За миг до полуночи - Андреева Наталья Вячеславовна (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
– Да, – твердо сказала Мария Казимировна. По ее сжатым губам Алексей понял, что больше ему ничего не узнать.
– Что ж. Думаю в суде ваши показания будут восприняты, как смягчающее обстоятельство. Похоже, юрисконсульт был редкостным мерзавцем. Так?
– Именно, – кивнула Мария Казимировна. – Все его ненавидели.
– Но кто-то ненавидел особо?
– Я думаю, настало время допросить Наину Львовну Нечаеву, – важно сказал следователь.
– Да, это так, – кивнул Алексей. – Я тоже думаю, что Нечаева созрела. Мария Казимировна, пока мы беседовали с вашей племянницей, что происходило в зале? Монти пытался поговорить со своей матерью?
– Нет. – Мария Казимировна замялась. – Мне показалось, между ними возникло отчуждение. Они стараются друг на друга не смотреть.
– А как вам этот молодой человек?
– Монти? Странное чувство. Он и плохой, и… хороший! Стриптиз в его исполнении меня, конечно, потряс. Я даже закрыла глаза. Но когда этот парень целует мне руку… Наваждение какое-то!
– Он обаятельный мерзавец, так?
– Да, именно так, – кивнула Мария Казимировна.
– Но ведь он не убийца? – внимательно посмотрел на нее Алексей.
Новинская вздрогнула. И вновь сжала в ниточку губы. «Неужели все-таки Монти?» – подумал Алексей. И платок, испачканный кровью… Пролить свет на трагические события, произошедшие незадолго до полуночи, может только Нечаева. Настало время.
– Вы можете идти, – сказал он Новинской.
Мария Казимировна поднялась. Алексей вслед за ней вышел в зал. Он видел, как вздрогнула Наина Львовна. И тут же поднялась с диванчика:
– Я готова.
Алексей понял, что настал момент истины. Она готова назвать имя убийцы. Не с согласия ли оного? Ведь убийца и не стремился скрыть следы преступления. Не он уничтожал отпечатки пальцев, протирая статуэтку носовым платком. Он (или она) с самого начала готов был сдаться правосудию. Ведь это был жест отчаяния: схватил первое, что под руку попалось, и ударил обидчика. Лопухин переступил черту. Было что-то, чего ему не следовало говорить. Там, у туалетов, произошел серьезный разговор. И Нечаева его слышала. Скорее всего.
Он посмотрел на Наину Львовну. Не женщина – кремень! На сына даже не взглянула, направилась к выходу из зала. Монти сделал невольно движение: кинуться за ней.
– Сидеть, – сказал ему Алексей.
Парень бросил на него недобрый взгляд. В темных глазах сверкнуло пламя. Алексей невольно вздрогнул. Ну и взгляд! А ведь это глаза Нечаевой, ведьмы сибирской! Почему не заметил сразу? А никто не заметил! У нее темные волосы, у Монти светлые, как у Сажина. Рост, фигура. Да, статью парень пошел в отца. А глаза – глаза, как у матери.
Она шла впереди, каблуки выбивали дробь по каменным плитам пола. Не женщина – кремень. У двери в кабинет хозяина клуба остановилась. Оглянулась:
– Я могу побеседовать с вами наедине?
– Я всего лишь старший оперативной группы. Дело об убийстве Лопухина будет вести следователь прокуратуры. Исповедываться вы будете ему, не мне.
– Тогда я ничего не скажу. Мои откровения не для протокола.
– Наина Львовна, в чем дело? – мягко спросил Алексей.
– Скажите, кого вам жалко, убитого или убийцу?
– Я на работе. Мои чувства в данном случае не имеют никакого значения.
– И все-таки?
– Лопухин был сволочью редкостной, согласен. Но что будет с нами со всеми, если за это убивать? А?
– По крайней мере, мы должны дать этому человеку шанс. Как вы считаете?
В это время дверь кабинета открылась. На пороге стоял следователь. Лицо у него было удивленное:
– Я не понял. В коридоре кто-то разговаривает, слышу – голос женский. А я сижу, жду. Леша, что происходит?
– Послушай, дай мне десять минут, а?
– Я не понял…
– Посиди пока, подумай. Протокол осмотра места происшествия почитай.
– Я опять не понял.
– Десять минут. Ну, чего тебе стоит?
Не дожидаясь ответа, он указал в глубь коридора, сказав при этом Нечаевой:
– Прошу. Я думаю, если мы пойдем прямо, то рано или поздно наткнемся на укромное местечко, где можно побеседовать без помех.
Нечаева согласно кивнула и пошла вперед. Алексей за ней. Следователь прокуратуры недоуменно смотрел им вслед. А потом отступил назад, в кабинет, и тихо прикрыл за собой дверь…
Шагов через десять они и в самом деле наткнулись на какую-то дверь. Алексей заглянул в маленькую комнату. Увидел там швабры, щетки, моющие средства, халаты и скатерти, чистые и заляпанные разноцветными пятнами. Посреди этого беспорядка он разглядел несколько стульев, заваленных барахлом. В подсобке пахло бытовой химией.
– Ну как, Наина Львовна? – обернулся он к своей спутнице. – Нас это не смущает?
– Грязное белье? Как это кстати! – и Нечаева сделала решительный шаг вперед.
Алексей восхитился этой женщиной. Она еще и остроумна! Отважна. И… красива! Да, она совершила когда-то ошибку. Но не в характере таких людей признавать свои ошибки. «Я не собираюсь оправдываться». Нет, она его позвала не для того, чтобы оправдываться. Для того, чтобы попытаться кого-то спасти. Кого? Сына? Дмитрия Сажина? Подругу? Или…
Наина Львовна прошла в комнату, решительно скинула с одного из стульев вещи. Алексей плотно прикрыл дверь подсобки, потом очистил второй стул, уселся на него, метрах в полутора от Нечаевой. Держа дистанцию, но и не отдаляясь настолько, чтобы она замкнулась в себе.
– Ну, я вас слушаю.
– Повторяю, все, что я скажу, не для протокола. Скажите мне… – Нечаева замялась: – Явка с повинной имеет какое-то значение?
– Скажем, суд может принять во внимание… – осторожно сказал Алексей. Он прекрасно знал: всякое бывает. Десять лет можно схлопотать за убийство, даже если ты сам пришел и сообщил о том, до чего милиции и не додуматься до того самого момента, как выйдет срок давности. Всякое бывает.
– Если бы я могла взять это на себя… Но, нет! – Нечаева тряхнула черными кудрями. – Это слишком большая жертва. Я скажу вам, как все было. Но сначала… Вы ведь уже поняли, каким человеком был Лопухин?
– Да, я уже сказал вам свое мнение: редкостный мерзавец.
– Это суд может принять во внимание?
– Он может принять во внимание то, что это было непреднамеренное убийство, в состоянии аффекта.
– Да, так оно все и было, – подтвердила Нечаева. – В состоянии аффекта. Я ведь хотела с вами проконсультироваться, как с юристом. Как бы нам сделать так, чтобы смягчающих обстоятельств было, как можно больше?
– Наина Львовна, не слишком ли много предисловий? – не выдержал Алексей.
– Но и вы меня поймите: этот человек мне дорог. Очень дорог. До недавнего времени я даже не подозревала, насколько. А сегодня… Знаете такую пословицу: «Долг платежом красен»?
– Да, конечно.
– Так вот: за мной долг. И если вы мне заявите, что при любом раскладе убийца Лопухина сядет на десять лет, я вам больше ни слова не скажу!
Алексей развел руками:
– Как видите, у меня при себе ни листка бумаги, ни ручки, ни диктофона. Вы в любой момент можете отказаться от своих показаний. Заявить, что я все это выдумал. Я тоже буду с вами предельно откровенным. Прямых улик у нас нет. Отпечатки пальцев на орудии убийства вы уничтожили. Все, кто хоть что-либо видел, будут молчать. Потому что из гостей Монти нет ни одного человека, который бы Лопухину симпатизировал. Зато все его ненавидели, и когда он умер, испытали облегчение. Нам приходится рассчитывать только на чистосердечное признание убийцы и на свидетеля. Который видел, как произошло убийство, – при этих словах Леонидов выразительно посмотрел на Наину Львовну. Хватит, мол, ходить вокруг да около.
– Я не видела. Я слышала.
– То есть, в этот момент вы…
– Стояла в нише, в двух шагах. Они меня не видели. Рассказ Монти всех нас выбил из колеи, – она кинула взгляд на заляпанные скатерти. – На свет вытащили грязное белье, не удивительно, что мы стали ссориться. Я не могла сказать Диме, что этот парень – его сын. Ну, не могла.
