Беглец - Макбейн Эд (мир книг txt) 📗
— Да... так вот. Они отправились прямиком к ней домой. Держу пари, эти недоумки решили, что бедняжке что-то известно об этом деле. — Миссис Уэллс глубоко вздохнула. — Да, вот такие дела, Гусси. Ох, заболталась я, а мне пора бежать. Да, Гусси, милочка, так вы уверены, что корсет мне подойдет?
— Будет сидеть, как перчатка, — с жаром пообещала Гусси.
— Да, только вот я заказывала не перчатку, а корсет, — прокудахтала миссис Уэллс и разразилась смехом. Видимо, собственное чувство юмора сразило ее наповал. Даже на улице она все еще продолжала хохотать.
Хлопнула входная дверь, и Джонни немного расслабился. Дрогнули портьеры, и в комнату вошла Гусси.
— Старая сука, — проворчала она. — Держу пари, довольна! А я вот теперь своих денежек долго не увижу!
— Почему это? — тупо спросил Джонни.
— Да потому, что она теперь долго не придет! Станет обходить мою лавку стороной, аж пока этот проклятый корсет не превратится в лохмотья! А к тому времени она вообще сделает вид, что забыла, что осталась мне должна, понял?
— Тогда зачем ты отдала ей его?
— Да все потому, что она чуть ли не зубами вцепилась в эту проклятую штуку — хочу, дескать, примерить, и все тут! И что бы было, интересно знать, если бы она заглянула сюда?
— Ох! — Джонни вздрогнул и утер пот со лба.
— Вот тебе и «ох»!
— Послушай, я сейчас уберусь отсюда, — виновато пробормотал он, — не хочу, чтобы у тебя были...
— Оставайся, пока не стемнеет, — вдруг неожиданно для него великодушно предложила Гусси. — Только сиди здесь, а туда носа не высовывай! А стемнеет, тогда уйдешь.
— Спасибо, — с благодарностью выдохнул он.
— Не за что. Учти: я просто спасаю собственную шкуру. Если копы пронюхают...
— Не надо, — перебил ее Джонни, — ты только все испортишь. А я уж было подумал, что в тебе осталось хоть что-то человеческое!
— Иди к дьяволу! — фыркнула Гусси.
Она снова уселась за машинку и привычно качнула педаль. Та застрекотала, как кузнечик. Джонни принялся наблюдать, как она шьет.
— Интересно, — вдруг сказал он, — для чего они нагрянули к Синди? Да еще забрали ее с собой?
— Пустяки, — отмахнулась Гусси. — Зададут пару вопросов да отпустят, вот и все.
— Но ей же ничего не известно, — возразил он.
— Да не волнуйся ты так, ей-богу! Вот увидишь, через пару часов она будет дома.
— Да я вовсе и не волнуюсь, — возразил он. — Только лучше бы им и в самом деле побыстрее отпустить ее!
— Отпустят, вот увидишь.
— Это убьет Молли, непременно убьет. Ты ведь это знаешь, верно?
— Не убьет, — отмахнулась Гусси. — Ты ведь его не убивал, так? Ну и увидишь — Молли чудесно это переживет!
— Я его не убивал, — повторил Джонни.
— Знаю. Вот и не гони волну.
— Как ты думаешь, они и Молли в это впутают?
— Наверное.
— Господи, какого черта! — взорвался Джонни. — Как меня только угораздило в это вляпаться?! Чего это я вздумал сделать ноги, да еще...
— Тогда почему бы тебе самому не пойти к ним? — рассудительно спросила она.
— Ты шутишь?
— Но если ты его не убивал...
— Говорю же тебе — нет!
— Тогда тебе нечего бояться.
— Да уж, нечего! — Джимми сделал гримасу. — Думаешь, им не все равно, кто на самом деле пришил этого ублюдка? Держу пари, этим гадам лишь бы отрапортовать, что убийца под замком. Тот ли, другой — они и не почешутся!
— Может быть, — философски заметила Гусси. — А теперь помолчи, будь добр. Не то я опоздаю с заказом.
Он следил, как на другой стороне улицы одна за другой загораются витрины магазинов, как слабый желтый свет уличных фонарей пытается побороть сумрачную осеннюю мглу. Часы на стене в передней показывали десять минут шестого. Теперь вся улица уже сверкала огнями. Уличные фонари, словно часовые, отгородили залитый уютным светом теплый уголок корсетной лавки от остального мира, где было темно и пронзительно завывал ледяной ветер.
— Тебе пора двигаться, — прервала молчание Гусси. — Странно, что они все еще не заглянули сюда.
— Я бросил машину на Плезант, — сказал Джонни. — Держу пари, они решили, что я предпочел смешаться с толпой.
— Выходи через задний ход, — посоветовала Гусси. — Проберешься через двор, а потом перелезешь через забор. На улицу не выходи, там сейчас светло как днем. Тебя мигом засекут.
— Ладно, — кивнул он и остановился, кусая губы.
— В чем дело?
— Ни в чем.
— Боишься?
— Немного.
— Деньги есть?
— Немного есть.
Встав из-за машинки, Гусси подошла к стулу, сняла висевшую на нем сумочку и покопалась в ней.
— Вот, — сказала она, достав большой черный бумажник. — Тут немного, но больше у меня нет. Последнее время дела идут неважно.
Она сунула ему деньги, но Джонни заколебался.
— Ты вовсе не обязана...
— Луис как-то раз расколотил мне витрину, — просто сказала она.
— Ну что ж, спасибо, Гусси. Большое спасибо.
Она молча кивнула в ответ. Джонни бесшумно приоткрыл дверь черного хода и сразу окунулся в темноту. Выйдя из дома, он оказался на дорожке, которая огибала его с задней стороны. Миновав несколько мусорных баков, Джонни направился вдоль деревянной изгороди, разделявшей два соседних дома. Какая-то женщина на четвертом этаже с шумом распахнула настежь окно и что-то выбросила наружу. Джонни, весь дрожа, прижался к стене и стоял не шелохнувшись, пока окно снова не захлопнулось. И тогда он бросился бежать. Протянутые над головой бельевые веревки звенели от мороза, обледеневшее белье громко хлопало и шелестело, будто в небе вился сонм подгулявших призраков. Джонни добежал до высокой, увитой зеленью изгороди вокруг дома, подпрыгнул и очутился по другую ее сторону. И снова побежал. Добравшись до дома, который фасадом выходил на Сто тридцать восьмую улицу, Джонни свернул и юркнул в темную аллею. Впереди темнели мусорные баки. Он помнил, что где-то здесь начинается лесенка, которая ведет к боковому выходу. Когда-то в детстве он и целая ватага таких же, как он, сопливых мальчишек мочились между ступеньками такой же вот лесенки, потому что им было недосуг бежать домой в туалет.
Он промчался мимо мусорных баков, и в ноздри ему ударил знакомый резкий запах. Здесь, где нижние ступеньки спускались к самому основанию дома, сейчас царила полная темнота. Джонни поднял голову. Где-то совсем рядом, только руку протянуть, серебристо блеснули перила. Глухо брякнула металлическая цепь, повешенная, чтобы помешать ребятишкам съезжать вниз по перилам или кубарем скатываться по ступенькам, но, как правило, служившая им качелями. Джонни побежал вверх. Темно было, хоть глаз коли. И когда он с размаху врезался в чье-то тело, чуть было не умер со страху.
Он услышал глухой шум — что-то тяжелое рухнуло вниз и шумно скатилось по ступенькам, туда, где вырисовывались смутные силуэты мусорных баков. Джонни непроизвольно сжал кулаки и испуганно замер, прислушиваясь в темноте к чьему-то тяжелому и хриплому дыханию. Ему почему-то казалось, что это был пьяный или обкурившийся до полного обалдения придурок. Еще мальчишкой он как-то вот так же налетел на одного — тот нагнулся в поисках пустой бутылки, а Джонни и не заметил. Ох и бежал же он тогда! Как будто сам дьявол хватал его за пятки! А этот идиот махал кулаками и проклинал его на чем свет стоит.
— Сукин ты сын! — прохрипел неизвестный.
Джонни по-прежнему не мог различить его лица. Он слышал только его тяжелое, с присвистом дыхание, да в темноте, в слабом свете от окон, падавшем на ступеньки лестницы, смутно обрисовывался чей-то силуэт.
— Куда же он подевался, черт возьми? — пробормотал мужчина.
— Кто? — Джонни с удивлением услышал собственный голос.
— Сукин ты сын, — с досадой повторил мужчина. Отпихнув Джонни, он грузно опустился на четвереньки и принялся ползать в темноте возле мусорных баков.
Какое-то время Джонни тупо наблюдал за ним, и вдруг словно молния сверкнула у него в голове — что же он стоит?! Теряет драгоценное время из-за какого-то придурка! Он уже занес; было ногу, собираясь бежать дальше, как вдруг почувствовал за спиной какое-то движение, и тут же чьи-то железные пальцы сомкнулись у него на запястье.
