Я – шулер - Барбакару Анатолий (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Терплю, но – сколько же можно.
– Еще вякнешь, – предупреждаю, – отлуплю.
Не успокаивается.
Конечно, все – свои, позволительно и не сдержать слово, но этот, вроде как специально, провоцирует. Этак и репутацию потерять недолго.
Не выдерживаю.
– Пошли, – говорю, – настучу по мордяке.
Надо же!.. Вскакивает, и к моему, и ко всеобщему изумлению. Нервно так, порывисто подталкивает.
Понятное дело: отойти надо. Не тут же, при людях взрослого человека лупить?
Отошли в сторонку. Оглядывается: нет ли кого поблизости. Принимает подобие стойки. Тут же получает в глаз. Почему в глаз – я и сам не понял. Не лучшая точка приложения, некорректная. Как-то бездумно, раздраженно буцнул.
Буржуй мгновенно успокаивается.
– Все, – сообщает. И, как оценку выставляет: – Очень хорошо. – Тут же деловито ко мне, демонстрируя потерпевшее око: – Ну как? Заметно?
– Не очень... – отвечаю растерянно.
– Ну, все-все, тебе дай волю...
Пока играли, осенила его идея: давно нам пора сотрудничать. Почему бы не начать прямо сейчас?.. Ну и нашел способ уединиться. Договор заключили.
Рассмешил меня этот этюд. Может, поэтому и уступил, пошел на сделку, что развеселился. А может, Буржуй как раз на это рассчитывал, хитрюга. Предполагал, что мне его поддержка нужна, как «двойки» в преферансе.
И что же?! Терапевт неладное заподозрил.
Несмотря на то, что к концу игры фингал у Буржуя сиял вовсю, как маяк в ясную ночь. Несмотря на то, что я для пущей достоверности, время от времени порыкивал на побитого.
Терапевт то и дело произносил тихие, ворчливые фразы:
– Ну да, нашли время драться. И с чего бы это угадывать стали, со «старшей» ходить?..
Ришелье – не насторожился, слишком невероятным показалось предположение Терапевта.
Я понимал, что веса оно не имеет: можно не обращать внимания. Но раздражение испытывал. Смешанное с восхищением. Впрочем, всегда относился к Терапевту с уважением.
Или вот – курьез. В чистом виде.
Дело было в том самом N. Еще в период, когда обхаживал, лелеял Борьку.
Довелось познакомиться с Мусиком, шулером-союзником. Он Борьку тоже маленько пощипал. Столкнулись мы с ним в игре. На Борькиной территории. Ничего не вышло. Ни у него, ни у меня. Но я вроде как из молодых. А он только-только из Киева, с ристалища. В принципиальной игре шестьдесят «штук» нажил. У профессионала.
Озадачился он, предложил сотрудничество.
Я обещал подумать. Не нравится мне, когда жулики друг друга обыгрывают. Что, фраеров мало? Конечно, можно посостязаться, но шестьдесят со своего?.. Мне показалось – многовато. В общем, уважительно расстались.
Проходит время. Я – уже не у Борьки. Имею сообщника, местного игрока, несколько приблатненного, тоже известного, но в кругах более узких. Тренирую помаленьку, он мне фраеров поставляет.
Нагрянул однажды с сообщением, что есть два клиента. Лезут в крупную игру. Не то слово – крупную. В нахальную. Идем на игру, на нейтральную хату. С прикрытием, как положено.
И – на тебе, в виде клиента, одного из двух, оказывается Мусик. Начинает смеяться.
Оказывается, когда посредник сообщил ему, что клиенты, то есть мы, готовы принять нахальные условия и играть крупно, Мусик передал через наших, что ему в N нужен я. Для игры в пару. Я намечался в соперники самому себе...
...Сколько их, курьезов – грустных и смешных – случалось и случается с картежниками...
От такого, например, где не способного рассчитаться должника обязали в течение года по утрам приносить молоко выигравшему, устроили молочником, до мрачного, когда подруга по-шпионски раскусила милого в постели. Милый в гуцульском регионе крепко нажился. Разнеженный страстью, признался. Залог успеха – перстень с шипом. Крапил колоды в ходе игры. По утру повесили разомлевшего. В лесистой гуцульской местности.
Много курьезов. Но нанизываешь их один за другим, и занятность вроде сглаживается, привыкаешь, что ли, к ней? Так и в работе шулера: когда регулярно – перестаешь замечать. А оглянешься – действительно есть, что вспомнить...
Глава 19. О том, чем заканчивают
Самая печальная глава.
Не знаю ни одного «каталу», который закончил бы благополучно. Шулер – это не профессия, мировоззрение это, образ жизни. Попробуй откажись от мировоззрения, от привычного, единственно знакомого образа жизни.
Попробуй не откажись. На старости лет, когда не те глаза, не те руки, не те нервы.
Лучше всего устраиваются те, кто съезжает, эмигрирует. Образ жизни волей-неволей меняется. Хотя все, кто избрал это продолжение, от карт не отказались. Насколько знаю, ни один.
Все три сообщника по корпорации – за границей. Шурик с Шахматистом – в Сан-Франциско. Математик – в Израиле.
Если бы только они... Забредешь на пляж, окинешь взором, памятью, оставшихся...
И поделиться не с кем. Все оставшиеся при тоске.
Но и те, кто никогда не выберет самоизгнание, большей частью не веселят.
Если ты и дожил до почтенного возраста, если не споткнулся на тернистом пути о чью-то месть, о свой непрощенный проигрыш, о статью закона, которую на тебя таки отыскали... Какие шансы пожить беспечно при любящей супруге, вышедших в люди детях, карапузах внуках? При здоровье, достатке и уважительном отношении соседей? Слабенькие шансы.
Угнетающе большие нажить язву от ресторанных харчей, болезни – от ресторанных девочек и множество врагов.
Примеры даже приводить не хочется. Тошно. Одна картинка совсем подкосила...
Осенний вечер, улица Пушкинская, усыпанная листьями и экскрементами ворон. Контейнер с мусором, и занырнувший в него нестарый еще человек. Рослый, с очень мужским, изможденным лицом. Тот самый Кеша. Попутчик артиста-режиссера, благородно проигравший удачливому сопернику уйму тысяч.
Конечно, не обстоятельства вынудили, скорее с психикой – нелады. Но разве ж это утешит?..
Примеров благополучного исхода тоже много не приведу. Правда, по другой причине.
Отец Шурика, в молодости проигравший огромные деньги и завербовавшийся в Якутию. Для отработки. Так в Сибири и остался, бригадиром монтажников стал, орден Ленина получил. «Правда» о нем писала.
Вадик Богатырь – уважаемый игрок, бывший партнер Ленгарда. В бизнес ударился – от карт отошел. Когда-никогда на Ланжерон забредет, удовольствия ради дешевую «пульку» распишет. Без всяких трюков.
Валера Рыжий... Не тот – другой. Удивительное совпадение имен. Этот закончил профессионально играть еще накануне моего карточного младенчества. О его прошлой деятельности легенды ходили. А он, живая легенда, на пляже шлепал себе картишками. С полными фраерами. Вызывающе честно. И всегда при нем, душу отводящем, находилась жена Ирина, которая, как говорили, помогла «соскочить». Уважали их. Обоих. Валеру еще и за то, что классным рихтовщиком стал. И, кстати, о цепкости мафии... Крестный отец о жизненном пути отщепенца с одобрением высказывался...
Можно и еще примеры отыскать. Удачного исхода. В основном среди тех, кто учуял новое время, угадал с бизнесом.
Однажды коллеги увидели Маэстро, выступающего по телевизору. В передаче «Тень». Он сидел спиной к камере, рассказывал о своей жизни. В конце беседы прочел четверостишие, которое написал незадолго до этого:
Наш мир устроен так, дружище,
Что каждый в жизни ищет брод,
Но часто только пепелище
В конце пути своем найдет.
И добавил:
– Так что, видите, сапожник – без сапог, портной – без костюма. А я, аферист, – без денег...
Была зима, ветреный одесский декабрь.
Маэстро с его женой Светкой я встретил на Привозе. И обеспокоился: учитель был в легонькой, потрепанной осенней курточке.
Я не удержался от подначки:
– Звездой экрана стал. Теперь вот в «моржи» подался. Для гармонии в кружок бального танца запишись.
– Если будут платить – запишусь, – усмехнулся он.
– Совсем игры нет?
– Ни игры, ни бабок.
