Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир (книги онлайн полные .txt) 📗
- А ты откуда знаешь?
- Я уверен, - это так. Но, думаю, что именно Земле удасться избежать этой печальной участи.
- Это как же?
- Все биологические цивилизации стоят на трех китах - трех мыслящих энергиях: темной, отрицательной энергии Земли, светлой - космической и энергии самого Создателя. Все они в той или иной степени управляют нами, определяют наши поступки. Чем теснее связь человека с Космосом, тем он более велик, тем более ему дано. Гений - это тот, кто непосредственно связан с Космосом. И наборот, чем слабее эта связь, тем больше человек подпадает под вляние и управление Сатаны. Злодей - это приспешник и помощник князя тьмы. Но сейчас ситуация должна коренным образом измениться и Создатель сам уничтожит зло на Земле и создаст новую жизнь, основанную на совершенно других принципах. Так почему бы ему не поселить эту новую жизнь в тело такого Самсона, как ты, Рома? Ведь не зря же тебя потянуло на солененькое.
- Да ну тебя, - отмахнулся Шилов от моей гениальной теории, разливая водку по стаканам. - Мелишь что попало. Давай лучше выпьем за подполковника Беркутова! Вот человек! Если бы все были такими, то и никакой новой жизни не надо было бы. А что, скажешь - я не прав?
Выпили и закусили маринованными огурчиками, которые было просто восхитительны.
- Ты, Рома, прав лишь в том, что Дима Беркутов тот самый человек, который, если верить классику, "звучит гордо". Во всем остальном глубоко ошибаешься. Реалии нашей жизни таковы, что в ней сосновские также необходимы, как и беркутовы. Это, мой друг, аксиома.
- Ты что, вообще уже, - Шилов красноречиво покрутил пальцем у виска.
- Вообще или в частности, но только это так, Рома,
- Для чего они нужны - эти сосновские? Давить их, гадов, надо!
- Вот для этого и нужны, чтобы всю мощь своей отрицательной энергии мы смогли направить на отражение внешнего зла, ярким представителем которого и является Сосновский. В этой борьбе формируются наши души для последующих уровней жизни. Такова парадигма жизни.
- А мне кажется, что все это фигня на постном масле. Без сосновских гораздо лучше было бы жить.
- Без них наши бы души обросли жирком, стали бы слабыми, инфантильными, а мы с тобой были бы навсегда потеряны для Космоса. Единство и борьба противоположностей - основной и главный закон нашей жизни. Добрый человек - это не тот, кто разглагольствует о непротивлении злу и о всепрощении, льет слезы по невинным жертвам. Добрый человек - тот, кто на борьбу со злом в полной мере задействует обе свои энергии.
- Кончай, Андрюша, - взмолился Шилов. - Ты мне уже все мозги заплел... Да, совсем забыл, - хлопнул он себя по лбу. - Тебе же звонил Потаев.
- А чего же ты молчал, чучело?! Теперь надо ждать, когда освободиться телефон.
- Сам ты чучело! - огрызнулся Шилов.
Когда Колесов закончил, я позвонил Потаеву.
- Есть разговор, - коротко сказал он. - Жду вас у себя через час на прежнем месте.
Глава третья: Потаев действует.
После встречи с Говоровым Петр Эдуардович долго не мог успокоиться, прийти в себя. Обидные слова парня занозой сидели в сознании. Потаев понимал, что говорил их тот вовсе не желая его унизить или обидеть. Нет. Все это тот делал, чтобы заставить его помочь им. Все так. Но в том-то и дело, что в словах этих была горькая сермяжная правда. Он струсил и крепко струсил. Была даже такая мыслишка - бросить все к шутам, рапродать, уехать куда подальше от всего этого безобразия и там, в тиши, спокойно дожить свой остаток лет. Трус, не желая в этом признаваться, тоже подводит теоритическую базу в оправдание своей трусости: "Против лома нет приема", "С ветряными мельницами не повоюешь", "Что, мне всех больше надо что ли", "Своя рубашка ближе к телу" и так далее, и тому подобное. Как он там сказал: "Веревки свои принести, или будут?" Потаев горько усмехнулся, подумал: "Очень похоже на правду. Очень. Кажется, мы окончательно смирились с поражением. Смиренно сидим и ждем, когда "господа" сосновские нас всех по одному".
Ночью Петр Эдуардович почти не спал. Лишь под утро, когда в окно уже заглядывало солнце, уснул на часок. Чего только он не передумал за эту ночь. Вся жизнь прошла перед глазами. Много в ней чего было - и побед, и поражений. Но никогда он не мог обвинить себя в трусости. Нет. Прав этот парень, тысячу раз прав - лучше умереть в бою, чем... А-а! Да что говорить! Надо помочь Говорову. Вот ведь есть люди, которые не сложили руки, борются. И таких немало. Отрадно и то, что среди них много молодых. А это значит, что ещё не все потеряно. Если бы все, кто желает послужить Отечеству не за страх, а за совесть, объединились, то туго бы пришлось сосновским. Их временный успех ещё ничего не значит. Когда-нибудь их беспардонная ложь, их фарисейство вылезут наружу и люди увидят не благодушные маски, которыми они прикрывают свою черную сущность, а их настоящие лица. А пока... Надо сделать все возможное, что это произошло как можно скорее. Иной альтернативы у него просто нет.
Утром, придя в офис, Потаев вызвал начальника службы охраны Простакова. Десять лет назад сорокатрехлетний полковник Простаков, категорически несогласный с решением рукововодства о реорганизации КГБ, подал рапорт об увольнении. Петр Эдуардович предложил ему поработать у него. С тех пор они вместе. Потаев был доволен его работой. Хороший специалист. Порядочный человек.
Потаев с удовольствием рассматривал своего шефа службы охраны. Высокий. Стройный. Подтянутый. Красивое волевое лицо. Вот чем-чем, а красотой Петра Эдуардовича природа явно обделила. Ум? Да. Организаторские способности. А вот красотой... Один нос чего стоит. Как в народе говорят: Семерым рос, а одному достался". Но красивых людей любил, впрочем, как и все красивое.
- Присаживайтесь, Олег Витальевич, - Потаев указал на кресло. Когда Простаков сел, спросил напрямую: - Скажите, вам что-нибудь известно о видеокассете с записью беседы Сосновского и Лебедева?
- Нет, Петр Эдуардович. А о чем эта беседа?
- О планах взрыва домов в Москве, нападении на Дагестан и о новой "победоносной" войне в Чечне.
Лицо Простакова осталось внешне совершенно споконым. Он спросил:
- Беседа, разумеется, предшествовала названным событиям?
- Да.
- Я подозревал, что за все этим стоит именно Сосновский и ФСБ, но доказательств не было.
- Значит, тебе о кассете ничего неизвестно? - вновь спросил Потаев.
- Нет. А такая кассета действительно существует?
- Да. Мне о ней и её содержании вчера рассказал один симпатичный молодой человек и просил помочь эту кассету раздобыть. Скажите честно, - мы в состоянии это сделать?
- Прежде всего мы должны точно знать, где её искать.
- У Сосновского. За эту видеокассету уже погибли многие люди.
- Следовательно, она уже была у кого-то на руках?
- Да. У нескольких людей. И, насколько мне известно, все они погибли. У нас есть шанс её достать?
Простаков развел руками, улыбнулся.
- Сейчас трудно сказать. Надо попробовать. А тот, кто сделал эту запись, - найден?
- Мне об этом ничего неизвестно.
- Это должен быть кто-то из ближайшего окружения Сосновского.
- Вероятно. Значит, в команде этого черта не все так однозначно?
- Найти бы нам этого человека. Н-да. Но об этом приходится только мечтать. Если его до сих пор не вычислил опытный Варданян, то нам этого и подавно не сделать.
- Как же быть?
- Вот и я думаю... - Простаков надолго задумался. Затем продолжил: - Я думаю, Петр Анатольевич, - надо начинать с самого Варданяна.
- С шефа службы безопасности?! - удивился Потаев. - А не кажется вам, что это непосильная задача?
- Вовсе нет. С месяц назад я встречался с Варданяном на совещании руководителей охранных структур и из беседы с ним понял, что в его отношениях с боссом существует определенная напряженность.
- Ну и что из того?
- Я слишком хорошо его знаю. Он слишком хитер, осторожен и предусмотрителен, чтобы не воспользоваться возможностью обеспечить себе гарантии безопасности. А копия кассеты и может быть такой гарантией. Уверен, что он сделал себе несколько её копий.
