Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир (книги онлайн полные .txt) 📗
- Музыкальное произведение, - ответил я, и тут же понял, что сказал глупость, так и то, и другое по сути одно и то же.
- Можете вы воспринимать музыку сознанием?
- Наверное. Когда есть слова.
- А когда слов нет?
- Нет. Она воздействует на наши органы чувств.
- Верно. Следовательно музыка - та же абстракция. Музыкант, в ком развит музыкальный слух ставит музыкальные ноты в такой ряд, что возникают звуки, вызывающие у вас разные состояния - от самого возвышенного, до самого низменного. Верно?
- Да, - согласился я.
- Музыкант воздействует на нас через наш слух. Многие художники поняли, что такого же результата можно достичь с помощью цвета через наше зрение. Художники с исключительно развитым чувством цвета так располагают на полотне цветовые пятна, что они вызывают у людей те же состояния, что и музыка. У музыканта всего семь нот. Возможности художника в этом отношении гораздо богаче. Мне по-настоящему удалась всего лишь одна картина. Она висит в мастерской, - Платов указал на потолок. - Она называется страсть. Так вот некоторые из моих знакомых, долго глядя на нее, испытали половое удовлетворение.
- Да ну, так уж половое удовлетворение, - не поверил я, считая, что Платов, как каждый творческий человек, склонен к преувеличениям.
- Именно так. Если в вас есть чувство цвета, то вы сможете это испытать на себе. Я уверен, что чувство, которое у нас принято именовать оргазм, и которое присуще всем живым существам, существует и в Космосе. Правда, там человек испытывает его по иному поводу, слушая, к примеру, музыку или смотря на цветовую гамму. Космос поместил это чувство на Землю в виде оргазма для того, чтобы никогда не затухал инстинкт к размножению. Вот поэтому, я считаю что ташизм - как одно из направлений художнического творчества имеет место быть... Однако, я какжется, совсем заговорил вас, Эдуард Васильевич. Вам приписан покой, а я вас загружаю всякого рода глупостями.
- Ну, что вы. Мне было очень интересно.
- Вы есть хотите?
- Честно признаться, - очень хочу.
- Вот с этого и надо было начинать. Сейчас мы с вами будем ужинать.
Через полчаса Платов вкатил в комнату хромированный столик, заставленный всевозможными, в большенстве своем. мясными блюдами.
- Вот, соорудил на скорую руку, - проговорил он, словно оправдываясь, подкатывая столик к дивану. - Налегайте, Эдуард Васильевич.
- Спасибо! - Я положил к себе на тарелку мясного салата. - Скажите, Андрей Андреевич, вы один здесь живете?
- Ну, отчего же один. Семьей. Жена сейчас в Германии. Она - известный ученый-биолог. Сейчас борется за чистоту биосферы Земли. У них там сейчас что-то вроде симпозиума. Обещала к моему юбилею быть.
- А когда у вас юбилей?
- Через три дня мне стукнет шестьдесят.
- Шестьдесят?! - очень удивился я. - А я думал, что мы ровесники.
- А сколько вам?
- Сорок пять.
- Эка, батенька, вы хватили.
- Вы очень моложаво выглядите.
- Стараюсь. У меня ведь молодая жена. На целых двадцать лет меня моложе. Вот и приходится поддерживать форму. - Неожиданно он хлопнул себя по лбу, всплеснул руками. - Тьфу ты! Кого там - моложаво, когда у меня развился старческий склероз. О спиртном-то я забыл. Я предлагаю выпить водочки за ваше спасение. Как вы на это смотрите. Эдуард Васильевич?
- Я не против.
Платов сбегал на кухню и вернулся с бутылкой водки "Кристал" и двумя рюмками. Отвинтил пробку, наполнил рюмки. Поднял свою.
- Давате выпьем за все хорошее и чтобы то, что сегодня случилось с вами, никогда не повторились.
Мы выпили и налегли на еду.
Через некоторое время Платов спросил:
- Так о чем это мы с вами говорили?
- О вашей семье. Вы мне рассказали о жене.
- Она моя вторая жена. Первая умерла от гипертонического криза. В тридцать три года. Представляете?! Мы были на отдыхе в тайге. Мы вооще любили с ней забредать в медвежьи уголки. И это как раз случилось. От первого брака у меня двое детей - сын и дочь. Дочь студентка МГУ, будущий юрист, мастер спорта по альпинизму. Уехала в Альпы покорять очердную вершину. Сын - актер. И, как большинство молодых актеров, ведет слишком неупорядочную жизнь. Дома ночует от случая к случаю. А вообще, я детьми доволен. Она надежной закваски, а это - главное. Давайте ещё по одной. - Он вновь наполнил рюмки.
- А теперь я хочу сказать тост, - сказал я, поднимая рюмку. - Я хочу выпить за вас, Андрей Андреевич! За то, чтобы таких людей, как вы, у нас в стране было больше. Спасибо вам за мое спасение!
- Да, чего там, - махнул рукой. Выпив. он, вдруг, спохватился: - Что это я все о себе, да о себе. Вы-то как? Как оказались в столь плачевном положении?
- Долго рассказывать, Андрей Андреевич.
- А куда нам спешить, верно? Расскажите.
И я стал рассказывать. Когда поведал о содержании видеокассеты, Платов не выдержал, вскочил, принялся бегать по комнате, размахивать руками, возмущаться:
- Ах какие сукины дети! Как они нас?! Я, конечно, кое о чем догадывался, но чтобы такое! Как же их земля после этого носит?! Вот так живешь, пытаешься что-то сделать для людей доброе, а тем временем за твоей спиной они прокручивают свои черные дела и всех нас дурачат. Подозреваю, что все это добром не кончится, нет. Всех нас ждут великие испытания. Извините, что перебил. Продолжайте, Эдуард Васильевич.
Когда я рассказал, как нашел на даче Друганова труп Анатолия Платов заплакал и с предыханием проговорил:
- Как же вы все это выдержали, родной вы мой?!
После того как я закончил рассказ, Платов долго сидел в оцепенении, не в состоянии произнести ни слова. По его лицу продолжали течь слезы, но он, казалось, их не замечал. Наконец, тяжело выдохнув, глухо проговорил:
- Да, досталось вам! Не приведи Господи испытать такое! Значит, вы приехали в Москву отомстить?
- Это единственное, что удерживает меня в жизни.
- Я понимаю, - кивнул Платов, ладонями вытирая слезы. - И чтобы не говорили об этом правозащитники, но мне кажется - вы имеете право на месть. Вы его выстрадали.
Вечером из телевизионных новостей они узнали о новой страшной трагедии - гибели атомной подводной лодки.
- Уверен, что здесь не обошлось без Сосновского, - сказал я убежденно.
- Неужели?! - удивленно воскликнул Платов. - Как же после этого их земля носит?!
Глава пятая: Иванов. Арест и допрос Петрова.
В четыре часа ночи позвонил Говоров и сообщил, что Беркутов с "друзьями" прилетают завтра в шестнадцать ноль ноль. Это же время Петров назвал Карпинскому. Что ж, к "торжественной" встрече мы готовы. А Беркутов-то, Беркутов! Титан! Когда у нас работают такие парни, Сосновскому и всей его банде можно только посочувствовать. И все же, почему Варданян решил с нами сотрудничать и сдал Петрова? Не уверен, что сосновские пришли всерьез и надолго? Возможно, возможно. А может быть совесть проснулась? Не уверен. Подобные козлы давно забыли, что это такое. Просто, решил подстраховаться и засвидетельствовать нам свою лояльность, чтобы при любом раскладе сохранить свою поношенную шкуру. Скорее всего. Как бы там ни было, а в стане противника образовалась брешь, и это надо использовать с пользой для дела. Ага.
Сколько же там натикало? Пять часов. Можно ещё целых два часа спать. Попытался это сделать, но безуспешно. Сон бежал от меня, как черт - от ладана. Отчего-то вспомнилось, как пришел на работу в прокуратуру Заельцовского района, молодой, целеустремленный, с наивной верой покончить с преступностью ещё при своей жизни. Молодо-зелено! Как познакомился со своей первой женой Леной. Сейчас она работает заместителем председателя областной избирательной комиссии. Ее часто, в особенности в выборные кампании, показывают по телевизору. И всякий раз кто-то из наших старых приятелей обязательно позвонит по телефону: "Видел, твоя выступала". Для них она так и осталась "моей". Недавно она в очередной (я уже сбился со счета) раз вышла замуж опять за какого-то предпринимателя. Надолго ли? Каждый её новый брак приносит ей все большее разочарование. Вот женщина! Кажется, все ей Бог дал - и красоту, и ум, а счастья нет. Она никак не может довольствоваться тем, что есть, все ей надо чего-то большего. Недавно она мне призналась, что из всех многочисленных мужей она любила лишь меня. О нашей совместной жизни я нисколько не сожалею, нет. Были и в ней счастливые дни. Но только, чем дольше мы были вместе, тем меньше становилось этих дней. Увы, мы с ней слишком разные, чтобы быть вместе. Наш общий сын Павел в этом году уже кончает школу. Боже, как быстро бежит безвозвратное время, даже не бежит, а мчится бешенным галопом. Кажется давно ли я его баюкал на руках. Хороший парень растет. Говорит - хочет стать юристом, и непременно следователем. Я не против. Нормальная профессия. Мужская. Может ещё поработаем вместе. Кто знает, кто знает. Мы предполагаем, а Он располагает.
