ты, хвостатый, тащишься? — Потрепав хищника по нехилому загривку, он рысью забежал в гальюн, в ванную и, подгоняемый желудочными соками, двинул на кухню. И тут же в недоумении замер, — на плите царила пустота. Ни пюре с домашними котлетами, ни сковородки с жареными пельменями — только разогреть и за уши не оттащишь, — ни вкуснейшего омлета с колбасой и луком. Ничего. Ничего того, что обычно оставляла ему мать каждый вечер уже в течение двух лет. И обязательного послания, ну там «Сереженька, не пей холодного молока» или «Сыночек дорогой, в пельмени не забудь положить сметаны», тоже не было.
«Ну и дела». Аппетит у Прохорова пропал и, не обращая внимания на урчащего Рысика, он, выскочив в коридор, прислушался. Из-за двери отцовской конуры тошнотно перло перегаром, жужжал невыключенный телевизор и слышался густой надрывный храп, а вот в комнате матери стояла прямо-таки мертвящая тишина, оттуда не доносилось ни звука, и Серега почувствовал, как у него перехватило горло.
— Мама… — Он поскребся, осторожно повернул ручку и почему-то на цыпочках вошел внутрь. — Мама…
В комнате никого не было. На разложенном диване лежало скомканное покрывало, в бельевом шкафу, судя по всему, рылись чужие руки, и, подобрав с полу разбитые очки, в которых мать обычно смотрела телевизор, Серега двинулся будить своего геройского родителя.
Действительно геройского: гвардии майор, правда запаса, три боевых ордена, а уж медалюшек-то всяких — не сосчитать. При этом дырка в легком, кое-как залеченный гепатит и чудом уцелевшая левая нога. Правая, по нижнюю треть бедра, осталась в кабине «КамАЗа», подбитого из крупнокалиберного на перевале Саланг. Зато и пил Серегин батя геройски — по-черному. Собственно, на тернистую тропу алкоголизма он встал сразу после демобилизации по ранению, но, будучи неоднократно «торпедирован», нашел в себе силы завязать и заступить на трудовую вахту в народное хозяйство. По-новому он запил пару лет назад, когда стало окончательно ясно, что Витька, младший брат Сереги, из Чечни не вернется…
— Эй, батя, — распахнув дверь, Тормоз щелкнул выключателем и потряс лежавшего ничком отца за костлявое плечо, — где мать?
На полу валялись порожние флаконы «красной шапочки» — средства для обезжиривания поверхностей, воздух был пропитан перегаром, папиросным дымом и вонью давно не мытых телес, зато на самом видном месте красовалась офицерская парадка, правда без орденов и медалей. Награды были давно проданы и пропиты…
— А-о-у… — Захлебнувшись харкотиной, Прохоров-старший заворочался, приоткрыл осоловевшие глаза, и по его небритой щеке потянулись слюни. — Пара… Паралик разбил Семеновну… Аккурат «Время» началось… На Костюшко оттащили, паралик…
Он вдруг густо рыгнул утробно-прогорклым, погрозил кому-то кулаком и, ткнувшись мордой в грязную подушку, раскатисто захрапел.
«Эх, батя, батя». Смотреть на него было тягостно, и, опустив глаза, Серега пошел в коридор к телефону. Однако, сколько он ни названивал в городскую больницу номер двадцать шесть, никто не отозвался, — понятное дело, ночь, час собаки, время, когда больше всего хочется спать, и, плюнув, Тормоз направился в ванную. Утро вечера мудренее.
Горячей воды не было уже месяц, с уханьем забравшись под слишком уж бодрящий душ, Серега внезапно вспомнил, как когда-то уходил в армию. Уходил трудно: в первый призыв «изобразил» себе сотрясение мозга, во второй фиктивно брачевался с какой-то дурой, и только с третьей попытки военкомату удалось его захомутать. И вот, сколько было телок, ни одна, сука, не пришла проводить, лишь мать стояла на пронизывающем ноябрьском ветру и совала ему пакеты со съестным. И все плакала, плакала… А харчи эти, к слову сказать, лихо оприходовали сержанты на распределительном пункте…
«Кстати, о жратве». Поплотнее прикрыв дверь в ванную, чтобы Рысик не вмазался отбеливателем, Прохоров щедро отсыпал ему «Вискаса» и пошел к себе. Поставил будильник на одиннадцать, потянулся, зевнул и наконец-таки завалился спать.
Снились ему мигающие светофоры ночного города.
