Город - Константинов Владимир (книги полностью бесплатно txt) 📗
- Что вы делаете?! Как вам не стыдно! Отпустите меня сейчас же!
Она попыталась высвободиться из его объятий. Но это было сделать совсем не просто. Вспыхнувшая в правителе страсть, удесятеряла его силы.
- Танечка, будьте моей женой! Прошу вас! - горячо говорил правитель, целуя её в шею.
- Как вам не стыдно! - возмутилась она. - Ведь вы лишь позавчера похоронили свою жену.
- Я это сделал исключительно для того, чтобы быть с тобой, любовь моя!
- Что вы такое говорите?!
- Чтобы она нам не мешала, я её отравил! - радостно объявил Пантокрин, полагая. что девушка по достоинству оценит его поступок. Он нетерпеливо подталкивал её к дивану.
Но вопреки его ожиданиям, лицо девушки выразило брезгливость и гнев.
- Вы маньяк! - закричала она. - Вы не правитель! Вы сумасшедший! А ну отпусти меня, дурак!
И она влепила ему пощечину. Та была настолько сильной, что буквально потрясла Пантокрина. Оглоушенный, он выпустил девушку и упал на колени, трудно соображая что же произошло. Чтобы его, Пантокрина Великого, унизили пощечиной?! Нет, он отказывался в это верить! Как она могла?! Девчонка! Но ничего, он заставит себя уважать. Она ещё будет валяться у него в ногах и просить о пощаде. Пантокрин своих слов на ветер не бросает. Нет.
Правитель встал и вышел из комнаты. В холле его ждал Поперечный, делая вид, что ничего не видел и ничего не слышал.
- В тюрягу её на хлеб и воду! - в бешенстве сказал Пантокрин. - И не миндальничать!
- Слушаюсь.
- Да, срочно вызови ко мне этого... Ну как его?... Нашего главного ученого?
- Хворостинского?
- Вот именно. Срочно.
Через полчаса в кабинете правителя появился запыхавшийся Адам Хворостинский, бывший ассистент Березина, а ныне главный ученый города.
- Слушаю, Наисветлейший! - раболепно поклонившись, проговорил чуть слышно Хворостинский помертвевшими губами. Он всегда очень робел перед правителем.
- Ты что сипишь там у порога?! - закричал правитель. - Голос что ли со своими куклявками совсем пропил? Бардаки там, понимаете ли, устраиваете, совсем работать не хотите. Проходи, садись вот, - он указал рукой на кресло за приставным столом.
Шатаясь от страха, Хворостинский доплелся до стола, сел, сказал, чуть не плача:
- Пошто обижаете, Ваша Гениальность! Я вам можно сказать не щадя живота... Я вам верой и правдой... Я госзаказ по куклявым на сто двадцать процентов...
Но правитель не стал выслушивать до конца его оправдательную речь, перебил:
- Ты мне лучше скажи - можешь из человека сделать куклявого?
- Увы, это нам недоступно, - развел руками главный ученый.
- А на кой тогда вы мне нужны, когда такую малость сделать не можете?! - вновь заорал правитель.
- Вы ведь знаете, Наисветлейший, если бы мы это могли, то уже давно бы этим воспользовались.
- А кто может?
- Если кто и может это сделать, то только Березин. Только он. Мы ведь только используем его труды. Сами-то мы ни на что не способны, в смысле творчества.
- Значит, он может?
- Если постарается, то сможет. Он все сможет.
- Хорошо. Иди.
Но Хворостинский продолжал сидеть, вжав голову в плечи и, предано по собачьи заглядывая правителю в глаза.
- Что у тебя еще? - спросил Пантокрин.
- Министр финансов грозит сократить нам финансирование.
- Это ещё почему?
- У нас была проверка, выявили нарушения.
- Ну и что жа они там выявили?
- Что взятки ни по должности берем, машины слишком шикарные да дорогие покупаем, дачи слишком большие строим.
- А зачем жа, нарушаете? Ты жа знаешь, что у нас нынче борьба с этой самой... Ну как ее?
- С коррупцией, - подсказал Хворостинский.
- Вот именно.
- Но ведь сами же несут, Ваша Гениальность. У нас же куклявые на потоке. А им, видите ли, надо непременно по индивидуальному заказу. Особенно нечистым. Тех грудь не утраивает, этих бедра. У них же денег куры не клюют, вот и навяливают. Как же не брать, если навяливают?
- Это конечно, - согласился правитель. - Когда навяливают, грех не брать.
- Ну вот, а министр финансов грозится финансирование сократить. Это никак нельзя. Мы ж основное производство. Мы ж ваше задание выполняем.
- Хорошо-хорошо, что-нибудь сделаем, - успокоил его Пантокрин. - Я лично переговорю с министром. Все будет в порядке. Есть ещё какие просьбы?
- Нет-нет, спасибо, Наисветлейший! - Хворостинский вскочил и пятясь вышел из кабинета.
Правитель тотчас вызвал референта.
- Найдете Кулинашенского, пусть срочно доставят ко мне этого... Ну как его?... Ученый у нас был, который сейчас в психушке?
- Березин? - догадалась референт, кого имеет в виду шеф.
- Вот именно. Так вот, этого сукиного сына срочно ко мне. Ясно?
- Будет исполнено, Ваша Гениальность.
Когда референт вышла, правитель вскочил из-за стола, стал в возбуждении бегать по кабинету. Мысль о девушке не давала ему покоя, жгла изнутри, будто там находились горячие угли. Она ему отказала! Она?! Ему?! Немыслимо! До сих пор в это с трудом верилось. Ну ладно отказать, так она ещё и по мордам хлестать! Нет, так это ей не сойдет. Она все равно будет его. Он ещё никогда не отступал от задуманного, всегда добивался своего. Она будет его пусть даже в качестве куклявки. Так даже лучше. А то что она куклявка никто и не узнает. Березина, как сделает свое дело, надо спокойно убрать. И все будет шито-крыто.
И он вновь удивился своему хитрому и изворотливому уму. И остался этим очень доволен. Очень.
8. Смена лидера.
Григорий ожидал увидеть в сумасшедшем доме исключительно нормальных и исключительно порядочных людей, но его поджидало разочарование. Когда стражники, проведя не менее чем через дюжину стальных дверей с автоматическими запорами, втолкнули его в дверь низкого и мрачного барака, то Орлов увидел множество совершенно глупых, заросших бородами и грязных физиономий, злобно и подозрительно его рассматривающих. Из толпы вышел низкорослый крепыш и, подойдя к нему, выпучив глаза и хищно оскалившись, заорал:
- Свободу Луису Карвалану!
"Так вон где тебя еще, товарищ, носит?" - подумал Григорий, с сочувствием глядя на него. Сжав кулак и выставив его вперед, он также закричал:
- Но пасаран, комрад!
И тут же был принят за своего. Крепыш подошел к нему вплотную, дружески улыбнулся, протянул руку, дыхнул в лицо гнилью своего рта:
