Хроника смертельного лета - Терехова Юлия Константиновна (читаемые книги читать .txt) 📗
– А Антон? – сухо спросила Анна. – Как же быть с вашей дружбой?
– А что Антон? – Мигель поднял брови. – Если это единственное, что тебя смущает, то Антону необязательно знать, чем занимаются его подруга и его друг. Ты ему даже не жена.
– Это подлость, – вспыхнула Анна.
Мигель, внимательно глядя на нее, покачал головой.
– Нет, querida, это то, что в литературе называется классическим треугольником, – тон его стал серьезным. – Я бы никогда не стал настаивать, если б не был на сто процентов уверен в том, что я тебе нравлюсь. И ты меня хочешь.
– Давай выясним отношения раз и навсегда! Я люблю Антона и только его.
– А я и не говорил, что ты любишь меня. Ты меня хочешь, – он подчеркнул последнее слово. – И мы бы могли…
– Нет, не могли, – отрезала Анна и поднялась. – И я не буду больше это обсуждать. Ты остаешься?
– С твоего позволения, – кивнул Мигель. – Мне где располагаться? По-моему, здесь будет занято.
Анна растерянно оглянулась на танцующих посреди гостиной Олега и Полину.
– Иди лучше в кабинет, – решила она, – я сейчас туда тебе белье принесу и подушку…
Мигель кивнул и вышел из гостиной, опалив ее напоследок огненным взглядом. Пожалуй, только он умел вот так, глазами, раздеть женщину. По спине Анны пробежал легкий озноб, она чертыхнулась про себя и повернулась к Олегу и Полине.
– Я прошу прощения, Олег, – начала она, и они остановились, впрочем, не разомкнув объятий. – Я собираюсь спать. Ты можешь устраиваться здесь, если хочешь.
Она вопросительно взглянула на Полину. Та, без тени смущения, заявила:
– Я с ним останусь…
– Что, простите?..
– Уже поздно, – Олег видел, что Анна раздосадована, но только насмешливо сощурил голубые глаза.
– Так может, тебе проводить девушку домой? – спросила она, поджав губы. Бесцеремонность этой девицы ее шокировала. Еще больше ее шокировал Олег, которого она считала эстетом с изысканным вкусом. И нате вам – он собирается провести ночь с девицей подобного пошиба!
– Я вам помешаю? – Полина склонила набок хорошенькую головку и улыбнулась.
– Ань, не дури, – поморщился Рыков, – И посмотри на часы! Почти полтретьего! Дай нам пару подушек и простыню. Нам больше ничего не надо, правда, детка? – он взглянул на Полину, и та с готовностью кивнула.
– Хорошо, – тряхнула Анна головой. – Сейчас принесу. Спокойной ночи…
…Она не стала рассказывать Зубову и Глинскому о разговоре с Мигелем. Зачем? Как это поможет им? Не будет она рассказывать им и о другом событии той ночи. О нем она никому не расскажет. И будет хранить в себе это воспоминание, как в сейфе и никогда не вытащит на свет Божий… Если только кто-нибудь узнает… Если только… Но ведь кто-то знает!..
…Она рассказала Зубову и Глинскому только то, что их интересовало. Полина осталась с Олегом Рыковым добровольно, без малейшего давления. Более того, ясно изъявила желание остаться.
– Вы знали Ольгу Вешнякову?
Анна удивилась.
– Я не знала ее, но кое-что слышала, – она вспомнила то, что однажды поведал ей Антон.
В нескольких словах опера сообщили ей о смерти бывшей подружки Орлова. Анна растерянно смотрела на них и даже не пытаясь понять – до такой степени мысли ее путались. Когда же они собрались уходить, она как-то очень смущенно сказала:
– Простите, может, это не имеет отношения к делу, и мне об этом так неловко говорить, но… – Анна запнулась.
– Что? – повернулся к ней Глинский. – Что случилось?
– Мне и правда так неловко, – пробормотала она, заливаясь краской, – но после того ужасного случая, после обыска…
– После осмотра места происшествия, – поправил ее Виктор.
– Да. Так вот – помните подарки на китайском столике в гостиной?
– Помню, – кивнул Зубов.
– Так вот, – повторила Анна и наконец выпалила: – Со столика пропал шелковый клетчатый шарф, который Антону подарила Катрин.
Опера потеряли дар речи.
– Вы не подумайте, – смущенно зачастила Анна скороговоркой, – что я кого-то обвиняю в воровстве. Может, его… как это называется… забрали, в качестве вещественного доказательства?
– Изъяли как вещдок? – поправил ее Зубов. – Нет, мы его не изымали, он же не имеет отношения к преступлению.
– Простите, – совсем смешалась Анна, – наверно… Хотя что – наверно?
– А кто были понятыми при осмотре? – спросил Глинский.
– Домработница наших соседей и дворник, – сказал Анна.
– Так вероятно, понятые стащили? – предположил Зубов.
Анна покраснела.
– Помилуйте, не может быть. Она такая милая и Фархад тоже – честнейший парень… Да бог с ним, с шарфом, наверно, сама засунула куда-нибудь…
– Если хотите, мы их тряхнем, – предложил Глинский.
– Упаси Бог, – замахала Анна на него обеими руками, – как я потом людям буду в глаза смотреть…
– Мне кажется, она что-то недоговаривает, – констатировал Зубов, когда они вышли из квартиры. – У тебя нет такого впечатления?
Виктор задумался.
– А мне кажется, что она переживает не только из-за Полины Стрельниковой. И эти ее байки о том, что она скучает по друзьям – тоже сплошное фуфло. Здесь что-то еще. Неспроста она такая нервная и беспокойная. А что это за хрень с шарфиком? Ты понял что-нибудь?
– Ну да, ну да, – кивнул майор, – полная хрень.
Зубов продолжил:
– Итак, у Ланского алиби на 22 июня, весьма сомнительное, правда. Она сама призналась, что пьет снотворное лошадиными дозами. Кстати, если все же Орлов не врет, – сменил он тему, – то остаются Рыков и Кортес. Давай разделимся. Ты поезжай к Рыкову, а я отправлюсь к испанцу…
Мигель оказался дома, невыспавшийся после ночи на работе. Смуглое лицо покрывала темная щетина, воспаленные глаза устало щурились.
Это был дом холостяка. Несмотря на порядок в комнате и отсутствие грязной посуды на кухне, на всем лежала печать неухоженности – недостаток уюта, который может создать только женская рука. Просторная студия на Ленинском проспекте была стильно обставлена, в баре красовался приличный выбор спиртного, а на стене – большая фотография – вся компания, веселая и беззаботная, на фоне живописного осеннего леса. Красивые лица, сияющие от счастья, искренние улыбки. Трудно представить, что кого-то из них терзают инфернальные чувства.
Зубов разглядывал фотографию. Мигель стоял у него за спиной, сунув руки в карманы и раскачиваясь взад-вперед.
– Хорошая картинка, – одобрительно высказался майор спустя некоторое время. Мигель многозначительно хмыкнул, а затем пробормотал:
– Если друг оказался вдруг… и не друг, и не враг – а так…
– Кого это вы имеете в виду? – спросил майор.
– Никого конкретно, – ответил тот. – Согласитесь, эта фотография как нельзя лучше говорит о том, что в мире нет ничего постоянного.
«Чрезвычайно свежая мысль», – подумал Зубов, а вслух произнес:
– Все проходит со временем… Не унывайте.
– Ну, вы, наверное, сюда пришли не для того, чтобы ободрить меня, – пренебрежительно откликнулся Мигель. – Что вы хотели?
– Я хотел, чтобы вы сообщили о вашем местонахождении в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня, – сказал майор.
Мигель нахмурился:
– Я не буду спрашивать, зачем вам, хотя наверняка что-то случилось.
Майор кивнул и приказал:
– Вспоминайте!
– Это ведь ночь со вторника на среду, так? – Мигель даже не задумался. – Могу сказать совершенно точно. Ночной клуб «Ривьера». Всю ночь напролет пил.
– В компании?
– Да нет, один, – Мигель зевнул, – как же спать хочется! Вы не возражаете против кофе, господин майор? А то я сейчас точно засну.
– Выпью, – кивнул Зубов.
– Тогда пойдемте на кухню, – Мигель сделал приглашающий жест. Через несколько минут кофе-машина услужливо приготовила два крепких эспрессо. Мигель поставил перед Зубовым чашку и подвинул ему сахарницу – сам он пил без молока и сахара.
– Итак, пили в одиночестве? – без особого доверия поинтересовался Зубов. – Что так?
– Увы, была причина…
