Дело о спасении телезвезды - Константинов Андрей Дмитриевич (первая книга .TXT) 📗
По воде забегали лучи фонарей. Я ощущал себя, как диверсант, которого вот-вот «захватят» прожектора… Но именно свет с берега позволил мне обнаружить торчащее из воды бревно. За него-то я и зацепился, за ним спрятался… Блуждали по воде фонари, доносились голоса:
— Где же он, сука?
— Может, буль-буль сделал?
— Хорошо бы… нам же возни меньше.
Я вдруг ощутил холод. Не потому что вода холодна, а потому, что они разговаривали совершенно спокойно… Их не только не волновала моя предполагаемая смерть — им «возни меньше»… Нормально, да?
Они пошлялись по берегу еще две-три минуты и ушли. А я совершенно замерз, пока добирался до берега.
— Папа купался! В одежде! Ах— вот ты какой! А мне запрещаешь! — вскочила со стула Аленка, когда я появился на пороге.
Да уж, картина маслом. Явление папы.
Вода ручейками стекала на пол, собираясь в лужицу под ногами. Я снял сумку с компьютером, вылил из нее не меньше литра воды… м-да, интересно, возьмут его в ремонт или проще выбросить?
— Лучше принеси полотенце. — Я скорчил Алене страшную рожу.
Аленка захихикала.
— Как тебя угораздило? — расспрашивала Ольга, помогая стаскивать прилипшую к телу одежду.
— Оступился, упал. — Дотянувшись до стола, я схватил бутылку, вытащил пробку и сделал изрядный глоток коньяку. Подарок армянских коллег, приезжавших к нам на стажировку… Потом я разделся, вытерся и забрался под одеяло. Я корчил Алене рожи, она хихикала — ей смешно. А вот мне совсем не смешно. Я помнил абсолютно спокойный голос Влада: «Хорошо бы… нам же возни меньше…» Да, похоже, ребятки-то совсем отмороженные. И странные слова Татьяны я тоже вспомнил: «Не делайте этого. Ни в коем случае не делайте этого. Оттуда можно не вернуться».
М-да, похоже, что-то в этом есть. А если это так, то ситуация может осложниться… Сюда-то, допустим, они не сунутся.
Во-первых, — потому что считают меня утопленником. Во-вторых, здесь — Петрович с собакой. А лишние осложнения им ни к чему. Но все же… все же лучше связаться с милицией. Навряд ли ментам захочется этим заниматься, но в качестве подстраховки связаться с ними стоит… Стоп!
А что я им скажу? Что меня пытались утопить? Не пытались, сам в воду прыгнул.
Что меня хотели избить? Так ведь не избили… И вообще, свидетелей нет… В доме кричала женщина? Ну и что? Может, пьяная, ответят мне…
Незаметно для себя я заснул. Видимо, разморило в тепле и от коньяка. Я заснул, и мне приснилось озеро, залитое светом фонарей… и сам я в воде… И мертвый Зюзин, который догоняет меня на водном мотоцикле. Он хохочет, скалит белые зубы и вот-вот настигнет… Я проснулся. Мокрый от пота, всклокоченный.
— Ты кричал, — сказала Ольга. За окном уже рассвело, но я все еще плыл в своем кошмаре. — Ты кричал… Тебе что-то худое снилось?
Господи! Еще какое худое. Я посмотрел на спящую Аленку. Я посмотрел на нее и принял решение.
— Оля, — сказал я. — Оля, вам с Аленой лучше уехать в Питер… ненадолго, на пару дней.
— То есть как? Почему?
— Так надо.
— Интересно! — протянула Ольга. — Ты сбил ребенка с панталыку, наобещал грибы, рыбалку… А теперь что? На меня тебе наплевать. Это-то понятно… Но — Аленка!
— Оля! — перебил я. — Уймись.
— Уймись? Уймись?! Да ты же эгоист законченный. — Ольга уже определенно заводилась. А этот процесс сродни землетрясению — противостоять ему невозможно…
В общем, они уехали. Ольга разбудила дочку, собрала вещи, и они уехали. Алена смотрела на меня глазами захворавшего щенка. Ольга не смотрела вовсе.
Я сказал себе: «Ты же сам хотел, чтобы они уехали… Да, хотел. Но всего лишь на пару дней…» Я побродил по дому, выпил коньяку, посмотрел в зеркало и сам себе (а кому еще?) сказал: «Дурак». Кроме того, я остался без машины и без телефона.
Я пошел искать Ивана Петровича. Но не нашел. И мотоцикла его не обнаружил — усвистал Петрович куда-то.
Тогда я вспомнил про мента у шлагбаума. Шлагбаум и будка, со слов Петровича, появились, когда Зюзин начал строить дом.
Поначалу там даже дежурил сторож. Потом сторожа убрали, а мент появился в связи с пожарами. Вот он-то мне и нужен.
Я быстро оделся и вышел из дому. С озера на берег длинными языками полз туман, было отнюдь не жарко. До будки я дошел за десять минут. Рыжеватый и усатенький сержант пил чай в своем «вигваме».
— А что такое? — глубокомысленно спросил он, когда я сообщил, что мне необходимо связаться с милицией. Порочных следов интеллекта на его физиономии не наблюдалось…
Я предъявил удостоверение Агентства и сказал, что очень надо.
— Так че случилось-то?
Я уже начал терять терпение.
— Дом на берегу знаете? — спросил я.
— Ну.
Там, вероятно, незаконно удерживают женщину. Надо бы связаться с райотделом.
— Оба-на! А выпил много? Шел бы ты спать-то. Ты же с базы?
— Я ведь серьезно, сержант.
Сержант почесал голову и сказал:
— Ну смотри… мое-то дело маленькое. — Он вытащил коробочку сотового (не худо милиция в провинции живет), нажал клавишу. — Але, отдел? Капитана Стасова мне…
Здоровеньки булы, товарищ Стасов… Тут такое дело: гражданин подошел с заявлением.
На базе отдыхает. Журналист. Говорит, что, мол, есть у него информация о заложниках…
Че?.. Ага… ага… ну пока.
Сержант выключил телефон, сказал строго:
— Скоро будут. Ты иди к себе на базу, жди.
До базы я не дошел, дошел только до развилки. А там из тумана вынырнул белый «лэндкрузер», и «капитан Стасов» показал мне из окна помповушку.
Надели на меня «браслетики», бросили меня на пол… повезли. Да весело, с музыкой… Аи, я лох последний! Всех «обставил, объегорил, замутил и развел на понтах».
Аи, я лох…
А Влад весело сказал:
— Мудо ты, журналер… Вчера ушел, а сегодня — хрен. Лучше б ты сам утоп. Нам возни меньше… верно, Костя?
— А в чем дело? — начал я дурковать. — Вы чего, мужики?
— А в том дело, что влез ты, куда влезать тебе не следует, — прорычал Костя. — Теперь придется тебя… того… искупать с камушком на ногах.
Вскоре «лэндкрузер» притормозил — видимо, у ворот. Затем джип проехал еще несколько десятков метров и замер. Меня выбросили бесцеремонно — как мешок с картошкой… тьфу!
Просторный холл… колонны… камин.
Над камином — голова лося… кабанья голова. В стеклянном шкафу — ружья, мечи, арбалеты. Лестница наверх. Кабинет. Строго, достойно, в ретро-стиле… Человек в кресле с сигарой. Он поднимается, и я узнаю полковника Лунина… Сказать, что я совсем не ожидал увидеть его здесь, было бы неправдой. Но тем не менее это все же оказалось неожиданностью.
— Свободны, — сказал полковник моим конвоирам. — Отдыхайте.
Влад протянул ему мои документы: права и удостоверение Агентства, и оба вышли.
Лунин некоторое время смотрел на меня, потом сказал:
— А ведь мы с вами встречались, Николай… э-э…— он заглянул в удостоверение, — Степанович.
Лунин положил документы на столик, сигару — в пепельницу.
— Чем обязаны вашему вниманию? — Лунин спрашивал, а я молчал, тянул время, но ничего путного в голову не приходило. — Только не говорите, что исполняете профессиональный долг.
— Это допрос?
— Ну что вы, просто дружеская беседа. — Полковник достал из бара бутылку виски. — Кстати, правду говорят, что «Золотая пуля» получает деньги от Лома?
— Ага, а еще от Склепа, Жоры Армавирского и Васи Пензенского.
— Зря вы так кипятитесь, — почти расстроился Лунин. — Хотите выпить? Ах да…
Он вспомнил про наручники, вытащил из кармана связку ключей. Среди них был и ключик от наручников.
…С грохотом распахнулись створки дверей, и в кабинет вошла женщина… с арбалетом в руках. Такое мне доводилось видеть только в боевиках. Для пущей экзотики на правой руке у нее болтался «браслетик». Такой же, как у меня.
— Руки! — скомандовала она.
Лунин поднял, а я нет. Я просто протянул ручонки вперед: смотри, мол, я тоже невольник этих плохих людей.
