Вольный стрелок - Миленина Ольга (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Глава 16
— О, мне всегда так хотелось написать о вашем университете! Я ведь на ваш переводческий факультет хотела поступать — до сих пор жалею, что не попробовала. Все-таки это так интересно — знать в совершенстве минимум два языка, иметь возможность читать литературу в оригинале, смотреть фильмы без перевода. И учиться у вас наверняка тоже очень интересно — стажировки в зарубежных университетах, работа с иностранцами на практике… Такая прекрасная профессия…
Кажется, энтузиазм мой стал дохнуть — я просто не знала, что еще сказать. Долго лицемерить тяжело — а я занималась этим вот уже минут пять. Пока не упомянув, что заканчивала вечерний педфакультет этого заведения, — это было лучше припасти на тот случай, если мое славословие не окажет нужного воздействия.
Кстати, то, что я собиралась в свое время на переводческий, было правдой — меня мама с папой как раз сюда и пихали. И вот я здесь оказалась наконец — спустя много лет и с совсем другой целью. И, широко улыбаясь, пела дифирамбы декану того самого факультета, на который меня пристроили бы, если б не мое увлечение газетой.
Однако через пять минут я иссякла. Можно было бы, конечно, еще повосхищаться — например, тем, что студенты могут читать Шекспира в подлиннике, — но так как времена изменились и гуманитарные знания утратили престижность, а фамилия Шекспира не так широко известна, это уж было бы совсем неискренне. Куда неискреннее, чем все сказанное.
— Да, вы знаете, конкурс по-прежнему очень высок — несмотря на то что среди молодежи стали куда популярнее. специальности юриста и экономиста. — Сидящая напротив меня женщина — ухоженная, привлекательная, лет сорока пяти, с аккуратным маникюром, строгим макияжем и тщательно уложенными волосами — кажется, не замечала моей неискренности, принимая мои слова за чистую монету. — В последние годы сложилось мнение, что наше образование бесперспективно, поскольку иностранный язык может выучить любой человек, и для этого совсем не обязательно пять лет учиться, достаточно закончить курсы или купить комплект кассет. Но вы же понимаете, что это глупость, — мы даем глубочайшие знания, прививаем чувство языка, воссоздаем на занятиях языковую среду, а на курсах человеку дают набор слов и фраз. И уж поверьте мне, выпускника таких курсов сразу можно определить по речи — оксфордским акцентом там и не пахнет…
— О, разумеется! — Я закивала бурно, вовремя спохватившись, потому что даже шея заболела от такой эмоциональной реакции. — Мне так жаль, что я упустила возможность здесь учиться — сейчас, конечно, уже поздно… Но… если бы вам было интересно, может быть, мы сделали бы с вами интервью? Знаете, у нас в субботнем и воскресном номерах обычно печатаются большие интервью с самыми разными людьми. И если бы вы вспомнили какие-то. интересные истории, связанные с факультетом, — чтобы это не только реклама университету, но живой, захватывающий материал, — мы могли бы…
Мне совершенно не нужно было это интервью — но зато мне нужна была ее помощь. Очень нужна. А ради этого можно было бы потом сделать такой материал. И я отвлеклась даже от истинной цели своего прихода, представляя себе, что надо будет у нее спросить, чтобы это было читабельно.
Я училась тут, пусть и на другом факультете и на вечернем, — и местные байки про казусы, имевшие место в ходе практики студентов-переводчиков в «Интуристе», я слышала. Про то, как впервые оказавшись один на один с иностранцами, студенты забывали напрочь весь свой словарный запас, как путали слова, говоря совсем не то, что хотели сказать. Как сообщали любопытным туристам наспех придуманные данные о том или ином историческом памятнике.
И еще я слышала, что в восьмидесятых немногочисленные счастливчики, которых отправляли на стажировки в Штаты и Великобританию, набирали с собой батоны сухой колбасы и увесистые шматки сала — дабы экономить валютные стипендии. И что во времена светлого социалистического прошлого некоторые из стажировщиков оставались на Западе, я тоже была в курсе. Так что если бы она честно обо всем этом рассказала…
Хотя захочет она или нет — это не имело значения. Когда у журналиста есть информация, которую ему надо вставить в материал, он ее и так может вставить, даже если собеседник об этом рассуждать не желает. «Я слышала, что отправляющиеся на заграничную стажировку студенты везли с собой килограммы колбасы в целях экономии — и нередко случались трагедии, когда на таможне в, скажем, Англии у них обнаруживали эту колбасу и изымали как не подлежащую ввозу» — вставить такую мою реплику, и все дела. И другие в том же духе — про то, как выгоняли из института тех, кто осмелился провести ночь с иностранкой.
Так что материал и в самом деле мог получиться интересным. Не совсем в духе моих обычных материалов-расследований, но все же.
— Вы знаете, я посоветуюсь с ректором. — Моя собеседница, кажется, смутилась от перспективы прочитать свои слова в газете. — Но вообще это было бы замечательно. Для престижа университета и нашего факультета в частности. Может быть, вы оставите телефон и я вам позвоню — завтра. вас устроит, в любое удобное для вас время?
Я усмехнулась про себя. Времена, может быть, и поменялись, равно как и отношение к газетам, но во многих людях — не беру бизнесменов, политиков и спортсменов, об обычных людях речь, в рекламе не нуждающихся, — желание засветиться в прессе все еще сильно. И с помощью журналистской корочки можно решать многие вопросы — не почти все, как раньше, но многие. По крайней мере если бы у меня были брат или сестра, которые собирались поступать в это самое заведение, — думаю, я смогла бы договориться с этой деканшей и обменять пространное интервью на некоторую благосклонность к конкретному абитуриенту.
Но у меня не было ни сестры, ни брата — и соответственно поступать они никуда не собирались. И мне было нужно от нее совсем другое. О чем пора было упомянуть — коль скоро она так и не поинтересовалась за десять — пятнадцать минут разговора, зачем я здесь. Хотя, наверное, могла бы уж догадаться, что если ни с того ни с сего к ней в кабинет приходит корреспондент газеты и начинает петь дифирамбы ее учебному заведению — так, значит, у него есть какая-то цель, и это явно не интервью. Но она, похоже, слишком увлеклась разговором — или, скорее всего, была чересчур наивна, предполагая, что такая тема может заинтересовать популярнейшую в стране газету.
— Да, кстати, Полина Михайловна, — у меня к вам был один вопрос. — Я мило так улыбалась, демонстрируя, что то, что я хочу спросить, — это мелочь, пустяк. — Я ведь, в общем, здесь оказалась по-другому поводу — это потом уже сообразила, какую замечательную статью можно написать, а приехала за другим. Я девушку одну искала — она у вас учится. Фамилии не знаю — только имя, Ирина.
Зато фотография есть…
Я выложила перед ней стандартный снимок размером десять на пятнадцать.
С которого улыбалась высокомерно эффектная черноволосая девица в вечернем платье.
— Дело в том, что она работала моделью, давно еще, и наш фотограф ее снял — а тут начальство увидело снимок, потребовало фотоочерк, а у него ни фамилии, ни координат. Только знает, что она у вас учится…
Я не слишком готова была к этому разговору, поэтому несла какую-то ахинею. Вообще-то фотоочерк, посвященный модели, подходит для журнала, но не для газеты, да и в любом случае ни один журнал просто так, ради нее самой, ее снимки печатать не будет, никому ее личность не интересна, будь она хоть суперзнаменитостью. Которой ту, кого я искала, назвать было никак нельзя. Ну разве что «Плей-бой» мог ею заинтересоваться — да и то если бы жив был Улитин и проплатил бы появление в журнале снимков своей любовницы в стиле ню. Но деканша только кивала понимающе — в журналистских тонкостях она явно не разбиралась.
— Вот я и приехала. Спрашиваю студентов внизу, никто не знает — а потом вспомнила, сколько раз хотела о вашем университете написать, решила, что раз уж здесь оказалась, зайду к вам, попробую договориться. И насчет девушки уточню, заодно… — продолжала тараторить я, мило улыбаясь, ожидая от нее какой угодно реакции. Вплоть до фразы, что студентки должны учиться, а не работать, так что она мне ничем помочь не может. Вплоть до более конкретного отказа — если она сообразит что все разговоры об интервью были просто приманкой, и ее возмутит моя не слишком хорошо замаскированная хитрость. А вдобавок я совершенно не была уверена, что она учится здесь, — это могла быть ошибка. Означающая, что я зря потеряла полдня — и осталась в том же тупике, в котором была.
