Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Первой цели он достиг. Татьяна, действительно, каждый раз вспоминала… Но сегодня… Ее должны везти в суд. Зачем? Кому-то из прокуратуры спустили показатель по делам с новыми обстоятельствами? Или по каким-то причинам осужденного нельзя было держать в СИЗО, — относительно нее и так нарушили все, что можно, но Татьяна на видела смысла жаловаться, понимая, кому придется рассматривать эти жалобы, — и потому они инициировали пересмотр дела, чтобы она снова была подсудимой? Ходатайство прокурора о пересмотре дела ей вручили, но Татьяна почти не стала его читать. И потому, что за годы здесь заметно подсело зрение. И потому, что это не имело смысла: все равно в ее судьбе ничего не изменится. Ей это объяснили с самого начала.
На своей постели рыдала Ева. Девушка попала сюда недавно, — теперь их было пятеро; восемнадцатая редко была заполнена, но сейчас произошло именно так. Это была ее первая «отработка», ее только что втолкнули обратно в камеру, — приближалось утро. За столько лет Татьяна изучила, как и что должно быть в тюрьме, и теперь понимала, какая колоссальная степень нарушений и коррупции здесь есть. Конечно, того, чем они занимались, чем их заставили заниматься, вообще не должно было быть. Но…
— Что случилось, Ева? — спросила она. — Тебя… избили? — Такое случалось, если «заказчику» из числа состоятельных заключенных не нравились «услуги». Не администрации же претензии предъявлять!
— Нет… Но это был он! Он… отсюда меня заказал! Потому что… сказал, если бы я тогда ему не отказала, он бы не напился и не побил полицию, и здесь бы не оказался. Он сказал… что теперь ему со мной спать — дело принципа! Поэтому… мне подбросили наркоту, чтобы я оказалась здесь, а он мог… Если уж его не выпустят… Сказал, лучше бы я этого не говорила, была бы на свободе, и он бы у меня был один! — Ева заплакала сильнее. — Ему развлечение, а мне всю жизнь…
Татьяна подумала, как утешить молодую девушку? Разве что сказать, что ко всему можно привыкнуть? Ей же удалось.
Послышался шум. Разносили еду. Если это можно было так назвать, но Татьяна давно не видела ничего другого. Родственников у нее не было, передачи приносить было некому. И у соседок — тоже. Кажется, сюда именно таких и отбирали, кроме того, что красивых. Исключением была Ева, у которой была мать, но и та жила не у Южанске. Татьяна точно не знала, где именно.
Баландер[2] смотрел в камеру через открытую «кормушку» на двери. В восемнадцатую доставляли еду всегда мужчины, и всегда — те, кто был на хорошем счету у администрации. Возможно, им приходилось как-то бороться за это право. Понятно было, почему: нужно было, чтобы из восемнадцатой не просочилось просьб о помощи. Женщина могла бы захотеть помочь… К тому же, камера в старом здании находилась на отшибе от других в женском блоке, это не давало прислать сообщение… Не говоря уже о том, что не шло и речи, чтобы кто-то передал сюда мобильный телефон, которые находила охрана у других заключенных.
— Ну, что, девчонки, есть хотите? А показать что-то не хотите? — решил он воспользоваться своим положением. — Вот хоть ты, ветеран!
Татьяна знала, что ее так и называют здесь: Танька-ветеран. Оставалось только повернуться к нему и… поднять футболку.
— А вкусненького хотите? Ну тогда подойди, дай не только посмотреть…
Ей было все равно. Давно все равно. «Вкусненькое» было то, что немного не так отвратительно есть, но… хоть так. Тем более — для всех. В который раз она подумала: неужели не лучше было бы тогда не сопротивляться Захару..? Как раз за несколько дней до того она сделала свой первый репортаж-расследование и думала, что перед ней — будущее… В следующем году планировала купить машину, — теперь эти воспоминания были будто из другой жизни… Но только одно это…
— У тебя сегодня день рождения? — спросил баландер, убирая, наконец, руку. — Готовься праздновать!
Это означало, что на «отработку» вечером выведут именно ее, вне «графика». А потом… Год назад ее избили так, что выбили зуб. Два года назад — сломали палец. Каждый день рождение происходило что-то такое… Кажется, такие «подарки» — привет от отца и дяди Захара. Надо только подобрать того, кто будет именно сегодня, и намекнуть ему, что… можно.
Сегодня ей тридцать. Юбилей. Будет ли что-то… особенное? Зачем баландер сказал об этом? Чтобы она целый день представляла..? Татьяна думала об этом, доедая то, к чему бы никогда не притронулась на свободе.
Но сегодня она хотя бы не будет в камере весь день. Суд… Зачем все это? Поездка в автозаке[3], ожидание в тесной камере в суде, — заседание по ее делу было назначено не на самое утро.
Оно началось почти вовремя, правда, у Татьяны все равно не было часов. Дело рассматривали в закрытом режиме, так как, отметил судья, будут рассматриваться детали личной жизни. Так было и в прошлый раз, — никто не должен был присутствовать в зале, кому бы она могла рассказать… Прокурор сказал о новых обстоятельствах в деле, якобы кто-то раскопал предыдущие жалобы девушек Захара. Будто они не знали этого раньше! Это спектакль, думала она. Чтобы в день рождения… дать необоснованную надежду? Лишний раз поиздеваться? Они не знали, что надежды у нее давно не осталось. Татьяна не считала это грехом уныния, нет. Ей с самого начала все объяснили. Если не будет безосновательных надежд, то не будет и разочарования. Так легче. Впрочем, если прокурор просит об установлении каких-то новых обстоятельств в ее пользу, — она почти не слушала, — возражать было бы неразумно. Так подсказывали остатки логики, которые она сохранила, кажется, с тех времен, когда работала журналистом.
Судья, председательствовавший на этом процессе, на нее почти и не смотрел. Казалось, все решено заранее. Читать человеческие взгляды она научилась, еще когда брала интервью перед камерой, — когда же это было, в этой жизни или нет..? Что ж, неудивительно. С судьей так и должно быть. Вообще-то не должно, но должно именно по ее делу. Вот он ушел в совещательную комнату. Татьяна присела на скамью в клетке для подсудимых. Какая разница..?
Суд вернулся в зал. И судья стал зачитывать, — оглашать, — определение. По вновь открывшимся обстоятельствам… Удовлетворить ходатайство прокурора… Переквалифицировать… Убийство при превышении пределов необходимой обороны… Что? Дело закрыть по закону об амнистии? Освободить из-под стражи в зале суда?!
Это точно о ней? Но вот охранник открывает дверь клетки и зовет ее выходить наружу. И теперь Татьяна стоит прямо в зале, на полу, уже свободная. А секретарь просит расписаться, что она получила копию определения суда. определения, по которому она может идти куда угодно.
Вот только… куда? Если у нее ни копейки денег, и нет ничего, кроме старой одежды на ней и постановления суда в руках, хорошо, секретарша хоть файлик дала? Почему эта мелочь показалась ей важной.
А это кто? Только судья вышел из зала, в открытую дверь вошли две молодые женщины.
— Татьяна? Вот и хорошо. Поехали с нами… в место, лучше этого.
Ей оставалось лишь механически переставлять ноги. Разум отказывался воспринимать, что она свободна идти, куда сама захочет, или куда приглашают эти две симпатичные особы, совсем не похожие на охранников в СИЗО.
— А… кто вы? — спросила она, когда они уже спустились с третьего этажа, где был зал судебных заседаний, на первый. Оставалось преодолеть только охрану на выходе из здания суда.
— Я — Настя, — сказала шатенка в светлом пальто. Затем показала на брюнетку в короткой кожаной куртке и длинной юбке. — А это — Альфия. Мы из благотворительного фонда, который помогает таким, как ты. Так что, — добавила Настя с улыбкой, — берем над тобой шефство!
Таким, как она, — это каким? Татьяна только хотела спросить (хотя на самом деле — какая сейчас разница?) — но в этот момент оказалась на лестнице, которая были уже… на улице. На свободе. Вдохнула вольный воздух — и чуть не упала, подвернувв на ступеньке ногу, но Альфия, которая была на голову выше, успела подхватить ее.
— Осторожно! Нет, так не пойдет… Здесь недалеко идти, там нас машина ждет, но до нее надо прийти целыми! — с улыбкой сказала она, и Татьяна обратила внимание на легкий акцент. Хотя и по имени все было понятно. Они подошли к микроавтобусу, — такого Татьяна никогда не видела, а потому подумала, что это какая-то новая модель, выпущенная за последние пять лет. И тут же сама себе удивилась — как быстро вернулась привычка делать такие выводы! Настя потянула за ручку — дверь отъехала в сторону, и все трое оказались в салоне, на задних рядах сидений. Водитель, — Татьяна видела только его коротко стриженый затылок, — сразу тронулся. Теперь можно было спросить:
