Мы еще встретимся с тобой - Кларк Мэри Хиггинс (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Все правильно. С божьей помощью проработаю еще десять.
– Уверена, что так и будет. Мне бы хотелось узнать, что случилось в клинике много лет назад, незадолго перед смертью доктора Морроу и доктора Лэша.
– Мисс Симмонс, здесь много чего случается, – запротестовала миссис Бренеган. – Я сомневаюсь, что смогу вам помочь.
– Но это вы должны помнить. После несчастного случая во время пробежки сюда привезли молодую женщину, она впала в кому. Может быть, вы что-то о ней знаете?
– Что-нибудь о ней! – воскликнула Сьюзен. – Вы говорите о Наташе Колберт. Она много лет пролежала в нашем отделении. Умерла прошлой ночью.
– Прошлой ночью?!
– Да, это так печально. Ей было всего двадцать три года, когда это случилось. Она упала, когда бегала, а в машине «Скорой помощи» у нее остановилось сердце. Вы должны знать семью Колберт! Они владеют издательской империей и очень богаты. После несчастного случая с дочерью родители пожертвовали деньги на строительство отделения для таких больных и назвали его в честь Наташи. Видите, двухэтажное здание на той стороне лужайки?
«Остановка сердца в машине „Скорой помощи“, – повторила про себя Фрэн. – Кто был за рулем машины? Кто работал в ту смену? Нужно с ними поговорить. Наверняка их нетрудно будет найти».
– Когда Таша умерла прошлой ночью, ее мать потеряла сознание. Она сейчас лежит в клинике, насколько я знаю, у нее был сердечный приступ. – Сьюзен Бренеган понизила голос: – Видите вон того симпатичного мужчину? Это один из сыновей миссис Колберт. Их у нее двое. Они по очереди дежурят около матери. Второй приходил перекусить около часа назад.
Если миссис Колберт умрет вслед за дочерью, значит, она будет еще одной жертвой происходящего в этой клинике, подумала Фрэн.
– Сыновьям приходится нелегко, – продолжала миссис Бренеган. – Разумеется, во всех смыслах этого слова они потеряли сестру шесть лет назад, и все же теперь, когда она умерла, им тяжело. – Она заговорила тише: – Я слышала, что миссис Колберт была немного не в себе после смерти дочери. Одна из медсестер рассказывала, что, по словам миссис Колберт, Таша якобы пришла в себя и заговорила с ней... Но это совершенно невозможно. Миссис Колберт утверждала, что Таша сказала что-то вроде: «Доктор Лэш, так глупо получилось. Я наступила на шнурок и упала», а потом повернулась к матери и сказала: «Привет, мамуля».
Фрэн почувствовала, как у нее перехватывает горло. Она едва смогла выговорить:
– Медсестра была рядом с миссис Колберт в это время?
– У Таши персональные апартаменты, и миссис Колберт отослала сестру в гостиную. Она хотела побыть наедине с дочерью. Но когда Таша умерла, миссис Колберт была не одна. В последнюю минуту вошел доктор. Он сказал, что ничего не слышал и что у миссис Колберт галлюцинации.
– А кто был ее врачом? – спросила Фрэн, хотя уже знала ответ.
– Доктор Питер Блэк.
Если подозрения Анна-Марии шесть лет назад были правильными, а миссис Колберт не бредила, говоря о последних минутах Таши, то это значит, что, доведя Ташу до состояния «овоща», доктор Блэк продолжал ставить на ней эксперименты.
Фрэн беспомощно оглянулась по сторонам, ища взглядом мужчину, на которого указала Сьюзен Бренеган. Ей хотелось броситься к нему, предупредить, что его мать представляет угрозу для Питера Блэка и что ее надо увезти из клиники, пока еще не поздно.
– А вот и доктор Блэк, – заметила миссис Бренеган. – Он идет к мистеру Колберту. Надеюсь, у него не слишком плохие новости.
Женщины видели, как Питер Блэк нагнулся к сыну миссис Колберт и что-то тихо говорил ему. Мужчина кивнул, встал и направился следом за Блэком к выходу.
– О господи, – прошептала миссис Бренеган, – я просто уверена, что новости плохие.
Фрэн не ответила. Уходя, Блэк заметил ее, и они обменялись яростными взглядами. Его глаза были холодными, гневными, угрожающими, это не были глаза целителя.
«Я тебя достану, – подумала Фрэн. – Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни. Я все равно до тебя доберусь».
72
Келвин Уайтхолл обладал счастливой способностью не поддаваться раздражению и гневу в тот момент, когда тревожная ситуация достигала критической точки. Эта способность подверглась тяжелому испытанию, когда в половине пятого вечера ему позвонил Питер Блэк.
– Подожди минутку, – сказал Уайтхолл, – если я правильно тебя понял, то Фрэн Симмонс сидела в кафетерии клиники и болтала с одной из женщин-волонтерок, когда ты пришел туда сообщить сыну Барбары Колберт о смерти матери. Верно? – Это был риторический вопрос. – Но, я надеюсь, ты догадался подойти к волонтерке и спросить, о чем они щебетали с Фрэн Симмонс?
Питер Блэк звонил из библиотеки собственного дома, со вторым стаканом виски в руке.
– К тому времени, когда я смог оставить сыновей Барбары Колберт, эта миссис Бренеган уже ушла. Я звонил ей домой каждые пятнадцать минут, пока она не сняла трубку. Дама посещала парикмахера.
– Меня не интересует, где она проводила свободное время, – холодно заметил Уайтхолл. – Меня интересует то, что она сказала репортерше.
– Они говорили о Таше Колберт, – уныло ответил Блэк. – Симмонс спросила миссис Бренеган, не знает ли она молодую пациентку, впавшую в необратимую кому после несчастного случая около шести лет назад. Разумеется, миссис Бренеган опознала в этом описании Наташу Колберт и выложила этой Симмонс все, что знала.
– И, разумеется, она не забыла упомянуть о том, что Таша Колберт, если верить словам ее безутешной матери, перед смертью очнулась и говорила с ней?
– Да. Кел, что нам теперь делать?
– Я намерен спасти твою шкуру. Ты допьешь свое виски. Мы поговорим позже. До свидания, Питер.
В трубке раздался еле слышный щелчок. Питер Блэк одним глотком допил виски и тут же налил еще.
Келвин Уайтхолл сидел неподвижно несколько минут, перебирая варианты дальнейшего развития событий. Наконец он принял решение, тщательно проанализировал его и остался доволен. В результате он освобождался от двух проблем сразу – от Уэст-Реддинга и Фрэн Симмонс.
Келвин набрал номер фермы. Трубку сняли только после десятого звонка.
– Келвин, я просматривал пленку. – От воодушевления голос доктора казался молодым. – Вы понимаете, чего мы добились? Вы уже договорились о моих интервью?
– Поэтому я и звоню, доктор, – мягко сказал Келвин. – Вы не смотрите телевизор, поэтому не знаете, о ком пойдет речь. Это молодая женщина, добившаяся признания как репортер-следователь. Я договорился, что она приедет к вам и возьмет предварительное интервью. Она знает, что мы должны сохранять все в полной тайне, но она немедленно начнет готовить получасовую передачу, посвященную вам, которая выйдет в эфир через неделю. Вы должны понимать, что необходимо подогреть интерес публики, чтобы в момент выхода в эфир передачи, посвященной удивительному научному открытию, ее увидели как можно больше людей. Все необходимо тщательно спланировать.
Уайтхолл получил ответ, который и предвидел.
– Келвин, я очень доволен. Я понимаю, что мы можем столкнуться с минимальными проблемами с законом, но это несущественно в сравнении с полученными мною результатами. В свои семьдесят шесть лет я хочу, чтобы мои достижения были признаны до того, как кончится отпущенный мне срок.
– Так и будет, доктор.
– По-моему, вы не назвали имени этой молодой женщины.
– Ее зовут Фрэн Симмонс, доктор.
Келвин повесил трубку и нажал кнопку интеркома, соединявшего его с квартирой над гаражом.
– Зайди ко мне, Лу, – приказал Уайтхолл.
Хотя Келвин не предупреждал Нокса о планах на вечер, а Дженна уехала раньше на собственной машине, шофер ждал приказаний. Он достаточно увидел и услышал, чтобы понимать, что Кел решает серьезные проблемы и что, рано или поздно, он позовет Нокса к себе.
И, как всегда, оказался прав.
– Лу, – начал Келвин почти добродушно, – доктор Лог из Уэст-Реддинга стал для нас серьезной проблемой, как и Фрэн Симмонс.
