Безумное танго - Арсеньева Елена (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Теперь, надо полагать, предстояло бить стекла. Он только что морально приготовился к этому, как вдруг дверь поддалась под рукой.
Отлично. Значит, Лора по-прежнему забывает закрывать балконную дверь! Приткнет – и все. Беспечная дурочка! Небось и сигнализацию не включила?
Он быстро прошел через огромную темную гостиную в коридор и услышал суетливое тиканье из угла, как будто кто-то нечаянно забыл там взрывное устройство с часовым механизмом. Нашарил тумблер, нажал – тиканье прекратилось. Юрий прошел на кухню, снял трубку телефона, набрал номер, который за годы жизни в этой квартире накрепко отпечатался в памяти. Подождал, пока ответили на пульте, и назвал пароль.
– 214, Фроловы. Снимите с охраны, пожалуйста.
– А у вас не принялось! – сердито сообщили с пульта охраны. – Как всегда! Сами же свои деньги зря тратите. Неужели трудно все закрыть как следует и проверить перед тем, как квартиру сдавать?!
Ну, еще бы принялось! Балкон-то Лора ведь не закрыла!
Юрий пробормотал что-то покаянное, и наконец охранный инцидент оказался исчерпан.
Он стоял в темноте, ожидая, пока привыкнут глаза. Свет включать было глупо. Ничего, вернется память об этой квартире, и он найдет без света все, что нужно.
И, как всегда, когда он входил в этот дом, мелькнуло удивление: откуда здесь этот запах? Пахло гнилью, сыростью, старыми заношенными вещами. Это был неистребимый запах прежнего жилья Фроловых – запах барака. Они вошли в эту новую скорлупу как бы заново родившимися – с новой судьбой, в новой одежде, и сама скорлупа была отделана и переделана до неузнаваемости. Из прежней фроловской жизни здесь не было ничего, все отправилось в сарай, однако запах, который когда-то царил в покосившемся бараке, воцарился и здесь. И Юрий ощутил, как его охватывает привычная тоска и безнадежность, как будто не прошло десяти лет с тех пор, как он впервые ощутил этот запах, как будто он не вырвался наконец из цепких Лориных лапок и по-прежнему вынужден жить здесь, слушать грозные проповеди Фролова о том, что коммуняки только и способны были, что пить народную кровь, а работать не умели, поэтому так быстро выпустили из рук власть, сносить бесконечные Лорины пинки по его самолюбию и терпеть глупость Антонины, которая, впрочем, была самым безобидным существом в семье, и если обижала Юрия, то просто по врожденному неумению не обижать людей, и постоянно находиться в глухой обороне в отношениях с Серегой и Вовкой, которые никогда не упускали случая попрекнуть родителя тем, что он поспешил отдать Лору за сынка обкомовского босса, ныне нищенствующего на зарплате учителя…
Это была любимая тема разговоров Лориных братьев: как папаша лопухнулся. Но, с другой стороны, Фролова, только что вышедшего из тюрьмы и узнавшего, что его дочь беременна от сына завотделом обкома партии, тоже можно было понять! Кто же знал, что через год или два все пойдет таким прахом. В ту пору обкомы еще были незыблемой крепостью – или, во всяком случае, казались таковой. К тому же время для аборта было безнадежно упущено, а ребенок не мог родиться без отца.
Юрий привычно стиснул зубы при воспоминании о Костике. Это был чужой сын… конечно, как могло быть иначе, если он с пеленок привык слышать об отце только ехидные гадости. А ведь именно из-за него Юрий терпел гнетущие узы этого брака целых восемь лет. Ну, с другой стороны, мог бы уделять сыну больше внимания, если бы так уж не хотел его терять. Он же заботился больше всего о том, чтобы не потерять самого себя в этом сумасшедшем доме, где вынужден был жить. Он настолько глубоко погружался в дела, в диссертации, в книги, в подготовку к защите, что искренне забывал обо всем и только знай таращил глаза, приходя домой и обнаруживая какие-то очередные новшества. Фролов открыл один магазин, второй, третий… оптовый склад, второй, третий… стал акционером того-то, того-то и того-то… вошел в правление банка, второго, третьего… купил жене модное ателье, парфюмерную лавочку, парикмахерскую и салон дамского белья для новой элиты… нанял для Лоры учителей иностранных языков, отправил ее на курсы автовождения, в кругосветный тур… купил сыновьям иномарки, вторые, третьи… Кошмар, словом.
Удивляло только, что при этаком размахе Фролов не построил для своей семьи дворец, а вселился в квартиру в старом и довольно-таки обветшавшем доме. Но надо знать психологию коренного нижегородца откуда-нибудь из Красного Сормова, или с Автозавода, или вовсе из пригородов. Обитатели этих окраин рождались и умирали с сознанием, что поселиться на Верхне-Волжской набережной означает при жизни занять себе местечко у самых райских врат. Фролов просто не мог упустить такую возможность.
«Откуда у него такие деньги?!» – позволяли себе иногда ужасаться тактичные родители Юрия. И сами себе отвечали глубокомысленно: «Какой-нибудь воровской общак, не иначе!» Да, их образование пополнялось семимильными шагами – они уже не думали, что «заказать» можно только пальто или платье, однако убежденность в правоте Бальзака, некогда сказавшего, что в основе каждого крупного состояния непременно лежит преступление, крепла у них с каждым днем.
Они никогда не упрекали сына за то, что однажды поддался, так сказать, плоти и изломал себе жизнь. Жестоко было бы упрекать его – в конце концов, сильнее всех от своей «юношеской шалости» пострадал сам Юрий. И все-таки безумная жизнь в доме Фроловых была почти терпима, пока для Лоры он был единственным светом в окошке, пока была надежда, что Костик останется на всю жизнь таким же нежным, прилипчивым лизуном, каким он был в год, два, три, четыре, даже в пять лет…
Хотя нет, в пять он уже начал меняться. Компьютер сожрал его сознание – вернее, эта игровая приставка, заменившая книжки, сказки, песенки, друзей. Оторваться от «Денди» он мог, только если кто-то из дядей обещал покатать его на иномарке. Смешно, но любые машины в доме Фроловых назывались только так: «иномарки». Не мой «Мерседес», «БМВ» или «Лэнд-Круизер», к примеру, а моя иномарка. С другой стороны, эти самые марки менялись так часто, что их названия просто не удерживались в голове. Как перчатки менялись!
Нет, Юрий не мог сказать, что Костик предоставлен самому себе. Лора оказалась довольно заботливой матерью, и за это он прощал ей очень многое, пока не понял, что все ее заботы о сыне – только средство оторвать мальчишку от отца, внушить ему, что «папа Юра» (честное слово, его так и называли при мальчике, как будто у Костика был еще один какой-нибудь папа, Коля, к примеру, или Вася!) глупый, ничего не умеет, у папы Юры нет денег сыну на мороженое, на новый костюмчик, на новую игру, на конфеты и все такое. А у дедушки есть. И у дяди Сережи с дядей Вовой. И у бабушки, и у мамы…
Жизнь Фролова являла собой типичную картину жизни «новорусского» скоробогача. Юрию иногда казалось, что все эти «фроловы» сами по себе не менее однообразны, чем их предшественники у кормила жизни – партийные боссы. Всех их, чудилось, отливали в одной мастерской: сначала массовым потоком шли верные сыны коммунистической партии, застегнутые на все пуговицы, с чугунными взглядами и речами о «развитом социализме», а потом, словно оборонный завод перестроили на выпуск мультивибраторов, с конвейера повалили эти… с вылупленными от жадности глазами, бритыми затылками, покатыми накачанными плечами и пальцами веером. У новых было одно преимущество: они никому не врали. Они пришли разрушить страну и нахапать – и не скрывали своей цели!
Юрий встряхнулся. Похоже, он уже довольно долго стоял в отделанной под мрамор прихожей, опершись на какую-то псевдоантичную полуколонну, и тупо смотрел в стену. Глаза уже вполне привыкли к темноте, времени терять не следовало. Кто ее знает, эту Лору, вдруг да и решит провести остаток ночи под родительской кровлей. А то и не одна завалится сюда – с нее ведь станется!
Он отклеился от колонны и вошел в гостиную. Тихонько журчал бессонный фонтанчик. Юрий сел в кресло и положил руки на подлокотники так, что пальцы обхватили точеные деревянные кругляши, скрытые в шелковых складках, рельефно собранных вокруг.
