Ла Брава - Леонард Элмор Джон "Голландец" (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Накануне вечером, в 8.30, Кундо вернулся домой в половине девятого, избавившись от «скайларка» — кстати говоря, очень неплохая машина, — открыл мусорный пакет, вытряхнул его и долго любовался на груду аккуратно нарезанных газет — это был «Майами геральд» и, кажется, «Пост».
Наутро — замечательный начинался денек — он снова посмотрел на клочья газеты, которые он пинками раскидал по всей комнате, на осколки посуды и стаканов на полу и призадумался.
Почему чудище не пыталось его запугать: мол, присвоишь, деньги — умрешь?
Как чудище сумело подложить записку в машину и в гостиницу и остаться при этом незамеченным, ведь там было полным-полно копов? Как сумел проскользнуть невидимкой человек, который всегда и везде бросался в глаза?
Почему на стоянке не было копов, если записка велела ей отправляться туда? Он проверил все, заглянул в припаркованные машины, ни одной не пропустил.
А если в записке этого не было, почему она поехала на парковку?
Уже теплее.
Почему она остановила машину, шорох шин прекратился еще до того, как он вышел из-за колонны?
Почему она смотрела на него совершенно спокойно, нисколько не испугавшись, будто ожидала его появления?
Он опустился на стул, уставившись на листки газеты, вновь и вновь перебирая в уме, какие записки чудище якобы посылало этой женщине, гадая, как же чудище сумело их передать, и начиная понимать, что чудище подло обмануло, — и тут в его голове мелькнула еще одна мысль, заставившая Кундо подняться со стула.
Он прошел через кухню в гараж, представлявший собой пристройку к зданию, и заглянул в багажник своей машины. Там, в футляре— для пущей уверенности он расстегнул футляр и даже приоткрыл его, — лежала та самая машинка, которую он должен был утопить в заливе Бискейн, да позабыл. Кундо дотронулся до машинки, каретка сдвинулась в сторону и застряла в таком положении, вернуть ее на место он не сумел, а потому вынул машинку из футляра и перенес ее в комнату.
Машинка заставила его вновь призадуматься, он сел и какое-то время сидел неподвижно — пусть всякие мысли о Ричарде и о той женщине сами собой скользят в его мозгу, он видел их обоих, видел их вместе, видел их заодно. Вновь и вновь он видел, как женщина останавливает свою машину— она заранее знала, где он будет ее ждать, только что не улыбалась ему и была совершенно спокойна, ведь он не мог причинить ей ни малейшего вреда, ему должны были достаться только обрезки бумаги.
Он сидел неподвижно, соображая: Ричард не приедет за мной. Ясное дело. Ричард и та женщина обтяпали все это вместе. Как именно — этого он не знал, не знал, с какой стати она ворует у самой себя, хотя, может быть, Ричард и тут наврал, она вовсе не так уж богата и украденные деньги принадлежат не ей. Ричард лгал, все дело обтяпал он сам и эта женщина.
Кундо так долго сидел неподвижно, что когда наконец он стронулся с места, то решил, что не стоит медлить, не стоит больше торчать в этом доме. Чего ради? Он не сделал ничего особенного. Подумаешь, украл газету. Нет никакой необходимости прятаться, он может прямо сейчас отправиться куда пожелает.
Раз это сделали Ричард и та женщина, они не захотят, чтобы его схватили, чтобы он проболтался в полиции. Женщина не станет описывать его приметы, не станет опознавать его из страха, что тогда он расскажет полиции про Ричарда — а он непременно так и сделает.
О-хо-хо. Тут ему в голову пришла еще одна мысль— сперва он упустил ее из виду, точно так же, как позабыл о печатной машинке: что, если вовсе не Ричард и женщина заварили эту кашу, а женщина и фотограф?
Он совсем забыл про этого чертова фотографа.
Если б при нем была пушечка, когда этот фотограф щелкал его, сидя в инвалидном кресле!.. Но пушечку он купил потом, купил специально ради фотографа, да отвлекся на всякие дела, готовился к краже мусорного пакета, набитого газетными обрезками. Ох, черт! С ума можно сойти!
Тут он вспомнил, как вошел в ту психушку в Делрее, голышом, чтобы раздобыть нужную ему информацию. Кундо расплылся в улыбке. Всегда есть способ докопаться до того, что тебе нужно выяснить.
Позвонить этой бабе, да и дело с концом. Не важно, в доле фотограф или нет. Какая разница?
Позвонить бабе и спросить, не хочет ли она приобрести печатную машинку. По дешевке — всего за шестьсот тысяч долларов.
Интересно, что она ответит.
Глава 25
Маккормик сказал, что не хочет ее беспокоить: если она даст добро, управляющий впустит их в квартиру. Обычная полицейская рутина, положено осмотреть все места, где бывал подозреваемый. Джин ответила: никакого беспокойства — она сразу сумела попасть в тон, — с удовольствием подъедет и встретит их на месте. Разумеется, она не стала уточнять, кто подозреваемый. Пока ехала в машине, перепробовала несколько интонаций, от полной наивности с широко распахнутыми глазами до холодной сдержанности и кратких высокомерных реплик, однако пришла к выводу, что в телефонном разговоре с Маккормиком она уже нашла верный тон: жертва, пассивно подчиняющаяся официальным лицам, — так и надо играть эту роль.
Ее уже ждали внизу, Маккормик и еще два помощника шерифа из округа Палм-бич, прихватившие с собой снаряжение для дактилоскопии. Маккормик пояснил, что они хотят собрать полную коллекцию отпечатков Ноблеса и оглядеться тут получше — может, побывав у нее в гостях, он что-то забыл. Джин кивала, ловя каждое слово, старательно изображая на лице восторг. Маккормик пояснил, что улики порой обнаруживаются в совершенно неожиданных местах, и Джин снова закивала— дада, конечно, так оно и есть, — думая про себя: «Ах ты, сукин сын пронырливый!» Обе стороны были предельно корректны.
Джин играла свою роль, поначалу ощущая ком в желудке— до тех пор, пока Маккормик не покинул ее кладовку, — а потом лишь с легкой тревогой: вдруг она что-то недосмотрела, или скомканный лист из блокнота завалился за стол, или обрывок газеты остался в кладовке. Как только план был утвержден, она тщательно проверила всю квартиру. Нигде не лежали большие пакеты из-под мусора, не притаился в укромном месте автоматический «вальтер», старые газеты она на всякий случай выбросила…
Тревога отпустила ее, теперь она откровенно забавлялась, наблюдая за Маккормиком. Подтянутый, хотя и располневший, в легком полосатом костюме из синей ткани, застегнутом на все пуговицы, галстук в синюю и бежевую полоску — сколько ее знакомых одевалось точно так же! — он поглядывал на свое отражение в зеркалах и начищенном серебре, стараясь держаться вежливо, хотя и несколько небрежно, но все больше сбивался с этого тона по мере того, как, заглянув во все шкафы и за каждый предмет обстановки, так ничего и не нашел. Он, правда, откопал очки от солнца, которые Джин положила не на место, она рассыпалась в благодарностях, и эти излияния, да еще по такому пустяковому поводу, похоже, не на шутку задели ищейку. В его глазах проглядывало подозрение, в ее — тихая насмешка. Он непременно хотел извлечь хоть что-то, хоть какой-то намек на улику.
— Насколько я понимаю, эта квартира была куплена на ваше имя, — начал он.
— Совершенно верно, — отозвалась Джин. Ей скрывать нечего.
— Однако купил ее отнюдь не ваш супруг.
— Мой супруг умер, — ответила Джин. — Эту квартиру купил для меня мой друг.
— Близкий друг?
— Мой покровитель. — Это слово ей нравилось, такое старомодное. — Знаете, сколько ему пришлось заплатить? Меньше ста тысяч, в те времена цены на недвижимость еще не подскочили до небес.
— Насколько я понимаю, — все тем же невыразительным голосом, не спуская с нее глаз, точно подсматривая из засады, продолжал Маккормик, — он имел отношение к организованной преступности?
— В некотором роде, — усмехнулась Джин. — А кем еще он мог быть— независимым подрядчиком? — Улыбка становилась все шире. — О, это было так давно, — слегка вздохнув. — Все это так волнительно, и я, боюсь, — я просто, скажем так, уступила соблазну. Если вы примете такое объяснение, мистер Маккормик…
