Слепая зона - Ильина Н. (читать книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Тварь в томографе не была, только я. Но она вошла со мной в контакт в тот момент, когда эта штуковина стучала и щелкала надо мной. И мне стало плохо.
– М-м? – заинтересованно промычал Вячеслав. – Полагаешь, что именно в тебе что-то изменилось, когда ты подвергалась излучению?
Я ничего не полагала. Откуда мне знать? Я вообще не рассматривала неприятное происшествие в больнице под таким углом, но что-то в предположении Вячеслава было. Что-то, что заставило меня зажмуриться и кинуть Твари кусочек пережитого страха вместе с костедробительным «буммм-боммм» аппарата МРТ.
Она оживилась, переползла поближе ко мне и, осыпав позвоночник покалыванием ледяных иголок, невесомо опустилась на плечи, одновременно – снова – просачиваясь внутрь меня! Я передернулась, едва не взвизгнув, но героическим усилием смогла заставить себя потерпеть. Отчего-то сейчас это казалось важным. Гораздо важнее моих страхов или гадостного ощущения чужого копошения внутри. Вячеслав дернулся было ко мне, видимо, испугавшись выражения моего лица, но я выставила перед собой ладонь, не в силах раскрыть рот и сказать хоть слово. Тварь что-то искала во мне.
…Белый-белый, такой резкий, что слезятся глаза, слепящий свет… Щеки покусывает морозный воздух. Я совсем маленькая, лет пять, может, и того меньше. Мы с папой лепим снеговика. Накатали три больших снежных кома, папа сказал, что нужно три, и я поверила. Я всегда ему верила, только не понимала, как же из этих неровных, тяжелых комков, которые лежат довольно далеко один от другого, может получиться кругленький красивый снеговик, как на картинке в моей любимой книжке. И ведерка у нас нет. И морковки… Только мой шарфик. Но папа подкатывает шары поменьше к самому большому, ставит один на другой, совсем как кольца в пластмассовой пирамидке, выглаживает-выравнивает шары-бока, втыкает три камушка в верхний, на место глаз и носа, и я его вижу – снеговика, забавного, даже веселого. Стягиваю свой шарф с шеи и, пыхтя, повязываю ему. Чтобы не мерз. Папа смеется, уверяет, что снеговики холод любят, а вот тепло – не очень…
Снег исчез, зато снова появилась стая птиц, и мой собственный голос, прерывистый от волнения, сообщил мне: «Тварь! Их не много. Не пять. Она одна! Одна, понимаешь? У меня не целая Тварь, а ее кусочек!»
Или она научилась понимать речь, или я перестала понимать что-либо вообще, но Тварь недвусмысленно дала понять, что я не ошиблась! Она снова прижималась к потолку, а Вячеслав, громко дыша, не осмеливался спросить, что, собственно, произошло. А потом вернулся Максим и все стало совсем плохо.
Я с порога почувствовала неладное, очень уж долго он мялся, не решаясь о чем-то сказать. В воздухе повисло напряжение. Я кожей ощущала взгляды, которыми обменивались они с Вощиным, словно оба знали что-то, чего не знаю я. Да когда же этому придет конец?
– Капитан, – не выдержала я. Да, я иногда продолжала его так называть, вот только звание почти превратилось в имя, вроде Шерлока, которым называл его Вощин. – Капитан, что происходит?
Он вздохнул.
– Свет, Тварь действительно убила человека в парке.
Ну, это-то я прекрасно знала!
– Только у нее была причина. В тебя стреляли.
Я вспомнила резкое дуновение ветерка, но никакого звука выстрела не было!
– Нет, я бы услышала.
– Услышала бы, если бы пистолет был без глушителя. Не только ты – весь парк бы услышал.
– Не понимаю, – совершенно растерянно пролепетала я, – кому это нужно?
– Подозреваю, что это нужно Михаилу Яковлевичу Фрайману, чтобы скрыть свою связь с Олегом Верняковым, арестованным за организацию подпольного производства наркотиков на «Фармкоме». Кроме того, что он, скорее всего, причастен к убийству Дениса Иванцова и того мужчины в кафе, которого звали Матвей, и еще к нескольким смертям, не связанным с Тварью. Ломакин, твой несостоявшийся убийца, был правой рукой Вернякова, а ты знаешь, что Олег и Фрайман были тесно связаны. Фрайман обрубает концы, ведущие к нему. И торопится. Видимо, не ожидал, что мы возьмем Вернякова.
У меня закружилась голова, я нашарила спинку стула и неловко приземлилась на его край. Для одного длинного дня событий оказалось многовато.
Максим просматривал видеозапись допроса Вернякова с ощущением зря потраченного времени. Дважды судимый, на допросе он вел себя уверенно и спокойно.
Вопрос:
– Подследственный Верняков, вы знакомы с Фрайманом Михаилом Яковлевичем?
Ответ:
– В первый раз о таком слышу.
Вопрос:
– Встречали когда-нибудь этого человека?
Верняков долго разглядывает фотографию Фраймана, потом скептически качает головой.
Ответ:
– Нет.
Вопрос:
– Значит, вы не были в его доме на Крестовском острове семнадцатого июля около часа дня?
На экране Верняков зевает, демонстративно и ненатурально. С извиняющимся видом прикрывает рот широкой ладонью, отчего на миг становится похожим на забулдыгу-пропойцу – костлявые длинные пальцы скрывают нижнюю часть лица, остаются только острый нос, глубоко запавшие глаза с покрасневшими белками и неаккуратно отросший ежик коротких седоватых волос.
«Тянешь время? – подумал Максим. – Гадаешь, что нам известно? Посмотрим, что ты запоешь, когда будет очная ставка со Светой!»
Ответ:
– Нет, не был.
Вопрос:
– Где вы находились в указанное время?
Ответ:
– Не помню, возможно, на работе.
Вопрос:
– Вы знакомы с Ярковским Антоном Ивановичем?
Ответ:
– Нет.
Максим, десятки раз принимавший участие в допросах, был готов аплодировать незнакомому парню-следователю – терпеливому и дотошному, как автомат. Верняков отвечал на вопросы с равнодушной медлительностью, подолгу разглядывая фотографии, которые предъявлял ему следователь, сознательно пытаясь вывести его из равновесия, но следователь продолжал задавать вопросы так же неспешно и ровно.
Вопрос:
– Вы знакомы с Киреевым Евгением Алексеевичем?
Ответ:
– Нет.
Следователь – молодой брюнет, удивительно похожий на Яшку-Цыгана из «Неуловимых мстителей», только без серьги в ухе, достает из серой папки лист бумаги и двигает по столу к Вернякову.
Вопрос:
– Это ваша подпись?
Ответ:
– Моя. Что это?
Следователь:
– Заявление на выдачу пропусков через КПП завода «Фармком» работникам ООО «Кантон» Ярковскому и Кирееву.
Верняков кивает и ловким движением пальцев отправляет документ скользить обратно по столу.
Ответ:
– Я подписывал бумаги, которые составлял Ломакин. Возможно, эти двое привлекались для выполнения разовых работ.
Верняков продолжает валить все, происходившее на «Фармкоме», на Ломакина, которому якобы безоговорочно доверял. Предлагает спросить у него самого, хотя не может не знать, что Ломакина нет в живых.
Вопрос:
– Для чего использовался подвал в здании, приспособленном под общежитие?
Верняков вскидывает брови, весьма естественно изображая недоумение.
Ответ:
– Я не знал, что там был подвал.
И так далее. Дежин закрыл файл с видео и потер гудящую шею. Не то чтобы он надеялся, что Верняков расколется на первом же допросе, но эта ленивая игра уверенного в своей безнаказанности хищника раздражала.
Накануне Гречин вызвал Максима к себе и устроил ему самому допрос с пристрастием обо всем, что касалось этого дела, с самого начала, с кафе «Уют». Дежин, вымотанный и выжатый как лимон, не выдержал груза железных аргументов полковника и выложил все, включая покушение на Свету в парке. Впрочем, он еще с утра знал, что труп стрелка поступил из Бюро в ту самую лабораторию, где сейчас занимался исследованиями Вощин, прямо к нему на стол и поступил. Славка позвонил и сообщил Дежину об этом сам. Гречину даже его фирменное хладнокровие изменило. Слюной он, конечно, не брызгал, и свой шикарный (по меркам СК) кабинет ревом не оглашал, но пропесочил Дежина знатно.
