Сидни Чемберс и кошмары ночи - Ранси Джеймс (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Такие фотоаппараты, как ваш, используются для пересъемки документов.
— Я не переснимал никаких документов.
— Они в арсенале шпионов.
— Я не шпион.
— Нам придется взглянуть, что у вас на пленке. Если ничего запрещенного нет, мы вернем аппарат. Нам известно, где вы будете проживать в Лейпциге.
Сидни понял, что стоящие перед ним люди собираются отобрать у него аппарат, а он этому никак не может помешать.
Из соседнего купе раздался крик и звуки потасовки. Кто-то позвал:
— Эммерик!
Военный, унося аппарат Сидни, поспешил в ту сторону и сделал знак охраннику следовать за собой. Крики повторились, раздался выстрел. Кто-то отдал команду прекратить стрельбу. Стараясь понять, откуда доносится шум, Сидни выглянул в окно и увидел убегающего по полю Рори Монтегю.
Он несся зигзагом. Снова раздались выстрелы, и прежде чем Монтегю успел достичь рва вдалеке, в него попали. На секунду он замер, а затем рухнул на землю. К нему бежали двое солдат и, размахивая руками, звали остальных. Среди них был сосед Рори Монтегю по купе Ганс Фарбер. Люди собрались вокруг лежащего тела.
Фарбер обернулся и посмотрел на поезд. Он явно высматривал какое-то определенное окно. Долго вглядывался, прикрыв левой ладонью глаза от солнца. А затем вытянул вперед руку.
Он указывал прямо на Сидни.
Через два часа Сидни въехал в предместья Лейпцига в полицейском фургоне. Он остановился на жаркой городской улице в тот момент, когда за решетку препровождали какого-то старого пьяницу.
— Вы останетесь здесь на ночь, — сказали Сидни. — Утром вас допросят. Ваши вещи изымаются.
Его ввели в мрачный чертог тюрьмы и повлекли по лабиринту коридоров, где на поворотах зажигались своеобразные светофоры. Когда загорелся красный свет, Сидни поставили лицом к кирпичной кладке в утопленную в стену нишу. Измотанный и ошеломленный, он пытался подбодрить себя приятными, успокаивающими мыслями, но они не приходили. Дверь в камеру открылась. Внутри стояла кровать, от унитаза сильно пахло. Матовое окно под потолком пропускало снаружи немного электрического света, но Сидни сразу понял: добраться до него не получится.
Он был в «Рунде Экке», лейпцигской штаб-квартире «Штази». Сидни лег на узкую жесткую кровать и подумал, узнает ли когда-нибудь Хильдегарда, куда он попал.
После жаркой, беспокойной, почти бессонной ночи его вывели из камеры и позволили принять холодный душ. Почистить зубы было нечем, пришлось ограничиться тем, что прополоскать рот. Вскоре Сидни препроводили на второй этаж к старшему офицеру «Штази» Лотару Фешнеру, мужчине в аккуратном легком костюме, с набриолиненными волосами и такими ухоженными ногтями, что Сидни заподозрил в нем извращенца.
Фешнер сидел вполоборота к угловому окну. На столе царил порядок: пепельница и телефон слева, бумага и конверты посредине, лампа справа. Чиновник так сильно благоухал дешевым одеколоном, что Сидни невольно пришло в голову, что он нарочно так постарался, желая скрыть запашок спиртного. Представил, что в ящике стола заперта бутылка водки и, наверное, револьвер. По тому, как лежала на столе ручка, Сидни догадался, что Фешнер левша. Снаружи доносился гимн ГДР.
— Сигарету? — предложил Лотар Фешнер.
Он произнес это слово таким образом, что Сидни засомневался, на каком языке его собираются допрашивать — на английском или на немецком. Ответил он на всякий случай по-немецки, решив, что может склонить немца в свою пользу:
— Не курю.
— Я тоже.
Последовала долгая пауза. Фешнер никуда не спешил и рассматривал бумаги на столе с видом врача, собирающегося объявить пациенту смертельный диагноз.
— Хотите разглядеть, не дрожат ли у меня руки? — произнес Сидни.
Немец как будто не услышал его.
— Откуда вы знаете Дитера Хирша?
— Такого не знаю.
— Неправильное начало, каноник Чемберс. Было замечено, что вы разговаривали с этим человеком и получили от него пакет. Девочка с косичками видела.
— Я не знал этого человека как Дитера Хирша.
— Вы приняли его за кого-то другого?
— Да.
— Англичанина?
Сидни пришлось решать, как далеко заходить в откровенности.
— Я подумал, что он мой коллега.
— Священник?
— Нет. Из Кембриджского университета, членом которого я являюсь. Слышали о таком?
Фешнер помолчал — казалось, в его распоряжении была вечность и он собирается держать здесь англичанина столько, сколько пожелает.
— Вообразили, будто упоминание об университете вам поможет?
— Нет, подумал, что вам это будет интересно.
— Кембридж — место, где детки привилегированных папаш устанавливают контакты и находят себе должности в компаниях, которыми заправляют папаши их друзей.
— Вся суть в достоинствах. Это единственный критерий элиты.
— Я бы не стал определять элитность подобным образом.
— Возможность, открытая каждому.
— Каждому, кто пользуется благами от рождения.
— Согласен, что некоторые пользуются на старте преимуществом.
— Например, Дитер Хирш?
— Наверное.
Фешнер повернулся и посмотрел в окно. Часы пробили десять.
— Зачем он дал вам конверт? — спросил Фешнер.
— Полагаю, хотел от него избавиться.
— В таком случае почему просто не выбросил его?
— Не знаю.
Фешнер изменил тактику и начал задавать вопросы быстро, один за другим:
— Как вы считаете, что он хотел, чтобы вы сделали с этим конвертом?
— Вероятно, чтобы я отвез его в Кембридж.
— Вы знаете, что внутри?
— Понятия не имею.
— Сами как оказались в поезде?
— Я уже объяснял: ехал к приятельнице в Лейпциг.
— Какой приятельнице?
— Миссис Хильдегарде Стантон.
— Она англичанка?
— Ее девичья фамилия Лебер. Хильдегарда Лебер. Ее отец сражался в рядах Сопротивления в Лейпциге против фашистов.
— Он был коммунистом?
— Ганс Лебер? Расстрелян перед ратушей.
— Она его дочь?
Сидни начал терять терпение:
— Да.
— Вы утверждаете, что он герой Лейпцига?
— Нет, не утверждаю.
— Мы вызовем его дочь и убедимся, верно ли, что она ваша приятельница, как вы заявляете.
— Ей будет затруднительно прибыть. Ее мать очень сильно больна.
Лотар Фешнер улыбнулся:
— Вот уж об этом, каноник Чемберс, вам не следует беспокоиться. Если мы просим кого-нибудь прибыть, к нам непременно прибывают. А пока воспользуемся временем и поговорим с вами.
— Не уверен, что у нас есть общие темы для беседы.
— О, мы будем рады услышать все, что вы захотите нам сказать. Например, поведайте о своих познаниях в химии.
— У меня их нет.
— Вы бывали в Пьесерице?
— Ни разу не слышал о таком месте.
— В таком случае как вы объясните, что в вашем портфеле обнаружена фотография химического завода в Пьесерице?
— В моем портфеле?
— В конверте. Вам сообщили о заговоре с целью уничтожения этого завода?
— Ничего о нем не знал.
— Зато знал Дитер Хирш.
Лотар Фешнер помолчал. У него был скучающий вид, и он не торопился продолжать разговор. Наконец не выдержал Сидни:
— Что с ним случилось?
— Встревожились из-за человека, который, по вашему собственному утверждению, вашим приятелем не был?
— Он умер?
— Конечно. — Фешнер встал, посмотрел в окно, обошел вокруг стола, сел и вдруг улыбнулся.
Сидни не понимал, чего от него хочет этот человек.
— Что он делал в Восточной Германии?
— Вы у меня спрашиваете, каноник Чемберс? Я думал, у вас имеется ответ.
— Ничего о нем не знаю.
— Тогда позвольте вам помочь. — Фешнер выложил на стол карту. — Мы перехватили шпионское донесение, передачу по тайным каналам. Сообщение было закодировано, но его сумели прочитать. В нем речь о дате и времени запланированного взрыва. Вы знаете, когда он может быть?
— Разумеется, нет.
— Взрыв намечен на сегодняшний вечер. На одиннадцать часов. Вот почему господин Хирш ехал в том же поезде, что и вы.