Убить ворона - Незнанский Фридрих Евсеевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Рынок, сожженный «Антеем» год назад, возрождался, словно Феникс из пепла, и напоминал рядовой восточный базар, если бы среди привычных дынь и персиков не вклинивались ряды ананасов, кокосов всевозможных конфигураций и маленьких зеленых шариков, опыт знакомства с которыми не вызывал у Турецкого приятных воспоминаний. Угольные женщины оказались столь же крикливыми, как и их среднеазиатские коллеги. Они дразнили яркими нарядами и вызывающей наготой плеч, хватая своими длинными тонкими руками покупателей.
– Население Намибии вообще-то небогато. Средняя зарплата – восемьсот намибийских долларов, то есть сто семьдесят долларов США. – Провожатый Турецкого головастый негр с традиционно ослепительно белыми зубами, старался угодить гостю. – Поэтому многие торгуют на рынке, для большинства это единственное средство существования. Можете себе представить, какой трагедией для Намибии стал рухнувший самолет. Семьсот восемь человек погибли, почти каждая семья в Виндхуке потеряла кого-нибудь. Напишите об этом, Александр, у себя в России.
Торговцы расположились прямо на земле, некоторые даже лежали, вольготно подставив ноги солнцу. Турецкий, не зная местного языка, отлично понимал эти стрекочущие, зазывающие звуки, которыми оглашают базар в любой стране. Невдалеке высился остов обгоревших рядов. Черные головешки зловеще переливались на солнце, словно местные культовые идолы в память о погибших.
– Самолет прошелся по рынку, как будто каток, давя все живое, – продолжал вспоминать чернокожий журналист. – Я примчался на место трагедии через пятнадцать минут. Что тут творилось! Вот такая полоса – сплошное человеческое мясо, просто каша из крови и костей. Стоны, крики, рыдания. Медсестры носятся без толку в панике. Когда извлекли из кабины ваших летчиков, толпа бросилась на них, как звери. Я думал, пилотов разорвут. Начальник полиции стрелял в воздух, но все оказалось бесполезным, люди кидали камни, палки. Один из этих несчастных, загнанных в ловушку людей, от страха побежал, его толпа затоптала. Знаете, потом я увидел – трупа не было, разорвали на куски.
Почувствовав, что картина Апокалипсиса вызывает у Турецкого тошнотворный прилив отвращения, провожатый переключился на философствование:
– А все – достижения цивилизации. У нас в народе новшеств не любят. И не зря, как видите. Для африканца счастье – это покой и стабильность. Когда европейцы встречаются, они спрашивают: «Как дела?» А у нас приветствуют друг друга вопросом: «Все по-прежнему?»
– А что у вас в прессе писали о причинах катастрофы? – прервал Турецкий этнографический экскурс.
– Разное. Конечно, опубликовали официальную версию – ошибка летчика. Но вы, как журналист, понимаете, что обыватель, хоть в России, хоть в Намибии, желает читать что-нибудь душещипательное. Вот и изощрялись газеты. Но хотите знать мое мнение? – Чернокожий философ последний вопрос задал больше из любви к риторике, чем из желания подстроиться к желаниям Турецкого. Подразумевалось, что гость не откажется послушать такого авторитетного специалиста, каковым несомненно считал себя журналист. – Я лично уверен, что в любой подобной катастрофе присутствует что-то мистическое, иначе почему мельчайшие детали складываются таким роковым образом? А вы говорите, причины. Причина одна, но глобальная.
«Возможно, эти разглагольствования подошли бы для забойной статьи, но торчать ради них на сорокаградусной жаре „важняку“ не пристало». Турецкий для порядка еще прошелся по рынку, вызывая ажиотаж торговок. Высмотреть что-либо интересное здесь, спустя год после катастрофы, конечно, было уже невозможно. Провожатому, по-видимому, тоже поднадоели эти бесцельные шатания мимо женщин, от нарядов которых рябило в глазах, да и красноречие его иссякло, не подпитываясь интересом гостя.
– О! – вспомнил он. – Идемте, я угощу вас пивом. У нас, кстати, самое лучшее в Африке пиво делают, без консервантов, по немецкой лицензии, из родниковой воды.
Отнеся последнюю тираду журналиста на счет его обычного бахвальства, Турецкий на этот раз ошибся. Пиво действительно отличалось отменным качеством и к тому же приятно холодило внутренности. Постепенно столик Турецкого и его экскурсовода заполнялся все большим количеством негров, которые непременно бросались в объятия уже сидящих и трогательно раскланивались с Александром. Журналист представлял Турецкого как своего английского коллегу, извиняюще подмигивая русскому юристу, дескать, прости, в обществе человека, соплеменники которого повинны в гибели нескольких сотен намибийцев, появляться не совсем удобно. Турецкому это не понравилось, но нарываться на конфликт он все-таки не стал. Через полчаса от многочисленных белозубых формальных улыбок у Александра закружилась голова, но обычай гостеприимства не давал веселой компании упустить гостя, пока они сами еще в состоянии веселиться. Двумя мелкими желтыми горошинками витаминов, которые Турецкий нащупал у себя в нагрудном кармане рубашки, как привет от Родины, он решил поддержать свое физическое самочувствие. Но не успев, как обычно, залихватским движением забросить в рот таблетки, Турецкий перехватил пристальный взгляд журналиста. Александр растерялся.
– Что это? – Журналиста словно приковали глазами к витаминам.
– Да… так… витамины. Не наркотики, – догадался Турецкий.
– Нет, нет, вы не поняли. У меня некоторые проблемы с мужской силой. Мне говорили, что желтые таблетки должны помочь. Не одолжите, уважаемый?
– Пожалуйста, угощайтесь. – Комичной эта ситуация казалась лишь белому человеку.
Негры же молча наблюдали за процедурой поглощения таблеток, словно присутствуя при оживлении Лазаря Иисусом Христом. Журналист медленно пережевывал горошины, выбирая их грубыми пальцами с собственной ладони, как будто нанизывал жемчужины. Потом он, все при той же торжественной тишине, встал, придерживая рукой ширинку, и громко объявил о чем-то на своем языке. По его восторженному голосу и неприличному жесту, указывающему в штаны, стало понятным, что он чудесным образом исцелился, о чем провозгласили громкими воплями и другие участники процесса. Турецкий не верил своим глазам – и это вытворяет человек с высшим европейским образованием. Он вдруг вспомнил, что один студент Университета дружбы народов, давнишний приятель сумасшедших университетских попоек, рассказывал, как вылечил от отравления заирского парня, дав ему одну-единственную горькую таблетку фталазола. Заирец, выкушав таблетку, тут же соскочил с постели и принялся прыгать, вопя, что все у него прошло. Турецкий в то время воспринял эту историю как удачный анекдот, непременный для их мужской компании. И только теперь он понял, что забытый приятель не фантазировал. Непосредственное восприятие жизни этих людей было поразительным. Тут же за столом Турецкий вдруг понял, что он подарит военному министру, чье расположение должно было полностью оправдать приезд русского юриста в Намибию.
В посольстве Александр посетил аптеку, где накупил всяческой цветной гадости – коричневый бальзам Биттнера, детский розовый сироп от кашля и даже прихватил синюю жидкость для очистки зубов от налетов. «Поди, не отравится Ката Зия Ман Дук Лаш. С потенцией, судя по имени, у него все в порядке, но ведь не может же быть, чтобы у человека ничего не болело, значит, для какой-нибудь хвори мое зелье сгодится». Секретарь посольства передал Турецкому записку, в которой сообщалось, что военный министр примет Александра завтра в пятнадцать ноль-ноль. Вечером в номер Турецкого позвонил Геннадий Александрович:
– Ну что, перевариваете впечатления? Не утомились от гостеприимства намибийцев?
– Признаться, утомился. Хорошо, что вы позвонили. К завтрашнему визиту я готовлюсь тщательно, от него зависит успешность моей поездки. Как мне одеться, чтобы понравиться «петушку, энергично клюющему своих курочек».
– Как обычно на официальный прием. А позвонил я вам, чтобы посвятить кое в какие тонкости, о которых утром речи не зашло. После авиакатастрофы мы потребовали вернуть нам остатки истребителя «Су», который перевозил «Антей»: ведь аэродром Виндхука, согласно соглашению, использовался как промежуточный. Военный самолет по контракту предназначался ЮАР. Поскольку «Антей» не очень пострадал, были основания полагать, что груз тоже цел. Естественно, российская сторона хотела получить его обратно, но намибийцы уперлись, трубя о необходимости компенсации, и до сих пор тайна этого «Су» нераскрыта – где он, для чего предназначается.
