Последний тамплиер - Хаури Реймонд (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Гностики, — повторил Рейли. — Как катары?
Венс поощрительно улыбнулся:
— Именно. Среди текстов, найденных в Наг-Хаммади, имеется евангелие Фомы, названное автором «тайным евангелием». Оно открывается строкой: «Вот тайные слова, сказанные живым Иисусом и записанные его близнецом, Иудой Фомой». Его близнецом… И еще: в тот же том входит евангелие от Филиппа — единственное, в котором отношения Иисуса с Марией Магдалиной открыто описаны как любовная связь. Существует и евангелие самой Марии — «Евангелие от Марии Магдалины», в котором она предстает его ученицей и главой христианской общины. А также евангелие от Петра, евангелие от египтян, тайная книга Иоанна… Существует и евангелие истины, с явно буддийским подтекстом. Список можно продолжить.
— Общая черта всех этих евангелий, — продолжал Венс, — помимо того, что Христу в них приписываются слова, не упомянутые в канонических Евангелиях, что все они видят в таких символах христианской религии, как непорочное зачатие и воскресение, наивное заблуждение. Хуже того, все эти евангелия однозначно гностические, и при всем почтении к Иисусу и его ученикам мораль их — призыв познать самого себя, тем самым на более глубинном уровне познавая Бога, то есть, заглянув в себя в поисках источника печали и радости, любви и ненависти, человек обретает Бога.
Венс объяснил, что первые христианские общины стояли вне закона и, чтобы выжить и распространяться, нуждались в своего рода теологической организации.
— Расплодившиеся и противоречащие друг другу евангелия угрожали гибельным расколом движения. Оно нуждалось в единстве, которого невозможно было достичь, пока у каждой общины имелся свой вождь и свое Писание. К концу второго века оформилась властная структура. Иерархия трех рангов: епископы, священники и диаконы — выделились в разных общинах, взяв на себя право говорить от имени большинства и считая себя хранителями единственно правильной веры. Нет, я не утверждаю, что все они были чудовищами, алкавшими власти, — оговорился Венс. — В сущности, они проявляли настоящую отвагу в своем стремлении и, вероятно, искренне опасались, что без общепринятых строгих правил и ритуалов все движение погибнет.
Он рассказал Рейли, что в то время быть христианином значило подвергать себя опасности преследований и даже казни и самое существование Церкви зависело от установления некоего порядка. Организация развивалась, пока в 180 году собор под главенством Иринея, епископа Лионского, не установил единого, унифицированного учения. Допускалась только одна Церковь с общими обрядами и единой верой. Все иные взгляды отвергались как ересь. Доктрина была проста: нет спасения вне истинной Церкви; она должна быть «ортодоксальной», то есть «прямомыслящей», православной, и «католической», то есть вселенской. Это означало, что производство евангелий на дому должно прекратиться. Ириней решил, что должно иметь четыре истинных евангелия — на том любопытном основании, что как вселенная имеет четыре угла и четыре ветра, так и евангелий должно быть четыре. Он написал пятитомный труд «Уничтожение и опровержение ложного знания», в котором расправился с большинством известных писаний как с богохульными, объявив четыре известных в наше время истинной записью слова Божия, безупречными, непогрешимыми и более чем достаточными для нужд приверженцев веры.
— Описание Страстей Христовых отсутствует во всех гностических евангелиях, — заметил Венс, — но присутствует во всех четырех, отобранных Иринеем. Рассказ о смерти Иисуса на кресте и его воскресении положил начало главному церковному ритуалу — причастию, Тайной Вечере. А ведь вначале и этого не было, — фыркнул рассказчик. — В ранней версии, первой из канонических, в Евангелии от Марка, вовсе не говорится о непорочном зачатии и о воскресении. Оно заканчивалось описанием пустой могилы Христа и появлением таинственного юноши, некоего небесного посланца, сообщающего пришедшим к могиле женщинам, что Иисус ждет их в Галилее. Перепуганные женщины убегают прочь и никому не рассказывают об услышанном, что заставляет задуматься, откуда об этом узнал рассказчик. Именно так первоначально заканчивалось Евангелие от Марка. Только у Матфея — пятьдесят лет спустя — и у Луки — еще через десять лет — появляется этот сложный мотив явления после воскресения, и тогда Евангелие от Марка переписывается и к нему добавляется новое окончание. Понадобилось еще двести лет, чтобы в 367 году окончательно установился тот список из двадцати семи текстов, который теперь известен нам как Новый Завет. К концу этого века христианство становится государственной религией, а хранение еретических текстов — государственным преступлением. Все известные копии альтернативных евангелий были сожжены или уничтожены.
— То есть все, кроме тех, спрятанных в пещере Наг-Хаммади, которые рисуют Иисуса вовсе не сверхъестественным существом, — продолжал Венс, не сводя взгляда с лица Рейли. — Их запретили, потому что Иисус в этих текстах — просто бродячий мудрец, призывающий вести жизнь нищего странника и открыть сердца ближним своим. Он явился не для того, чтобы спасти нас от греха и вечного проклятия. Он явился, чтобы направить нас на путь духовного понимания. А когда его ученик достигает просветления — эта мысль, должно быть, заставила Иринея и его присных провести немало бессонных ночей — он больше не нуждается в Учителе. Ученики становятся равны Учителю. Четыре канонических Евангелия Нового Завета видят в Иисусе Спасителя, Мессию, Сына Бога. Ортодоксальное христианство — как и ортодоксальный иудаизм, между прочим, — утверждают, что непроходимая бездна отделяет человека от его Создателя. Евангелия, найденные в Наг-Хаммади, противоречат этому: для них самопознание есть познание Бога; личность и божество — едины. Хуже того, описывая Иисуса как учителя, как просветленного мудреца, они видят в Нем человека, того, с кем можем равняться вы или я, — а для Иринея с присными это не годилось. Он не мог быть просто человеком, Он должен быть чем-то большим. Сыном Божьим. Он должен быть единственным, потому что Его единственность делает единственной Церковь, единственным путь к спасению. Изображая Его в таком свете, ранняя Церковь могла утверждать, что если ты не с Ним, не следуешь Его заповедям, не живешь, как Он указал, то обречен проклятию.
Венс помолчал, всматриваясь в лицо Рейли, и его свистящий шепот рассек воздух:
— Да, я говорю вам, агент Рейли, что практически все, во что верят христиане сегодня и чему они верили начиная с четвертого века: все их обряды, причастие, святые праздники — все это было изобретено после первых последователей Иисуса. Все это придумано, введено много позже — обряды и чудеса, многие из которых заимствованы из других религий, как Рождество и Воскресение. Но основатели Церкви хорошо потрудились. Их бестселлер держался во главе списка две тысячи лет, но… Я думаю, тамплиеры были правы. Уже в их дни он завел слишком далеко — людей стали убивать только за то, что они верили во что-то другое.
— А глядя, как обстоит дело в наши дни, — объявил он, устремив острый взгляд на Рейли, — я утверждаю, что его, безусловно, пора снять с продажи.
ГЛАВА 68
— Так вот что, по-вашему, вез «Храм сокола»? — неприязненно спросил Рейли. — Доказательство, что Евангелие, как вы выражаетесь, вымышленное произведение? Что Иисус не был Богом? Даже если такое возможно, — заметил он, — я могу понять, что это подорвало бы веру, но как бы это помогло тамплиерам объединить три религии, даже допуская, что такова была их цель?
— Они начали с того, что было им ближе, — уверенно возразил Венс. — С религии, которую они знали и своими глазами видели, куда она заводит. После ее… развенчания… Думается, они заранее обзавелись союзниками среди мусульман и евреев — сотрудниками, которые должны были посеять подобные сомнения относительно собственной веры и вымостить путь к новому, единому взгляду на мир.
— Собирая обломки единства, расколотого разочарованием? — Рейли скорее констатировал, чем спрашивал.
