Потрошитель душ - Леонтьев Антон Валерьевич (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
– Не бойтесь, хорошие мои, не бойтесь! – успокаивал голос. – Так кто еще хочет получить ответ на сокровенный вопрос?
Графиня решилась и произнесла:
– Я!
Она зажмурилась, сжимая в руке бриллиант и думая о том, как было бы хорошо стать вдовой и соединиться узами брака с поручиком. В конце концов, если Чернозвонова успешно избавилась от своего мужа, то почему ей самой не избавиться от графа?
– И не думай! – произнес сердито старец. – Ясно тебе, девка, и не думай об этом! Ибо все равно все пойдет вкривь-вкось. Да и не любит он тебя, а только твое, тьфу, тело и твои, тьфу, деньги! Так что не думай!
Графиня ойкнула, ощутила горячую руку поручика и в бешенстве ее отпихнула. Неужели… Неужели поручик ее не любит? Конечно, она понимала, что у них быстротечный, светский, поверхностный роман. Но она, кажется, влюбилась в него. А вот он, выходит, ее не любит и видит в ней только возможность блеснуть новым завоеванием и утолить свою похоть…
А голос уже сменился – в салоне громыхал громкий фельдфебельский бас, который плевался длиннющими немецкими ругательствами. Судя по всему, это был тевтонский вояка.
На сей раз задать вопрос решился князь Бобруйский. Снова воцарилась томительная тишина, а потом немец прорычал:
– Забудь об этом, князь! Просто-напросто забудь! Зачем тебе сын, у тебя же имеется прелестная и умная дочь! О ней заботься, о ней думай! А о сыне забудь!
Судя по тому, что вслед за этим раздались два потрясенных восклицания – князя и княгини Бобруйских, – стрела опять угодила в цель.
После этого наступила долгая пауза, и все в необычайном нервном напряжении ждали продолжения занимательного сеанса. Графиня уже предвкушала слухи и сплетни, которые поползут по Петербургу, – о, мэтр Гийом будет иметь оглушительный успех! Им наверняка заинтересуются и августейшие особы, а тогда и она сама получит возможность быть представленной ко двору. И все будут знать – именно в ее доме мэтр устроил свой первый сеанс! Какой успех, какая сенсация, какое счастье!
– Ну что, неужели больше никто не желает поговорить? – произнес детский голосок – по-русски, но с азиатским акцентом. – Давайте я сама выберу! Пусть спросит тот, кто моложе всех!
Графиня кашлянула, желая обратить внимание нового духа на то, что вопрос она уже задавала, а потом в смятении поняла, что за столом она не самая молодая! Моложе всех был этот самый томный юноша, кажется, Лавруша, который пытался за ней приударить.
– Ваше сиятельство, не вы! – раздался веселый детский голосок. – А вот он! Лавруша, прошу тебя!
Раздались сдавленные смешки. Молодой человек, судя по всему, напрягся, сконцентрировавшись на вопросе. Потом детский голосок рассмеялся и заметил:
– А вот это вполне возможно! Только не стоит тебе все же думать о подвигах в будуарах чужих жен! Потому что однажды муж-рогоносец крепко поколотит!
Снова послышались смешки, на этот раз гораздо более явные. Графиня смутилась – неужели Лавруша мысленно задал вопрос, касающийся ее самой? Какой, однако, негодник! Впрочем, очень даже прелестный негодник… Поручик будет жутко ревновать, но так ему и надо!
Раздался натужный кашель, который долго не прекращался. А потом тихий дребезжащий голосок по-французски произнес:
– Я к вашим услугам! Думаю, надо уступить место одной из дам!
– Разрешите мне! – послышался голос дочки мадам Чернозвоновой, но та, видимо, все еще находясь под впечатлением от сказанного в собственный адрес, крикнула:
– Ни за что! Я тебе запрещаю, ты слышишь, запрещаю!
Голос снова кашлянул и сказал:
– Ну, тогда вы, мадам баронесса! Вы ведь хотите задать вопрос, не так ли?
– Собственно, нет… – ответила та испуганным тоном, и тогда раздался шепот ее обычно немногословного супруга:
– Об акциях спроси, Амалия, об акциях! Или дай я сам спрошу…
Голос со смехом заметил:
– Месье барон, вам лучше об акциях забыть. Новый Рокфеллер из вас все равно не выйдет. Но давайте же предоставим возможность вашей супруге…
В этот момент голос снова зашелся кашлем, который все нарастал и нарастал. Графиня в тревоге попыталась рассмотреть в темноте фигуру мэтра. Быть может, ему требуется стакан воды?
Кашель стал ужасно громким, а потом вдруг моментально прекратился. Возникла тишина – как на кладбище. Графине стало страшно, ужасно страшно…
А вместо кашля раздался хохот, да такой, от которого в жилах начала стынуть кровь. Дамы завизжали, мужчины заскрипели стульями. А сатанинский хохот все продолжался и продолжался.
– Гийом, прекращайте ваши шуточки! – произнес кто-то из господ, и хохот оборвался. А потом послышался голос, говорящий по-русски, но с каким-то странным акцентом. Голос был громкий, властный, наводящий страх.
– Всем сидеть! Кто сдвинется, того поразит молния! Но нет, шучу! Однако ж отрадно, что я смогу наконец выбраться оттуда…
– Откуда? – спросила, кажется, дочка госпожи Чернозвоновой пискливым голоском, и новый гость охотно ответил:
– Оттуда, милая моя, где сейчас находится ваш папаша. Из ада!
И снова зарокотал кошмарный сатанинский хохот! Графиня страстно захотела, чтобы негодный поручик накрыл ее руку своей, но он этого почему-то не делал. Неужели сам испугался?
– Мне страшно, прекратите! – послышался сдавленный женский голос, на что гость из ада заявил:
– Вам и должно быть страшно! Думаете, что все эти игры невинны? Как бы не так! Вообще-то сейчас на очереди была эта глупая французская гусыня, но я прогнал ее! Потому что мне надо сообщить вам нечто очень важное!
Он снова захохотал, но его прервал строгий голос полковника Цицера:
– Кто вы, любезнейший? Извольте объясниться! Иначе мы сейчас все встанем и уйдем…
– Никуда вы не уйдете! – злобно отозвался голос. – Потому что тот, кто первым встанет из-за стола, умрет в течение трех дней! Точнее, будет убит!
Дамы ахнули, кто-то, кажется, даже всхлипнул.
– Хотите знать мое имя? Оно вам ни к чему! Лучше сообщу вам то свое прозвище, под которым меня знает весь мир! Дамы и господа, я Джек-потрошитель!
Снова раздались стоны и вздохи. Графиня сама схватила руку поручика. Как жутко, но в то же время увлекательно! О, ее суаре будет иметь успех, причем небывалый!
– Милейший, но Джек-потрошитель, сдается мне, был англичанином! – сказал кто-то из мужчин, кажется, князь Бобруйский. – А вы шпарите по-русски, как заправский русак.
– А кто сказал вам, что он был англичанином? – парировал злобный голос. – Он мог быть и русским, ведь так? Я мог быть и русским! Или поляком! Или… Но это не так важно, ибо здесь, в аду, национальность предыдущего тела не имеет никакого значения. Некоторые из нас юродствуют, цепляясь за прошлое, говоря на том языке, на котором говорили, когда были живы. Важно не то, в каком теле мы были раньше, а то, в какое тело мы переселимся в будущем. Точнее, в какое тело переселюсь я! Я – Джек-потрошитель!
Он снова хохотнул, а потом заметил:
– Ведь в эти дни исполняется двадцать пять лет с моей смерти… Я погиб тогда, в ноябре 1888 года, вскоре после самого грандиозного своего убийства! Не буду раскрывать интригу и сообщать вам, покончил ли я с собой, был ли убит или стал жертвой нелепого несчастного случая… В любом случае я не завершил то, что так страстно желал! Я хочу убивать, как и раньше!
Все подавленно молчали, и только графиня, которой было не по себе, пролепетала:
– Мэтр, прошу вас, это ж очень жутко… Прогоните его!
– Твой мэтр, милая крошка, всего лишь мой рупор! – ответствовал ей тот, кто именовал себя Джеком-потрошителем. – Я слишком долго ждал этого момента, целую четверть века! Думаете, здесь, в аду, хорошо? Впрочем, скажу честно – не так уж плохо, в особенности для таких, как я. Однако ужасно скучно! А ведь я не довел до конца то, что с таким упоением вершил в Лондоне! Все эти годы я хотел одного – вернуться и продолжить убийства!
– Господи, моя жена, кажется, в обмороке! – произнес барон фон Минден-Шейнау, а голос подхватил:
