Пешие прогулки - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович (бесплатные серии книг txt) 📗
Вся церемония представления прокурора высшему совету управления заняла не больше десяти минут. Оставив папки с документами для ознакомления новому юристу, старики удалились, пообещав Амирхану Даутовичу всяческое содействие в работе.
– У вас, я вижу, интернациональный коллектив, – не преминул заметить Амирхан Даутович, надеясь, что хозяин кабинета несколько шире представит своих главных специалистов.
Но Шубарин, видимо, в рабочее время редко пускался в пространные разговоры, потому и ответил коротко:
– Видите ли, у меня несколько иной принцип подбора кадров, чем, положим, в обкоме. Я не раздаю должности ни по номенклатуре, ни по связям, тем более для меня не важен пятый пункт в анкете, то есть национальная принадлежность, я подбираю людей по деловым качествам – иных критериев у меня нет. И пусть моему бухгалтеру уже восемьдесят, я не променяю его и на двух сорокалетних и мирюсь с тем, что он работает два-три часа, да и то не каждый день.
Наверное, заметив, что юрист удивлён краткостью церемонии представления, счёл нужным добавить:
– Не удивляйтесь, что они ничего у вас не спрашивали. Они знакомы с вашим досье, как и я, и я не один решал, пригласить вас на эту должность или нет. Они знают, чем вы будете заниматься и чего мы от вас хотим. А теперь я покажу ваш кабинет, и приступайте… с Богом…
Артур Александрович поднялся из-за стола, чтобы помочь Амирхану Даутовичу перенести оставленные для него папки.
Столяра в приёмной уже не было. Послеобеденное солнце било в окно, надраенная табличка с именем сияла отражением. Привинчено было основательно, на четыре медных шурупа. Надолго ли? – мелькнуло у прокурора. С Шубариным шутки плохи!
А тот широко распахнул дверь:
– Добро пожаловать, – и пропустил Амирхана Даутовича в кабинет первым.
Кабинет по размерам, по убранству походил на тот, из которого они только что вышли, но там чувствовался стиль самого хозяина – он был строг, официален, а этот как бы ещё не имел лица.
Амирхан Даутович положил папки на двухтумбовый стол, крытый зелёным сукном, и огляделся. И сразу же на боковой стене, как прежде у себя в прокуратуре, увидел привычный рекламный плакат выставки Ларисы. Амирхан Даутович невольно шагнул к стене и долго молча вглядывался в лукавое лицо старика на ишачке, возвращающегося с базара с голубым ляганом. Неожиданное волнение охватило бывшего прокурора; не оборачиваясь, он сказал:
– Спасибо, я тронут вашим вниманием. – Затем, возвратившись к столу, спросил: – Интересно, кто занимал этот кабинет до меня?
Артур Александрович, поправляя белые сборчатые занавески, очень красившие высокое окно, ответил:
– Икрам Махмудович. – Заметив удивление в лице Азларханова, пояснил:
– Нет, это не должно вас волновать. Он даже рад, что так вышло. Мне кажется, он всегда тяготился соседством со мной. Он хотел иметь свою приёмную, собственную секретаршу. Человек он шумный, общительный, у него всегда много народа – у меня же несколько иной стиль, и порою он чувствует моё недовольство. Иногда, я догадываюсь, он не хотел, чтобы я видел и знал, кто к нему приходит. Татьяна Сергеевна всегда на работе, даже если меня не бывает здесь неделями, и он хотел уйти из-под такого контроля. Хотя я, разумеется, знаю обо всех его делах, которые он проворачивает за моей спиной.
– Например, если не секрет? – поинтересовался прокурор.
– Пожалуйста… Например, он завёл свой частный таксопарк, купил десять «Жигулей», и молодые люди денно и нощно левачат. С властями у него проблем нет – его старший брат начальник областного ГАИ.
– Интересно, что же он с этого, кроме хлопот, имеет?
– Да вы знаете, немало. Ежедневно каждый должен выплачивать ему по пятьдесят рублей – почти государственный тариф. Это из расчёта трехсот рабочих дней в году. Работал, не работал – это твоё личное дело. И так в течение трех лет, после чего машина отходит в собственность таксиста. Поэтому все проблемы, связанные с ремонтом, эксплуатацией, резиной, бензином, его не касаются – он вмешивается только в случаях скандала или аварии.
– И водители с этим согласны?
– Ещё бы! Условия выгодны для обеих сторон. Желающих сколько угодно! Машина окупается и приносит доход в пять тысяч рублей уже на первом году, а дальше в течение двух лет идёт чистая прибыль – пятьсот рублей в день.
– Ну и хват! – невольно вырвалось у Амирхана Даутовича.
– Ну, я бы так не сказал, – ответил Артур Александрович. – Просто он происходит из того рода, что правит в этой области, наподобие Бекходжаевых, с которыми вы имели счастье столкнуться. И мне навязали его уже на готовое. Хотя, конечно, он по-своему деловит, энергичен и годится для реализации чужой идеи, но все-таки нас кормят сами идеи, а за реализацией у нас дело не станет. Так что он не в претензии, что перебрался на третий этаж и будет жить, как ему кажется, независимой от меня жизнью – в этом здании места всем хватит. Он прекрасно понимает, что сегодня очень важно поднять ваш престиж – и чем быстрее, тем лучше.
Обживайте кабинет, если нужно что-то изменить, добавить или убавить, завхоз в вашем распоряжении. Чувствуйте себя в нашем управлении хозяином. Ну а сейчас не буду вас отвлекать и откланяюсь. Если не забыли, мне предстоит долгая дорога, чтобы вновь встретиться сегодня с прокурором Хаитовым; честно говоря, жалею, что вас не будет рядом в машине, мы бы нашли о чем поговорить. – И Артур Александрович направился к двери.
Уже взявшись за массивную ручку, он вдруг замешкался, вновь вернулся к столу, к прокурору и его папкам.
– Как бы много мы ни говорили вчера с вами, да и сегодня тоже, я все-таки не решился сказать вам главного. А главное, ради чего я привлёк вас к работе, заключается вот в чем… – Он помедлил.
– Я вас внимательно слушаю. Только разрешите, я сяду…
– Пожалуйста, – спохватился Шубарин. – Прошу вас… Видите ли, дело вот в чем… Мы росли и развивались стремительно, и многие свои действия не подкрепляли нормативными актами, приказами, отчасти от незнания, спешки, случалось, и из-за низкой правовой культуры организаций и ведомств, которым мы подчинены. Я не живу одним днём, и сегодня отсутствие каких-то документов не беда, все легко уладить – в моем распоряжении могучий клан Файзиевых. Но нужно смотреть дальше, вглубь, когда обстановка вокруг может измениться. И я не хочу в той изменившейся обстановке отвечать за все один. Вы поняли мою мысль?
Прокурор согласно кивнул.
– Я думаю, это справедливо, если каждый будет отвечать за себя. Я хотел бы, чтобы такие юридические документы были составлены не только касательно нашей внутренней жизни, их будет, конечно, более всего, но чтобы, пусть и запоздало, появились юридические документы относительно планирующих и контролирующих нас организаций, всех, кто стоит над нами. И чем больше будет таких документов и организаций, с нами связанных, тем лучше. Если вы подготовите такие документы, где – конечно, скрытно – будут отражены наши интересы и ответственность каждого, без особого труда и проволочек тут же проведу их в жизнь.
Шубарин испытующе посмотрел на прокурора – осознал ли тот, чего от него хотят, и уловил понимание в его внимательных глазах.
– Я хочу отвечать только за себя, – жёстко заключил он. – И не желаю, чтобы мои прегрешения перед законом тянули на самую суровую меру наказания. Вот для чего, если откровенно, мне понадобились ваши знания, опыт и авторитет. – Сказав это, Артур Александрович решительно направился к двери…
Азларханов успел отметить, что этот краткий монолог не был монологом испугавшегося человека, – скорее, знающего, чего он хочет, далеко наперёд рассчитавшего свои ходы.
Оставшись один, Ликург ещё раз оглядел свой новый кабинет, заглянул в пустой сейф, обратив внимание на сложную систему запоров, подошёл к окну. Окна выходили на площадь; внизу, у подъезда, машины Ашота уже не было.
Амирхан Даутович перебрал восемь папок, лежавших на столе, как бы раздумывая, с которой начать. Он прекрасно понимал, что уже в ближайшую неделю необходимо выдать какой-нибудь документ, и эта бумага должна была поднять его авторитет и в глазах Шубарина, и в глазах двух главных финансистов управления, которые, кажется, несколько скептически отнеслись к приглашению юриста в свои ряды. Но последний монолог Шубарина прояснял его роль до конца. Уж, конечно, им, своим компаньонам, он не разъяснял основную задачу юриста так, как обрисовал её пять минут назад. Откровенничая во многом, он даже при верноподданном Ашоте не сказал, что главная цель юриста – отвести ответственность от него самого и по возможности распределить её на большее количество плеч, особо не боясь перегрузить Икрама Махмудовича – у того защитников в области найдётся достаточно.
