Забавы с летальным исходом - Макбейн Эд (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Но никакого сигнала не было.
Внутри музея «Ка Де Пед» находились еще два охранника. Не вооруженные. Здесь же Калуза, штат Флорида, торжественное открытие выставки. И каждый охранник играл скорее роль… как бы это выразиться? Как выразился доктор Оберлинг, воскликнувший тогда: «Охранник? Нет, скорее, гостеприимный хозяин дома…» А негостеприимные, то есть вооруженные охранники, дежурившие во дворе, были уже мертвы. Знай внутренние охранники, что случилось с их коллегами… О, то была бы совсем другая история. Но в эту ночь, одну из тысячи ночей, никто, похоже, ничего не знал и не ведал.
Короче говоря, один из этих охранников сообщил Сьюзен, что в здании никого не осталось, и высказал предположение, что, очевидно, муж дожидается ее в машине. Откуда ему было знать, что не более десяти минут назад второй охранник беседовал с Мэтью в туалете. Второй охранник, услышав, что первый сообщил даме в красном платье, что в музее никого нет, счел, что джентльмен, с которым он беседовал в туалете, уже поднялся наверх и покинул здание. Сьюзен подумала, что, должно быть, просто не заметила Мэтью в толпе на выходе. Никто ничего не знал. Охранники провожали глазами Сьюзен, одиноко бредущую по красному ковру к воротам. Вдали со стоянки отъезжали последние автомобили и тут же сворачивали на магистраль 41.
— Доброй ночи, мэм, — сказал один из охранников и запер за ней дверь.
К ним подошел доктор Лэнфорд М. Оберлинг, сияющий и довольный удавшимся мероприятием, и сказал:
— А теперь, ребятишки, давайте-ка уберем ее на ночь.
Когда человек немного выпивши, время может сыграть с ним злую шутку. Мэтью казалось, что для того, чтобы застегнуть «молнию», отойти от унитаза и направиться к раковине, ему понадобилось секунды две-три, не больше. Но вместо этого он, пребывающий в подпитии и несколько расстроенных чувствах, сперва никак не мог совладать с этой «молнией» — ведь смокинг он надевал крайне редко. Эта процедура заняла у него секунд тридцать, затем он, пошатываясь, поплелся к раковине и долго крутил краны — на это ушло еще секунд тридцать-сорок. Потом он не спеша стал мыть руки, и тут вдруг в голову пришла довольно мрачная, как ему показалось, мысль о том, что добрые шестьдесят процентов мужчин уходят из туалета, не помыв руки, — на обсуждение этого прискорбного факта ушло добрых минут десять из передачи «60 минут». Он вспомнил, что смотрел ее и, заслышав это, поклялся никогда больше не обмениваться рукопожатиями с мужчинами.
Намыливая руки снова и снова, в который уже раз, словно одержимый некой навязчивой идеей, он подивился тому, по какой такой причине Патриция Демминг, которую он любил всем сердцем, вдруг решила променять его, Мэтью, на такую задницу и придурка, как Чарлз Фостер. А потом, в который уже раз, снова и снова пытался сообразить, когда у них все это началось и почему он не заметил в Патриции никаких перемен. Удрученно тряся головой, он приписал все это последствиям проклятой комы и снова и снова усердно намыливал руки под краном.
В это время Оберлинг и двое охранников катили тележку с чашей к лифту.
Сидевшие в чуланчике Кэндейс, Гарри и Джек приготовились к решительным действиям.
На автостоянке осталось всего четыре машины. Сьюзен решила, что три из них принадлежат работникам музея. Четвертой была дымчато-голубая «Акура» Мэтью.
А самого Мэтью видно не было.
Где же он может быть?..
Охранник сказал, что видел, как Мэтью выходил из здания.
Да, похоже, он несколько перебрал, это было заметно по походке, когда он направлялся к туалету. Может, он до сих пор торчит еще где-то в музее или на прилегающей территории?
И она пошла его искать.
Джилл Лоутон завезла его на самый край земли.
Джилл Лоутон завезла его туда, где штат Флорида граничит со штатом Мэн. Теперь он был уверен: она поняла, что ее преследуют. Да и как не понять, когда на этой черной узкой и прямой, как стрела, дороге, пересекающей остров Санта-Лючия с одного конца до другого, нет больше ни одной машины, кроме этих двух?..
И он решил догнать и проехать мимо нее.
Ход довольно умный, при том условии, конечно, если она вдруг не свернет на какую-нибудь боковую дорожку у него за спиной. В этом случае он, конечно, ее потеряет. Он надавил на педаль газа, приблизился к «Доджу», а затем — хотя позади никаких машин не было — посигналил, что идет на обгон, снова поддал газу, обогнал «Додж», пролетел мимо него и двинулся дальше по дороге, но уже впереди нее. Он не отрывал ступни от педали газа до тех пор, пока огоньки ее фар в зеркале заднего вида не стали еле различимы, потом резко свернул вправо и въехал на боковую дорожку, ведущую к чьему-то дому.
Тут же развернулся, снова оказался лицом к главной дороге и немедленно выключил фары. Одна надежда, что из дома не выскочит какой-нибудь долбаный псих-южанин с ружьем. Одна надежда, что через эту лужайку, разинув пасть и истекая слюной, не бросится к нему какая-нибудь гребаная псина. Он затаил дыхание и ждал в темноте, когда мимо пронесется ее машина. Он отсчитывал секунды, и вот наконец она пронеслась мимо, и тогда он включил фары и вновь выехал на дорогу.
Пусть она думает, что первая машина вовсе не висела у нее на хвосте. Пусть думает, что фары, отражающиеся теперь у нее в зеркальце, это фары новой, другой, второй машины, которая вовсе и не думает преследовать ее. Да какое там преследование, это же просто смешно!..
Ну, как я перехитрил тебя, а, сучка? И он усмехнулся.
Поскольку оба охранника, дежурившие снаружи, были теперь мертвы, никто не помешал Сьюзен обогнуть здание музея с одной стороны и выйти на лужайку, ведущую к причалу. Ей почему-то казалось, что Мэтью должен быть именно там, пошел глотнуть свежего морского воздуха.
Ну и темнотища же тут, прямо как в колодце!
Она полезла в сумочку за связкой ключей.
Джилл была уверена в том, что ее преследуют.
Нет, явно не те парни в грязно-коричневом «Шевроле», что ехали за ней до самого кинотеатра и которые потом торчали в фойе возле лотка со сладостями. Ну и засунула она им, этим задницам, когда вышла из туалета в платье той толстухи, подкатав предварительно джинсы, чтоб не было видно из-под юбки, и набив платье рулонами туалетной бумаги, чтоб выпирал живот. Интересно, очухалась ли уже та толстая дура, подумала она. Зеленое платье валялось на заднем сиденье. На Джилл снова были джинсы и голубой хлопковый свитер — тот самый наряд, в котором она вышла из дома, когда те двое легавых — она была твердо уверена, что то были именно легавые, — повисли у нее на хвосте.
Но кто же тогда преследует ее сейчас? Она не знала.
Нет, то, что он один, это точно, она убедилась в этом, когда его машина обогнала и промчалась мимо. А потом затаилась где-то в кустах — классический трюк, когда имеешь дело с наркотиками, — а затем вновь выехала на дорогу, но уже сзади. Она была твердо уверена, что это тот же мужчина в той же машине, называйте это интуицией, как хотите.
И она решила взять его врасплох.
Притормозила у обочины.
Достала из сумочки «П-38».
Вышла из машины.
И встала посреди дороги, держа пистолет в правой руке, прижатой к бедру.
Болтающийся на волнах в моторке посреди Берегового канала Зейго вдруг увидел, как во тьме, на берегу, замигал фонарик.
Ну, наконец-то, подумал он. Развернулся и направился к причалу возле музея.
Двери лифта отворились.
Оберлинг шагнул в коридор, следом за ним вышли два охранника с тележкой. Сейчас без специальной подсветки чаша выглядела совсем убогой и непрезентабельной. Один из охранников принялся искать ключ от замка фирмы «Медеко», что был врезан в металлическую дверь в конце коридора. Вот сейчас они отопрут эту дверь и окажутся в комнате, где в бетонную стену вделан сейф с дверцей из нержавеющей стали.
